Я только заморгал. Ну да, то, что Бастилия вытащила из сумочки, было, несомненно, мечом. Длиной почти в ее собственный рост. А как он играл в свете ламп, какие радужные блики разбрасывал по стенам!

Ну что, вы, небось, призадумались: возможно ли было спрятать большущую хрусталину в маленьком ридикюле? Так вот что я вам скажу: если этот факт заставляет вас сомневаться в правдивости моей истории — вам нужен доктор. Могу посоветовать неплохого психолога — правда, он работает на Библиотекарей. Они все такие.

Тут все дело в единении.

Бастилия прыгнула вперед, ее меч сверкнул в стремительном взмахе. Оживленный встретил ее тяжелым ударом, и она перекатилась по полу, едва увернувшись от сокрушительной лапы. Потом рубанула — и эта самая лапища начисто отлетела прочь. Отлетела, упала — и мятые страницы, из которых она состояла, вдруг выпрямились и разлетелись, словно кто-то оторвал корешок книги. Они кружились в воздухе, усеивая пол, но Оживленный, кажется, не очень и заметил, что ему отрубили конечность. Я скоро понял почему. Бумажные комья его тела начали перемещаться, формируя взамен отсеченной новую лапу.

Я стряхнул с себя ступор и вскочил. Синг тем временем вытащил сразу два «узи». Припав на колено, он вскинул мясистые руки, и по коридору раскатилось эхо автоматной стрельбы. Удары пуль заставили второго Оживленного приостановиться, клочья бумаги летели в разные стороны, но густой свинцовый дождь его все же не удержал.

— Алькатрас!.. — сквозь грохот автоматов заорал Синг. — Сделай что-нибудь!..

Я прыгнул к стене и выдернул из крепления светильник. «Канталупа» живо уступила напору моего Таланта, и светильник полетел во второго Оживленного ровно в тот момент, когда у Синга кончились патроны.

Попал — и отскочил. Огонь на бумажную тварь почему-то не перекинулся.

— Не так! — крикнул Синг, перезаряжая «узи». — Их обрабатывают от огня! Так просто не подожжешь!

Он снова вскинул автоматы и принялся поливать монстра свинцом. Тот продолжал неостановимо топать вперед.

Если однажды вам доведется сочинять историю наподобие этой, запомните одно простое правило. Никогда не прерывайтесь посреди боевой сцены ради глупых и необязательных объяснений. Я однажды пренебрег этим правилом — в четырнадцатой главе очень захватывающего произведения — и до сих пор жалею об этой своей ошибке.

И вот еще что. Если однажды на вас нападут неостановимые монстры, сделанные из графоманских романов, вам следует поступить в точности так, как поступил я. Живо суйте руку в карман и хватайте Линзы Поджигателя!

«…Так просто не подожжешь? Ну-ка, ну-ка. — Я выдернул бархатный футлярчик. — Ща проверим, чем там вас обработали…»

Я отчаянно рванул Линзы наружу. Беда в том, что я совсем не умел с ними управляться. Могущества у меня было хоть отбавляй, а вот умения… Линзы сработали немедленно, стоило мне к ним прикоснуться. Они принялись очень зловеще мерцать.

— Ык!.. — вырвалось у меня. Я хотел повернуть их прочь, но второпях запутался и нацелил их на себя самого.

Меня спас мой Талант. Оправа сломалась, обе Линзы полетели на пол. От столкновения с камнем одна разлетелась вдребезги, вторая отскочила в сторону и замерла выпуклостью вниз. И выстрелила, поразив пол лучом сгущенного света.

— Алькатрас! — закричал Синг, у которого снова кончились патроны.

Отшвырнув «узи», он выхватил из-за спины дробовик, и тот бабахнул так, что у меня заложило уши. По коридору разлетелась туча конфетти, а в груди Оживленного образовалась внушительная дыра.

Тварь запнулась, и вторым выстрелом Синг едва ее не свалил. Все-таки монстр выпрямился и сделал очередной шаг.

Я потянулся было к уцелевшей Линзе Поджигателя, но жар заставил меня отдернуть руку. Конечно, сама Линза оставалась холодной (иначе ее трудновато было бы носить на лице), но она перегрела вокруг себя камни, не позволяя приблизиться.

