И тут раздался еще один странный звук и эхом прокатился по арене. Джонни обернулся, пытаясь понять, что это и откуда идет этот не то шелест, не то шипение. На стене явно наметились темные полосы, будто очертания двери… или нет, вот еще такие же очертания — две двери на противоположных стенах. Прищурившись, Джонни пытался понять, что происходит.

В стенах явно были огромные ворота из цельных металлических плит, и теперь они медленно ползли вверх, а за ними чернела непроглядная тьма. От омерзительного скрежета, с которым открывались ворота, на затылке зашевелились волосы. Двери. Самые настоящие двери.

Быть может, получится сбежать.

Джонни поколебался минуту и поковылял к черному проему, открывшемуся справа. С трудом волоча ноги — одна в кроссовке, другая в носке — он упрямо шел вперед. Голоса зазвучали громче, однако он уговаривал себя не обращать на них внимания. Они еще заплатят. Но потом.

Приблизившись к проему, бандит замер. Из темноты донеслось раскатистое рычание, с каждым мгновением звучавшее все более грозно… в этом звуке было столько неприкрытой первобытной ярости, что Джонни будто обратился в соляной столб. Где-то в вышине, над колючей проволокой, ликующе загалдели голоса.

Джонни попятился и повернул к другому входу. «Добраться бы до темного провала, а уж там он найдет дорогу на волю», — думал Джонни. Там, в открывшейся стене, было темно и мрачно. Тьма, такая плотная, почти осязаемая, казалось, двигалась.

Джонни опять остановился. Там действительно что-то шевелилось… двигались тени. Разве так бывает? Он прищурился, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь очертания, и понял: на него из тьмы смотрели два огромных красных глаза.

Он заметался, делая шаг то к тьме, из которой доносилось рычание, то к ожившим теням, и все никак не мог решить, что же страшнее. По лицу и шее Джонни струился пот, рубашка прилипла к мокрой спине.

Времени на раздумья не осталось.

Из темных провалов одновременно метнулись к Джонни два силуэта: один — будто бы весь из клыков и огромных когтей, а второй — склизкая масса, сгусток тьмы. До Джонни они добрались одновременно.

— Папочка… — только это успел выдохнуть Джонни.

С одной стороны в него впились клыки и когти, отчего в плече и груди вспыхнула боль, потом что-то пронзило ногу, а с другой стороны нечто окутало его, будто засасывая, и кусками стянуло с костей плоть. Джонни рвали на части, а он даже не успел попрощаться. Чудовища поглотили жертву и врезались друг в друга.

От Джонни ничего не осталось. Совсем ничего, как будто его никогда и не было вовсе.

Действие первое

Город теней

Глава 1

Майкл Морбиус был голоден.

Огни Нью-Йорка храбро сражались с темными, нависшими над городом облаками, однако нескончаемый дождь не оставил им шанса на победу. Морбиус сидел на крыше четырехэтажного здания на углу Фултон-стрит и Голд-стрит и рассеянно посматривал на редких прохожих. В половине четвертого утра попадались почти сплошь подвыпившие или пьяные, спешащие домой после долгого вечера в баре.

Даже с высоты Морбиус чувствовал запах их крови.

Опьяняющий запах.

Он сглотнул, отгоняя нетерпение, и закрыл глаза, чтобы не видеть соблазнительную картинку. В последний раз он пил кровь живого человека две недели назад — впервые ему удалось продержаться так долго с начала эксперимента, который изменил его жизнь и отдал его во власть проклятия.

Но разве можно назвать проклятием то, что сделал с собой сам?

Морбиус устремил взгляд на свинцово-серое небо. «Да прольется дождь обжигающей влагой!» Мысли невольно вернулись к началу, как всегда бывало, стоило силой воли направить их в иное русло.

А сколько было надежд! Он был молод. Острый ум, заключенный в не слишком сильном, далеком от идеала теле, но все же полный идеализма. С давних пор он страдал редким заболеванием крови, и врачи один за другим лишь пожимали плечами, уверяя, что лечения нет. Однако он отказывался признать поражение. А потом наступили хорошие времена: Майкл попал в престижный колледж, нашел настоящего друга и даже влюбился.

Марти́на!..

Ее лицо мелькнуло в потоке воспоминаний, и Морбиус дернулся будто от резкого болезненного удара. Как он по ней скучал… как мечтал снова увидеть ее, обнять… это было невозможно. Да и узнай он, где Мартина сейчас, разве можно надеяться, что она полюбит чудовище, которым он стал?

А тогда, давно, он был совершенно уверен, что эксперимент сработает и все получится. Кровь летучих мышей, обработанная электрическим током, мутировала строго определенным образом. В теории все расчеты выглядели логично, в лабораторных условиях опыты, которые они тайком проводили с Эмилем Никосом, тоже прошли успешно. Однако, когда было решено выйти за пределы четырех стен, на простор океана, подальше от возможных опасностей — так им тогда казалось, — все изменилось.

