Братья Звероватые
Морские чудовища и другие деликатесы
Взгляните-ка сегодня вечером на луну.
Присмотритесь к ней.
Внимательно присмотритесь…
Ну, как?
Все еще чувствуете себя храбрецами?
Глава первая
Стояла ночь, и под покровом темноты по морю шло небольшое моторное рыболовецкое судно. В рубке у штурвала стоял высокий человек в меховой шубе. Он вел судно по колючим мелким волнам, держа курс к заброшенной нефтяной вышке. Та черным силуэтом выделялась в ночной мгле, словно железный гигант, тяжело осевший в воду.
Вот мужчина улыбнулся и выключил двигатель.
— Прибыли, — сказал он, высунувшись из рубки. Потом его лицо приобрело неприятное сходство с гнилым яблочным огрызком, — Поторапливайся, Кровен! Пошевеливайся, Костэн! Пора на рыбалку! Поймайте-ка мне морское чудовище, да поживее!
На палубе можно было заметить здоровенного толстяка с нечесаными сальными патлами и черной густой бородой. Вот он сунул руку в деревянный рундук, достал ручную гранату и зубами выдернул кольцо. Швырнув гранату далеко в воду, свесился через борт и стал слушать.
Спустя несколько секунд из морской глубины донесся приглушенный гул подводного взрыва. Суденышко содрогнулось.
— От этого у него точно башка разболится, — сказал здоровяк Костэн, — Ну, тварь, всплывай на поверхность!
На корме кораблика оторвался от поганого ведра коротышка в замызганной куртке. Лицо у него было зеленоватое от морской болезни, подбородок перепачкан блевотиной.
— Неужели обязательно надо было сюда плыть? — простонал он, измученный качкой, — Ну, не нравится мне море. Суденышко тяжело переваливалось с борта на борт.
Человек в меховой шубе пересек палубу и наградил коротышку пинком.
— Кровен, прыщ на ровном месте, хватит распускать сопли по пустякам!
— Как скажете, барон… господин Маракаи… господин барон Маракаи, — кое-как поднимаясь, залепетал Кровен.
И несвежей красной тряпкой вытер подбородок.
Человек в шубе, которого называли бароном Маракаи, вытащил из кармана фонарь. Включив его, он направил луч в волны и проговорил:
— По крайней мере, один из них должен быть где-то здесь…
Кровен и Костэн следили за лучом, обшаривавшим море.
— Да не стойте вы, сложа руки! — прикрикнул на них барон Маракаи, — Кидайте еще фанаты! Вышвырнете мне эту тварь из воды!
— Да, барон, — хором отозвались его подельники и дружно бросились к рундучку. — Как скажете, господин барон.
Каждый завладел несколькими гранатами.
То Кровен, то Костэн выдергивали чеку и бросали гранаты за борт, крича:
— Пошли глубинные бомбы!..
Все новые и новые взрывы потрясали водную толщу. Вблизи вздымались фонтаны пены и пузырей, суденышко швыряло так, что Кровен с Костэном вынуждены были хвататься за борт. Тем не менее, они продолжали швырять гранаты, и море вскипало все новыми разрывами. Прямо на палубу валились слабо трепыхающиеся, оглушенные рыбы.
Барон Маракаи расхаживал туда-сюда, освещая фонарем темную воду.
— Простите за любопытство, сэр, — спросил Кровен, — но зачем вам морское чудовище?
Барон Маракаи облизал презрительно кривившиеся губы и повернулся к коротышке.
— Затем, — сказал он, — чтобы быть съеденным.
Кровен ухмыльнулся. Костэн поскреб пятерней выпуклое жирное брюхо.
— Мы сварим его живьем, — пояснил барон Маракаи, — После чего вытащим мозги и отсечем щупальца. Эта бестия — величайший среди всех известных деликатесов…
— Но что, если нас за этим застукают, сэр? — спросил Кровен.
И стрельнул глазками налево-направо, высматривая, не видно лив морской темноте еще какого-нибудь корабля.
— На сей раз эти кретины меня не остановят, — сказал барон Маракаи. Потер маленькую культю, торчавшую на месте мизинца, и высоко воздел правую руку: — Повторяйте за мной! Смерть КОНЖОБу!..