Я оглянулся на Бастилию — и как раз вовремя, чтобы увидеть, как она всаживает свой хрустальный меч прямо в грудь супостату. Оживленный, однако, лишь отмахнулся. Меч остался торчать в бумажной груди, а Бастилия, отлетев, ударилась о стену и сползла на пол.

— Бастилия! — закричал я.

Она не отозвалась. Монстр навис над нею…

Я уже неоднократно объяснял вам, что смельчаком отнюдь не являюсь. Правда, иной раз совершить смелый поступок — все равно что ляпнуть глупость. Как говорится, дурное дело нехитрое. И к тому же что одно, что другое редко происходит по плану.

Я бросился на Оживленного. Он повернулся ко мне, отворачиваясь от Бастилии, и замахнулся. Я как-то ушел от удара, а потом сумел дотянуться и выдернуть меч Бастилии у него из туловища.

Вернее, не меч. У меня в кулаке осталась лишь его рукоять. Отскочив, я хотел рубануть, но заметил, что хрустальный клинок по-прежнему торчал в бумажной груди.

У меня за спиной захлебнулись «узи» Синга. У мокийца опять кончились патроны.

Я тупо уставился на осиротевшую рукоять. Мой Талант, как обычно непредсказуемый, сломал рыцарский меч.

Кажется, я простоял столбом дольше, чем можно было позволить себе при вышеуказанных обстоятельствах.

Во мне рос гнев.

Всю мою жизнь Талант брал надо мной верх. Ну да, я с этим жил и даже притворялся, будто так и надо, но на самом деле я делал хорошую мину при плохой игре. Я занимался тем, что раз за разом сам себя выживал из приемных семей, подсознательно понимая: рано или поздно мой Талант сделает это за меня.

Хочу я этого или не хочу…

Он командовал мной, а не я им. Он определял, каким я буду. Я не мог быть самим собой (а и то сказать: каким я на самом деле был-то?), ибо только и делал, что попадал в передряги из-за сломанных вещей.

Дедушка Смедри и остальные называли мой Талант благословением. Вот только мне самому почему-то так не казалось. Даже во время сегодняшнего просачивания он пригождался большей частью случайно. Что толку от могущества, когда оно неподконтрольно?

Оживленный сделал шаг. Я вскинул голову, сцепив зубы и продолжая сжимать в кулаке бесполезную рукоять.

«Я не напрашивался, — пронеслось у меня в голове. — Я никогда подобного не хотел! Бастилия вот мечтала стать Окулятором, а я всегда хотел только одного».

Быть нормальным…

Рукоять рыцарского меча рассыпалась у меня в руке. Тщательно сваренные кусочки металла отпали один от другого и со звоном раскатились по полу.

— Хочешь узнать, как это — когда тебя ломают? — заорал я на Оживленного. — Когда тебя разрушают?

Он снова замахнулся на меня, и я с воплем шарахнул об пол ладонью. Всплеск Таланта электрическим разрядом пронизал мое тело, раскаленным клубком собрался в груди и вырвался через руку.

Это поистине превосходило все мои прежние достижения.

Пол сломался. Нет, не так. Он разлетелся. Рассыпался. Я сказал бы даже — взорвался, но я уже употребил это слово, когда говорил о стене, и не хочу повторяться.

Каменные плиты заходили ходуном. Оживленный споткнулся, по полу под ним катились волны. А потом пол провалился. Рухнул на нижний этаж. Каменные глыбы полетели прямо на стеллажи огромного книгохранилища, а следом загремел и бумажный гигант.

Когда он упал, раздался звук, как будто что-то разбилось, и Оживленный больше не поднялся. Я одичало оглянулся, роняя последние обломки рукояти меча.

Синг лихорадочно перезаряжал автоматы. Я проскочил мимо него, устремляясь навстречу второму Оживленному. Хотел повторить свой прием, но супостат неожиданно проворно отпрыгнул, оказавшись вне досягаемости. Кое-какой умишко у него все-таки был: он видел, что произошло с его напарником, и сделал выводы.

Тогда я рванулся вперед, перехватывая его в прыжке, и шарахнул прямо в грудь раскрытой ладонью, одновременно спуская с цепи Талант.

