Гипотеза не лишена допущений, но в целом звучит логично.

Скиталец глубоко вздохнул:

— Возможно, это наш шанс. Как думаешь, сможем мы поглотить то, на чем работают эти копья? Вдруг наберется достаточно ЭД, чтобы убраться с планеты.

Нет, мне кажется, на скачок не хватит, — сказал Помощник. — Пока сложно судить, но я бы предположил, что там пара тысяч ЭД. Десять-двадцать процентов скачкового потенциала в лучшем случае. Зато более чем достаточно, чтобы установить Связь с планетой. Ты наконец сможешь понимать местных, а инвеституры хватит и на исцеление, и на мои трансформации.

Вернувшиеся охранники утащили новую женщину-очаг прочь, а Огнеглазый вернулся на середину трибуны, принял у подошедшего подчиненного еще два копья и одно сразу же обнажил. Его острие тоже пылало, как раскаленный добела, но отчего-то не остывающий на воздухе металл. Толпа зааплодировала пуще прежнего.

— Готов поспорить, — сказал Скиталец, — что одно из этих копий предназначается мне. Огнеглазый пытался меня убить, но у его людей ничего не вышло. И он решил испробовать другой способ.

А-а, понимающе говорит герой. Да, это логично. Но почему он не опасается, что свою новообретенную силу ты обратишь против него?

— Подозреваю, что других он контролирует с помощью наручей, а теперь убедился, что на меня они тоже действуют.

Опасно.

— Безусловно, — сказал Скиталец.

В данном случае все окажется не так, как представляется Огнеглазому. Едва острие копья коснется Скитальца, тот поглотит заключенную в нем силу. Одно из немногих полезных свойств его Муки — способность усваивать и использовать почти любую инвеституру, пусть порой для этого и требуется участие Помощника.

Ладно. Но зачем ему два копья?

— Меня оставят на закуску, — сказал Скиталец. — В качестве эффектного завершения. Видимо, еще одного бедолагу сейчас…

Он осекся, когда на возвышение втащили пленника, того самого щербатого парня, что помог Скитальцу на арене. Логично. Ведь сам только что предположил, что очагов делают из лучших бойцов, а этот несчастный, несмотря на некоторую грузность, не только избежал поимки, но и ухитрился пособить товарищу по несчастью, за которым велась прицельная охота.

За это он получит страшную награду.

Огнеглазый поднял второе копье, и толпа разразилась приветственными возгласами. Пленник жалобно вскрикнул, пытаясь вырваться из держащих его рук.

«Не моя проблема», — сказал себе Скиталец и закрыл глаза.

Однако уши он закрыть не мог. И вот, лишившись света, оказавшись один в им же самим созданной темноте, он ощутил что-то. Что-то, оставшееся от его прежнего «я».

Слова, произнесенные давным-давно. В ослепительную минуту сияния.

«Преисподняя!» — подумал Скиталец.

Крики перепуганного бедолаги ранили в самое сердце.

Он заставил себя открыть глаза. Со сверхъестественной силой вырвал кисть из наручника, ломая большой палец и сдирая кожу. Поднял окровавленную руку над головой и призвал лежащего в грязи Помощника.

Прижав рукоять здоровыми пальцами к ладони, Скиталец размахнулся и метнул Пома в цель. Величественный в своей истинной и наиболее естественной форме шестифутового клинка, Помощник сверкнул в воздухе и вонзился в колонну у головы Огнеглазого. Там он и остался, подрагивая, глубоко войдя в резное украшение.

Толпа вмиг умолкла.

Ха! — сказал Помощник. — А я думал, ты больше так не можешь.

Скиталец целился мимо Огнеглазого. Если никому не угрожать, есть шанс не спровоцировать Муку. Тем не менее ему давно не доводилось видеть полноценный клинок, не удавалось призвать его во всей славе и мощи.

Как Скиталец и надеялся, Огнеглазого такое явление поразило. Позабыв о пленнике, он изумленно уставился на меч. Щербатый обвис в руках стражей, но копье не успело его коснуться.

Скиталец попытался вернуть себе клинок. Не вышло. Муку получилось перехитрить единожды, и теперь она бдила пуще прежнего. Никакого оружия. Скиталец материализовал Помощника в виде длинного шеста и поднял высоко. В большом пальце взорвалась боль, но с помощью остальных пальцев и наруча в качестве упора удалось удержать шест. Скиталец превратил его в гаечный ключ, потом в монтировку.

Огнеглазый завороженно следил за трансформациями. Не выпуская копья, неуклюже спрыгнул с возвышения. Его внимание полностью сосредоточилось на Скитальце.

— Вот и хорошо, — прошептал тот, с вызовом глядя в пылающие глаза. — Вот и молодец. Ты же хочешь заполучить мой инструмент? Так иди сюда и сделай меня своим рабом. И тогда достаточно будет просто приказать, чтобы я его отдал, верно?