Кровен с Костэном тоже подняли правые руки и поджали мизинцы.
— Смерть КОБЖОНу!.. — провозгласили они хором.
— КОНЖОБу, скудоумные!.. — взревел барон.
Кровен с Костэном украдкой захихикали.
Барон Маракаи притопнул по палубе ногой в туфле из змеиной кожи.
— Хватит! — рявкнул он, — За работу! У меня есть план, который отправит КОНЖОБ в тартарары!..
— Прошлый раз он говорил то же самое… — шепнул Кровен на ухо Костэну.
Барон Маракаи поднял с палубы дохлую рыбину и вмазал ею Кровену по роже.
— Не смей поминать прошлый раз! — проговорил он, как плюнул. — Просто излови мне морское чудовище! А разбираться с КОНЖОБом предоставь более умному!
Кровен и Костэн бросали за борт одну гранату за другой. В темной пучине эхом отдавались все новые взрывы. Море выворачивалось наизнанку, рыбы и водоросли взлетали в воздух и дождем падали вниз, корабль раскачивало на волнах и валяло с борта на борт.
Барон Маракаи все шарил вокруг лучом фонаря, водил им туда-сюда, озаряя волны.
Потом поверхность воды пробило громадное щупальце.
— Ага! — в восторге закричал барон. — Вижу чудовище по правому борту!
Щупальце вытянулось высоко вверх, закачалось и рухнуло, хлестнув по корпусу судна.
Барон успел схватиться за борт, Кровен и Костэн проскользили по мокрой палубе и влепились в рубку.
— Вставайте, идиоты!.. — заорал барон.
Кровен с Костэном на четвереньках подползли к фальшборту и уставились в воду. Внизу, под волнами, смутно просматривался силуэт крупного существа с очень длинными щупальцами.
— Да оно же огромное, — сказал Кровен.
— Гигантское, — сказал Костэн.
— А вы на что рассчитывали, простофили? — зарычал барон. — Это же морское чудовище!
Громадная бестия со скрипом терлась о корпус судна. Барон бросился в рубку.
Кровен и Костэн съежились, стараясь отползти прочь. Длинные щупальца свивались на палубе. Они были толстые, тяжелые и покрытые наростами ракушек. Вот щупальца обхватили корму и вывернули из креплений лебедку.
Корабль начинал опасно крениться.
— Оно рассержено, сэр!.. — окликнул Кровен, прячась за рундучком с гранатами.
Щупальце, выхлестнувшее следом, ухватило его за ногу и потащило по палубе.
— Спасите!.. — заверещал Кровен.
Костэн подобрал тяжелый железный якорь и принялся гвоздить им по щупальцу.
Барон Маракаи высунул голову из рубки и крикнул:
— Не вздумайте упустить его, идиоты!..
Глава вторая
Ульф проснулся оттого, что солнце пригрело ему лицо. Протирая глаза, он выбрался из вороха соломы и шагнул наружу из логова. Солнце уже высоко стояло над Дальнодаль-холлом.
Ульф увидел на крыше горгулью Дрюса. Тот крадучись переступал с черепицы на черепицу, заглядывая в каминные дымоходы.
Ульф забрался на свой квадроцикл и лягнул стартер. Проехав по дорожке вдоль выгула, он остановился у края двора. Соскочив с байка, Ульф направился в кормохранилище в надежде урвать кусочек колбаски.
— Допоздна вчера куролесил, а? — окликнули его.
Ульф повернулся, глядя наружу сквозь распахнутые двери кормохранилища. Со стороны цветника к нему летела его подружка Тиана, маленькая лесная фея. В воздухе за ней оставался хвост сверкающих искр.
— Все уже давным-давно встали, — сказала она. — Я, например, уже несколько часов собираю нектар.
Она действительно держала в руках корзиночку, сделанную из скорлупы лесного ореха, наполненную густым желтым сиропом.
Ульф открыл холодильник, где лежали мясопродукты, и вытащил колбаску.
— А я дрых допоздна, — бесхитростно сообщил он подружке.
Он и вправду бодрствовал почти всю ночь, только не куролесил, а созерцал луну. Луна была почти полная. А значит, до преображения оставалось всего двое суток.