…И впервые ощутил что-то вроде отдачи. Ни дать ни взять въехал бейсбольной битой по чему-то твердому. Меня отбросило прочь, а руку пронзила боль.

Оживленный неловко приземлился, чуть постоял, зашатался. И с каким-то свистящим шипением разлетелся вихрем мятых листков.

Я таращил глаза, сидя на полу. Проморгавшись, я поднял пострадавшую руку и вздрогнул от боли. По коридору летала бумага, страницы трепетали в воздухе, кружились и падали на пол.

— Ух ты! — сказал Синг, поднимаясь. Оценивающе посмотрел на кратер, проделанный мною в полу, и только повторил: — Ух ты!

— Я… не то чтобы хотел именно этого, — пробормотал я. — Я типа дал волю своей силе, и… все и произошло…

— Ну и очень хорошо, — сказал Синг, укладывая дробовик на плечо.

Я кое-как поднялся, потряс рукой. Перелома, кажется, не было. Бастилия…

Я склонился над ней и с облегчением увидел, что она зашевелилась. Как раз когда я подошел, она застонала, приподнялась и наконец села. Ее курточка выглядела побывавшей в переделке. Примерно как лобовое стекло автомобиля, в которое влетел гигантский пингвин.

До ужаса гигантский.

Я хотел помочь Бастилии встать, но она раздраженно оттолкнула мои руки. Неуверенно поднявшись, стащила курточку и стала рассматривать паутину трещин.

— Тьфу ты, — сказала она. — Хоть выбрасывай.

— Она тебе, похоже, жизнь спасла, — сказал Синг.

Бастилия пожала плечами и бросила курточку на пол. Раздался звук, как будто уронили стекло.

— Она что, стеклянная? — удивился я.

— Ну а ты как думал, — сказала Бастилия. — Это Стекло Защитника. А твоя что, нет?

— Ну… нет вообще-то, — ответил я.

— Охота некоторым носить всякое барахло, — сказала она и, пошатываясь, приблизилась к пролому в полу. — Ты, что ли, это устроил? — спросила она, оглянувшись.

Я кивнул.

— И… и мой меч где-то там, среди книжных полок, сломанный и разбитый?

— Боюсь, что так, — ответил я.

— Великолепно, — зарычала она.

— Я пытался тебя от смерти спасти, Бастилия, — сказал я. — Осмелюсь заметить, что у меня таки получилось.

— В следующий раз, — сказала она, — постарайся не разносить заодно половину здания!

Но откуси я собственную голову, если при этом у нее на губах не возникло что-то вроде улыбки.

Глава 15

Дурень.

Сколько живу, столько и убеждаюсь: большая часть наших несчастий происходит от недостатка информации. Народ просто не знает самого насущного. Кто-то отмахивается от правды, другие не в состоянии разобраться, что к чему.

Когда насмерть ссорятся двое друзей, это чаще всего бывает оттого, что они не знают и не могут понять чувств друг друга.

Американцы понятия не имеют о том, что ими на самом деле правят Библиотекари.

А граждане, которые равнодушно проходят мимо этой книги и не покупают ее в магазине, не в курсе, какая она прекрасная, занимательная и полезная.

К примеру, возьмите заглавное слово на этой странице. Когда вы его прочитали, вам не хватило информации, и вы запросто могли вообразить, будто я вас оскорбляю. Если так — ну и зря. На самом деле Дурень — это деревня в Швейцарии, в отрогах Юрских гор. Кстати, очень даже неплохое местечко для жизни, если вы ненавидите Библиотекарей. Там сильное, хорошо законспирированное подполье.

Да, информация — великая штука. Возможно, жители Тихоземья опять-таки оскорбились, прочтя, как Бастилия и остальные называли пистолеты «примитивным» оружием. Или даже сочли из-за этого весь текст глупостью. Прошу вас, задумайтесь. Задумайтесь хорошенько.