Приблизившись, Огнеглазый помедлил, потом угрожающе выставил копье перед собой.

— Я бы предпочел поглотить инвеституру и при этом обойтись без лишних дыр в теле, — обратился Скиталец к Помощнику. — Сможешь это устроить?

Да, — сказал тот. — Когда он ударит, просто призови меня в виде сосуда или даже обычного щита у себя перед грудью. Я переварю энергию.

Огнеглазый застыл в нескольких футах от пленника.

— Ну, давай уже! — выкрикнул тот. — Коли!

Огнеглазый поднес раскаленное острие копья к самому глазу Скитальца и что-то требовательно произнес.

— Я не говорю на твоем языке, придурок, — сказал Скиталец. — Просто ткни в меня своим копьем!

Тот указал на руки пленника и снова заговорил, на этот раз жестче.

Он хочет, объясняет рыцарь своему временами непонятливому оруженосцу, чтобы ты показал ему, как формировать инструменты.

Скиталец сформировал комок из покрывавшей губы грязи и хрустевшей на зубах пыли, сдобрил изрядной порцией слюны и метко плюнул негодяю в глаз. Слюна зашипела, как на раскаленной сковородке, Огнеглазый отшатнулся. С яростным рыком он нацелил копье в грудь обидчику. Толпа радостно завопила.

«Ну, поехали», — подумал Скиталец.

И тут один из ближайших кораблей взорвался.

5

Скиталец не сдержал разочарованного возгласа: Огнеглазый развернулся на шум и зашагал, прямой и бесстрашный, назад к кораблю, по пути выкрикивая приказы.

В небе заполыхали красно-белые вспышки выстрелов. Огнеглазый проорал что-то еще, и добрые две сотни людей-очагов высыпали на палубы кораблей по периметру арены. В следующий миг угли у них в груди разом померкли.

Это заработали наручи. Те, что были на Скитальце, тоже включились, но он в панике призвал Помощника в виде двух широких и тонких металлических браслетов, плотно обхватывающих руки и не позволяющих парализующим устройствам коснуться кожи напрямую. Конструкция вышла своеобразная, поскольку Помощник не мог материализоваться в виде раздельных предметов, так что импровизированные наручи под наручами соединял стержень.

Тем не менее задумка сработала: на этот раз Скитальца не заморозило.

Хитро, с искренним восхищением хвалит рыцарь своего оруженосца. Необычное решение даже по твоим меркам.

Помощник мог принять вид практически любого предмета при условии, что на его создание хватит определенного количества металла. И что материализующий подробно знаком со строением этого предмета. Создать часы, например, Скитальцу не удавалось, пока он не изучил как следует чертежи.

Притаившийся на задворках сознания ученый нашептывал, что он недооценивает свою силу. Если практиковаться, можно творить поистине великие вещи. Жаль, времени при нынешней жизни Скитальца зачастую доставало только на то, чтобы бежать дальше, а из-за постоянного стресса редко хватало воображения на нечто большее, чем самые очевидные решения.

Как бы то ни было, лишенные контакта с кожей и тем обезвреженные наручи сердито жужжали на предплечьях. У людей-очагов подобной защиты не имелось, и они попадали в грязь где стояли, словно набегавшиеся за день малыши.

Никак не ожидавший такого поворота событий Огнеглазый резко обернулся. Что бы ни произошло с его подчиненными, это явно дело рук противника. В иных обстоятельствах выражение лица Огнеглазого изрядно позабавило бы Скитальца. Сейчас же было не до того: «его» корабль медленно поднялся в воздух и успел преодолеть футов пять, прежде чем угодил под обстрел. Сильнейший взрыв разметал судно на куски, и обломок с прикованным к нему пленником унесло в сторону от прочих.

Скиталец снова оказался на земле — это был плюс.

Вместе с ним, а точнее, прямо на нем внизу оказался дымящийся, сыплющий искрами кусок обшивки корабля, — и это был минус. От удара у Скитальца вышибло из легких весь воздух, тело запротестовало против столь грубого обращения. Упади он на твердую поверхность, а не на раскисшую почву, его бы расплющило, никакая инвеститура бы не спасла.

А так он всего-то лежит во тьме и грязи, придавленный тяжеленным куском металла. Палец срастается медленно.

В небе тем временем разворачивался настоящий бой.

Без воздуха Скиталец может обходиться сколь угодно долго — при настолько сильно инвестированной душе гибнущие клетки мозга восстанавливаются так же интенсивно, как местная трава растет на энергии солнечного света. А вот шансов добыть оружие становится все меньше.

Скиталец, говорит герой своему невероятно ленивому слуге, сейчас не время отдыхать.

Тот что-то раздраженно пробулькал в ответ.