Ульф жадно проглотил свою колбаску и вытер о футболку поросшие волосами ладони. На первый взгляд Ульфа легко было принять за обычного человеческого мальчишку. Тем не менее, каждый месяц, в ночь полнолуния, с ним происходила полная физическая трансформация, превращение из мальчика в волка. А все оттого, что Ульф был оборотнем.
— Не хочешь мне помочь собирать нектар? — спросила Тиана.
Ульф помотал головой.
— Я уже обещал Орсону подсобить с троллями. Ну и вообще… нектар — это для фей!
Он облизал губы, перепачканные жирным колбасным соком, и вышел из кормохранилища во двор.
— Ну, как хочешь, — сказала Тиана. — Мне больше достанется!
И, рассыпая искры, упорхнула обратно в цветник.
Ульф же, запрыгнув на квадроцикл, поехал через двор, мимо кострища, мимо родилки и карантина.
— Откройся! — крикнул он, и ворота, настроенные на голос, послушно отворились перед его байком.
Ульф привстал на подножках и вырулил в зверопарк.
Дальнодаль-холл являлся штаб-квартирой КОНЖОБа — Королевского Общества Недопущения Жестокого Обращения с Бестиями.
Больше десяти лет это место служило Ульфу домом, с тех самых пор, как его — осиротевшего щенка-оборотня — сюда привезли. Ибо здесь был центр по спасению редких и исчезающих видов.
Подпрыгивая на ухабистой тропе, Ульф миновал птичник — высокий сетчатый вольер, где обитали крылатые твари. Сквозь сетку можно было рассмотреть трех грифонов, терзавших кусок мяса. В соседнем отделении вольера висела в воздухе птица-манта, похожая на ковер самолет.
Ульф поддал газу, направляясь к биокуполам, где жили обитатели экстремальных погодно-климатических зон. Проезжая мимо пустынного купола, Ульф увидел фонтан песка, извергаемый дыхалом песчаного кита. В снежном куполе бил себя в грудь йети, а в грозовом резвились электродактили, ныряя в самое око урагана. Ульф оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ящерица-проводник выпростала длинный язык, ловя разряд молнии.
Ульф погнал дальше, торопясь к Троллиному Кряжу — скалистому холму в червоточинах многочисленных пещер. На середине склона уже виден был Орсон. Великан направлялся к устью одной из пещер, держа в каждой руке по древесному стволу.
Ульф погнал машину вверх по каменистому склону, догоняя Орсона.
— День добрый, Ульф, — сказал великан, опуская наземь стволы.
И отряхнул о рубашку ладони — каждая была размером с лопату.
— Извини, опоздал, — сказал Ульф, спрыгивая с квадроцикла, — Обоспался.
— Не поможешь мне почистить эту пещеру? — спросил Орсон. — Тролли так шуровали внутри, что крыша упала!
Орсон сунул голову в пещеру. Ульф тоже забрался внутрь.
Пещера была большая и пахла нечистотами троллей. На полу виднелась куча камней и обломков скал. У дальней стены валялись обглоданные кости, отмечавшие место пиршества троллей. Крупные следы уводили в темные тоннели. Из глубины подземелий доносились смутные отзвуки ворчания и фырканья троллей.
Орсон принялся выгребать наружу крупные валуны. Ульф помогал ему, оттаскивая камни помельче и складывая их у входа в пещеру.
Работа была тяжелая и, прямо скажем, вонючая. Не самый то есть упоительный способ провести вторую половину дня. Однако Ульфу нравилось общество Орсона. За работой великан рассказывал ему о том, как жилось в дикой природе.
Ульф давно мечтал узнать и увидеть дикую жизнь. Вот и сегодня, перетаскивая и укладывая камни, он до самого вечера пытался вообразить, что это значит — жить на воле.
Когда с очисткой пещеры было покончено, он растянулся на солнышке, глядя вдаль с вершины Троллиного Кряжа. Отсюда был виден весь зверопарк, от Темного Леса до Больших Пастбищ. На юге просматривался морской залив и джип доктора Филдинг, припаркованный возле причала.
— Что доктор Филдинг там делает? — спросил Ульф.
— Скоро появится морская бестия, — ответил Орсон. — Вот она все и готовит.