Жители Свободных Королевств переросли использование огнестрельного оружия много столетий назад. Оно утратило практичность сразу по многим причинам, некоторые из них по ходу чтения данной книги должны стать очевидными. Таланты Смедри и способности Окуляторов — далеко не единственные странные силы, получившие развитие в Свободных Королевствах. И многие из этих могущественных сил весьма неплохо воздействуют на объекты с многочисленными движущимися частями и уязвимыми электрическими цепями. Потому-то тыкать пистолетом в Смедри или кого-либо, наделенного сходным Талантом, — величайшая глупость, какую можно придумать.

(Из этой посылки вытекают интересные следствия. Вот одно: чем сложнее устройство, чем больше в нем элементов, подверженных поломке, тем вероятней отказ. Так, мой компьютер — в те времена, когда я им еще пользовался, — все время пребывал на грани тотального краха. А вот карандаш, которым я и по сей день работаю, за все время ни вируса не подхватил.)

Вот потому-то многие солдаты и воины постепенно отказались от устаревшего вооружения, сделав выбор в пользу окуляторских песков и силиматических технологий. Тут надо упомянуть, что на тот момент огнестрельное оружие в Свободных Королевствах пребывало где-то на уровне мушкетов, и поэтому в глазах тамошнего народа любое, самое продвинутое, оружие Тихоземья по инерции выглядит примитивным. Согласитесь, все логично, если принять во внимание, насколько они ушли вперед, и попытаться встать на их точку зрения.

А кто неспособен попытаться взглянуть на вещи с чужой точки зрения, тот… тот действительно дурень. С ударением не на «е», а на «у».

— Синг, да убери ты эти первобытные пукалки! — отходя от провала в полу, сказала Бастилия. — Толку от них — кот наплакал, зато какой тарарам! Половина библиотеки небось слышала!

— Да нет, они здорово действуют, — довольным тоном отозвался Синг, меняя очередную обойму. — Они как-никак удержали того Оживленного на расстоянии, дав время Алькатрасу с ним покончить. Что-то я не заметил, чтобы твой меч так преуспел!

Бастилия что-то пробурчала, потом спросила:

— А что это тут так жарко?

Ругнувшись, я крутанулся туда, где вокруг брошенной Линзы Поджигателя чернели и наливались свечением камни. Пол выглядел так, словно собирался вот-вот расплавиться.

— Поверить не могу, что старый Смедри дал тебе Линзы Поджигателя, — сказала Бастилия. — Это же все равно что…

— Вручить базуку четырехлетнему олуху? — подсказал я, пытаясь бочком подобраться к раскаленным камням, желательно так, чтобы они не прожгли мне подошвы. — Примерно так я себя с ними и чувствовал. Как бы мне ее подобрать?

— Да выключи ее, всего-то делов, — сказала Бастилия. — Только давай побыстрей! Даже если Блэкберн прохлопал грохот, поднятый Сингом, использование такой могущественной Линзы уж точно его привлечет! Чем дольше она проработает, тем «громче» она будет для его восприятия!

Линзы вообще-то работают бесшумно, поэтому тем из вас, кто сам не является Окулятором, упоминание о «громкости» может показаться бессмысленным. Между тем, пока я лихорадочно соображал, как же отключается эта чертова хреновина, я ее в самом деле «услышал». Иначе говоря, начал воспринимать. При всем том, что я лишь недавно узнал о своих способностях Окулятора, я настропалился в обращении с Линзами уже достаточно, чтобы улавливать работу одной из них рядом с собой. По крайней мере, когда речь шла о столь могущественной Линзе.

Так что я вполне понимал — Бастилия говорила правду. Линзу необходимо выключить, и как можно скорей. Даже если у Блэкберна начисто заложило уши и он не услышал стрельбы, «шум» Линзы он засечет точно!

Я протянул руку.

— Синг, дай сюда дробовик!

Он неохотно расстался с оружием. Как и следовало ожидать, ствол отлетел, как только я к нему прикоснулся. Но я был к этому готов. Я схватил стальную трубу и с ее помощью перевернул Линзу Поджигателя другой стороной кверху. Выпуклое стекло казалось прозрачным светящимся глазом, выглядывавшим из пола. Она продолжала испускать луч перегретого света, но теперь он бил в потолок.

Продолжая действовать стволом, я выпихнул Линзу из круга раскаленного камня, потом осторожно протянул к ней руку. Заранее стиснув зубы и предчувствуя ожог, я прикоснулся к ее краю.