В тот день Майкл-человек умер.

А Морбиус, живой вампир, — родился.

Все произошло не так давно, но казалось, что миновала целая вечность. Столько всего случилось! Он убил Эмиля. Сражался с другими существами, наделенными невероятными силами. Потерял Мартину — она угодила в лапы организации, как-то связанной с потусторонним миром. Снова и снова утолял неумолимую жажду человеческой кровью — нападал на невинных, всякий раз с отвращением к себе. Встал на пути религиозного культа, последователи которого во что бы то ни стало хотели принести в жертву девушку по имени Аманда Сейнт.

Морбиус рассмеялся и открыл глаза. Дождь полил сильнее, ручейками стекая по его бледному лицу. Морбиус редко смеялся, даже до эксперимента, вот и теперь, резкий короткий звук, сорвавшийся с его губ, едва ли напоминал смех.

Тогда в Сан-Франциско он в толпе выбрал Аманду, чтобы поживиться. Какая ирония! Шел за ней по улицам, оставаясь незамеченным. Те минуты очень хорошо сохранились в памяти. Как прекрасно пахла ее кровь, такая чистая, вкусная. Однако в ту ночь он оказался не единственным охотником в поисках добычи.

Культ Огненных демонов тоже избрал Аманду жертвой, и Морбиус, к собственному изумлению, спас девушку и не раз защищал ее от дальнейших посягательств культа. Он и сам не понимал, почему так поступает, и до сих пор не мог понять… ведь Аманда была для него идеальным источником пищи, от нежного аромата ее крови у Морбиуса сводило живот. И несмотря на все странности, они подружились, если живой вампир в принципе способен испытывать дружеские чувства.

Аманда ему нравилась, он ей сочувствовал, ведь она тоже многого лишилась в жизни. Потеряла мать, которая бросила семью ради культа, — ее потом убили на глазах у Морбиуса, и он так и не нашел в себе храбрости рассказать обо всем Аманде. Отец отправился на поиски матери и пропал на просторах Америки, тоже не зная, что его любимой женщины больше нет на свете. А Кэтрин, сестра Аманды… она присоединилась к культу Огненных демонов и погибла в сражении с Морбиусом.

У Аманды никого не было. И у Морбиуса — ни единой родной души.

Зато они были друг у друга.

Морбиус помотал головой, вытряхивая из длинных темных волос капли воды. Дождь все усиливался, улицы опустели. Он остался один.

Снова.

Аманда Сейнт огляделась, убеждаясь, что за ней никто не следит и не подсматривает.

В шесть утра в больнице было относительно тихо. Она работала в Сан-Габриэле меньше месяца, но уже успела выяснить, кто, когда и куда направляется по своим делам, выяснила, когда именно этот коридор в отделении патологии бывает пуст. В дальнем углу под потолком поблескивала камера наблюдения, однако, поболтав с Джерри, ночным охранником, Аманда узнала, что больше половины видеокамер в больнице уже давным-давно вышли из строя. И никому до этого не было дела. Больнице постоянно не хватало финансовых средств, а пациенты все чаще предпочитали обращаться в более современный медицинский центр всего в нескольких кварталах отсюда. В Сан-Габриэль попадали только самые отчаявшиеся пациенты.

Аманда тоже знала, что такое отчаяние, и не понаслышке.

Входя в лабораторию, где хранилась донорская кровь, девушка прокручивала в памяти события последнего месяца. Мучительные, горестные происшествия следовали одно за другим в тумане крови и предательства. Мама сбежала, все бросила, чтобы уйти в тот безумный демонический культ — хуже не придумаешь! А потом еще и отец в порыве безумия бросился ее искать, вознамерившись спасти и вернуть домой.

«Святая наивность!» — думала Аманда. Он ничего не добился, а вот дочерей — Аманду и Кэтрин — оставил одних, тревожиться и недоумевать. Кто знает, где отец сейчас, да и жив ли он?

Кэтрин, старшая сестра, поддерживала Аманду, как умела. Она всегда знала, что сказать. И уверяла Аманду, что все будет хорошо, что она, Кэтрин, обо всем позаботится. Рядом с сестрой пережить предательство матери и исчезновение отца оказалось вполне возможно.

А еще у Аманды был Джастин. Они познакомились совершенно случайно — или так ей казалось — незадолго до того, как сбежала ее мать. Тогда жизнь еще шла своим чередом.

Аманда и Джастин невзначай оказались рядом, разговорились в кофейне. Шли минуты, часы, на столике остывали нетронутые чашки кофе — а они все не могли наговориться: делились историями из детства, мечтами и надеждами. Аманда никогда не бывала влюблена, не испытывала ничего, подобного желанию близости, однако в тот день почувствовала, что теряет голову, стремительно и бесповоротно.