Ульф в самом деле рассмотрел доктора Филдинг у рундука с морским имуществом возле ковша, предназначенного для осмотра морских обитателей. Доктор Филдинг была ветеринарным врачом. Она лечила больных и раненых тварей, которых спасали во внешнем мире и привозили сюда.
— А что за бестия должна к нам прибыть? — спросил Ульф.
— Морское чудовище, — сказал Орсон, — Нынче утром доктору Филдинг позвонили по телефону, и она ждет прибытия корабля.
Ульф повернулся в сторону океана и в самом деле увидел рыболовецкое судно, направлявшееся в залив.
— Может, — сказал он, — нам пойти ей помочь?
Орсон поднял древесные стволы, лежавшие на земле.
— Давай их подставим и тогда пойдем, — сказал он.
Великан поочередно сломал стволы о колено и внес в пещеру. Вдвоем они вбили их между полом и потолком наподобие крепей, чтобы свод пещеры больше не рушился.
— Вот и порядок, — сказал Орсон.
Выйдя наружу, он смахнул с лысины пыль и зашагал вниз по склону, не забыв позвать:
— Пошли, Ульф!
Ульф запрыгнул на свой четырехколесный байк и, прыгая по камням, устремился следом за великаном. Они обогнули болото, миновали Закатную Гору и вдоль берега добрались до морского залива.
Доктор Филдинг стояла у края причала.
Оглянувшись, она увидела Ульфа и Орсона и приветливо им улыбнулась.
— Вы как раз вовремя, — сказала она, — Орсон, ты не проведешь судно внутрь?
— Без проблем, — кивнул великан.
И направился к автоматическим воротам у входа в лагуну.
— Ульф, — сказала доктор Филдинг, — ты не поможешь мне в смотровом ковше?
Ульф спрыгнул с квадроцикла и последовал за ветврачом.
Так называемый смотровой ковш представлял собой квадратный бетонный док, полный воды. Он был встроен в причал и отделен от залива подводными воротами. Здесь осматривали морских бестий.
— Не откроешь его? — сказала доктор Филдинг, — Пожалуйста!
Ульф двумя руками повернул металлическое колесо, установленное сбоку. Подводные ворота медленно отворились.
Подняв голову, Ульф увидел моторное рыбацкое судно, шедшее через лагуну. Оно тяжело оседало на корму, с которой тянулись в воду стальные тросы. Судно буксировало что-то очень тяжелое.
Доктор Филдинг помахала с причала рукой и крикнула:
— Сюда, капитан Краб!
Натужно пыхтя, кораблик подошел к самому входу в ковш, и из рубки высунулся пожилой рыбак.
— Эй, на берегу! — прокричал он. У него была курчавая седая борода, а на голове — синяя рыбацкая шапочка, — Доктор Филдинг, капитан Краб к вашим услугам! Тут у нас чудище морское, сильно недужное. Плавал, бедолага, в морском заповеднике, возле старой нефтяной вышки.
— Вы бы не могли зарулить его в этот док? — спросила доктор Филдинг. — Здесь у нас смотровой ковш, я хотела бы получше разглядеть пациента!
Капитан Краб окинул взглядом пристань, постройки и вместительный ковш.
— Бог ты мой! — сказал он. — А это местечко со времен старика Дальнодаля таки здорово изменилось!
Он исчез в рубке, и судно вошло в док. Слуха Ульфа достиг лязг, а затем скрежет. Это обвисли тросы, выпуская морское чудовище в воду.
Ульф посмотрел вниз. Под дном рыболовецкого судна колебалось в воде нечто громадное, сплошь опутанное сетью. Иных подробностей, кроме толстых кольчатых щупалец, Ульф рассмотреть не смог.
— Давайте задний ход, капитан, — окликнула доктор Филдинг. — Ульф, будь так добр, закрой ворота.
Двигатель корабля изверг облако черного дыма — капитан Краб выводил его из смотрового ковша. Ульф завертел колесо, и подводные ворота гулко лязгнули, закрываясь. Теперь морское чудовище было надежно заперто.
Орсон подоспел к ним широкими шагами, на ходу закатывая рукава рубашки. И сразу потянулся в воду — выпутывать пациента из сети.