Что характерно, стекло даже не оказалось горячим, впрочем, я об этом его свойстве уже упоминал. Стоило мне коснуться Линзы, она тотчас выключилась. Жгучий луч померк и погас. Я отступил прочь, тихо удивляясь про себя, каким сумрачным и холодным сразу стал коридор.

— Мой дробовик, — скорбно вздохнул Синг, когда я протянул ему ствол. — Это ж антикварная редкость была!

«Привыкай, Синг, — мысленно посоветовал я. — Хочешь быть со мной — заранее прощайся со всеми своими любимыми цацками. Я их переломаю. Пускай даже нечаянно».

— Ладно тебе, Синг, — сказала Бастилия. — Я вот без меча осталась, а это потеря куда как покруче твоей. Мы были с ним связаны. Теперь придется начинать все с нуля… даже если предположить, что мне дадут второй шанс. По сравнению с этим твой ценнейший дробовик — плюнуть и растереть!

Синг снова вздохнул, но все же кивнул, соглашаясь, а Бастилия вновь запустила в сумочку руку и вытащила здоровенный, опять-таки хрустальный боевой нож. Полагаю, вы уже заметили сходство между словами «Кристаллия», «Кристин», «кристалл» и «хрусталь». Так вот, это простое совпадение. «Кристин» по-вендардийски значит «сварливый», по общему свойству характера всех Кристинов. Думаю, что…

Ага, купились? Ну конечно же, Кристинов так называют из-за того, что они пользуются хрустальным оружием. А еще — они живут в огромном замке, который называется Кристаллия, поскольку — об этом не догадается только распоследний тупица — состоит из хрустальных кристаллов. Ну что, наступила ясность? Хрустально-кристальная?..

Если наступила — вернемся к нашим баранам.

— А у меня патроны для «узи» кончились, — заглянув в сумку, сообщил Синг. — Значит, оба переходим на короткое оружие.

Я опустился на колени и осторожно взялся за Линзу Поджигателя. Стоило коснуться ее, и она стала наливаться зловещим сиянием.

«Блин!» — подумал я и снова ткнул ее пальцем. Сияние послушно померкло.

— Попробуй онеметь, — предложила Бастилия.

— Не понял?.. — нахмурился я.

— Попробуй думать ни о чем, — сказала Бастилия. — Или вовсе не думать. Линзы отзываются на осмысленную информацию. Соответственно, с ними проще управляться, когда не наблюдается ни информации, ни смысла.

Я помедлил. Потом уставился на Линзу, очень стараясь тупить. Между прочим, чтобы вы знали, это гораздо трудней, чем кажется. Особенно для человека вроде меня, у которого (я ведь об этом упоминал, да?) водятся в голове кое-какие мозги.

Так вот, башковитый чувак никогда не захочет доказывать себе, что он глупее, чем есть на самом деле, если вы понимаете, что я имею в виду. А уж вовсе перестать о чем-либо думать… Одним словом, нужно быть дико мозговитым для того, чтобы классно тупить и чтобы никто не догнал, что ты ваньку валяешь.

Трудно. Но клево.

Я закрыл глаза и попытался опустошить свой рассудок. Потом потянулся к Линзе. Та засветилась. Я нахмурился и ткнул ее пальцем, не дав выстрелить.

— Может, просто бросить ее здесь? — нервничая, предложил Синг. — Пока нас еще не засекли?

— Поздно. — Бастилия указывала в глубину коридора.

Там из-за угла как раз вырулила группа Библиотекарей в балахонах. Вид у них был взволнованный, и я понял, что Бастилия не ошиблась: выстрелы оказались услышаны.

Посмотрев на них сквозь черные очки, Бастилия перевернула нож в ладони, готовясь метнуть.

— Нет! — сказал я. — Погоди!

Она послушно замерла. Толпа Библиотекарей тем временем рассыпалась, некоторые побежали обратно.

— Зачем ты меня остановил? — возмутилась Бастилия.

— Это же не монстры были, — сказал я. — Просто безоружные люди. Нельзя их убивать!

— Мы на войне, Алькатрас! — рявкнула она. — Эти люди — наши враги! И сейчас они бегут предупредить Блэкберна!