— Только не голыми руками, Орсон! — предостерегла его доктор Филдинг, — Оно же ядовитое! Возьми лучше багор…
Отдернув руки, великан сходил к рундуку за длинным шестом с крючком на конце. Опустил его в воду, подцепил сеть и освободил монстра.
Ульф следил за тем, как толстые щупальца развернулись, начали извиваться, биться и вспенивать воду. Они доставали до самых краев смотрового ковша.
— Орсон, будь так любезен, — сказала доктор Филдинг, — покажи капитану Крабу, где можно пришвартоваться.
Сама она открыла люк, устроенный в стене ковша, и стала спускаться в подводную застекленную галерею.
— Пойдем, Ульф, — сказала ветврач — Нужно осмотреть морское чудовище!
Глава третья
Ульф спустился подлинной металлической лестнице и следом за доктором Филдинг вошел в подземную комнату, устроенную глубоко под причалом. Одна ее стена представляла собой сплошное окно, выходившее прямо в ковш, через него-то ветврач и осматривала морских монстров, нуждавшихся в ее помощи. Ульф повернулся туда и сразу увидел только что доставленное чудовище.
— Ну и громадина, — вырвалось у него.
— Это красноспинка, одна из редчайших морских бестий планеты, — пояснила доктор Филдинг, — Перед нами взрослая самка примерно ста пятидесяти лет от роду.
Больше всего красноспинка напоминала огромного бронированного осьминога, заключенного в твердый шипастый панцирь цвета красного коралла, обросший ракушками. У бестии были морщинистая физиономия, выпуклые зеленые глаза и восемь могучих щупалец, каждое длиной и толщиной с большое бревно.
— Что с ней произошло? — спросил Ульф.
— Капитан Краб обнаружил ее плавающей на волнах в морском питомнике имени Дальнодаля, — ответила ветврач, — В нормальном состоянии красноспинки не поднимаются на поверхность. Они обитают на дне.
Существо за стеклом силилось плыть. Три щупальца из восьми безжизненно мотались в воде, остальные пять тянулись к стенам ковша, стараясь вцепиться в бетон, тяжелая туша перекатывалась и вращалась. Вот одно из щупалец метнулось вперед и с силой ударило в смотровое стекло. Ульф близко увидел маслянисто-черные пульсирующие присоски.
— Так что же с ней стряслось? — спросил он.
— Пока не могу точно сказать, — ответила доктор Филдинг.
Она расхаживала вдоль окна взад и вперед, внимательно изучая рисунок движений морского чудовища.
— Посмотри вот сюда, — сказала она и легонько постучала по стеклу длинной указкой, привлекая внимание Ульфа поочередно ко всем конечностям красноспинки, — Похоже, ее левые периферические щупальца парализованы, а брюшные и медиальные — подвержены судорожным спазмам…
Панцирь морской бестии неожиданно задрожал. Красноспинка испустила низкий рокочущий рев, от которого завибрировало стекло.
Ульф поспешно отскочил от окна.
— Ей больно, — сказала доктор Филдинг.
— Вы ей поможете? — спросил Ульф.
— Необходимо сделать рентген. Тогда мы точно установим, что с ней не так.
Ветврач подошла к панели управления, расположенной сбоку от окна, и попросила:
— Отвернись, Ульф.
Один за другим она перебросила на панели три тумблера. Послушно отвернувшийся Ульф тем не менее подглядел краем глаза вспышку яркого света: это смотровое окно переключилось в рентгеновский режим. Когда доктор Филдинг снова разрешила ему смотреть, он повернулся к окну и вместо обросшего ракушками панциря увидел все, что было внутри. Черно-белое рентгеновское изображение от пола до потолка.
Первым делом Ульф заметил внутри морского чудовища что-то напоминавшее большую пещеру.
— Это желудок, — пояснила доктор Филдинг, — У красноспинок самый крупный желудок среди всех плотоядных существ.
Ульф пригляделся и пришел в ужас, заметив в желудке монстра полупереваренные останки акул.
— Вот именно, — сказала доктор Филдинг, — Акулы и есть ее основная добыча. Она впрыскивает им яд, от которого у них смерзается кровь.
Акулы впадают в состояние, известное под названием «ледяной сон». В этом состоянии они теряют подвижность, и красноспинка заглатывает их целиком.