Первым чувством Теи было облегчение. Четырнадцать мест! Теперь-то она точно попадет!
Раздалось несколько одобрительных возгласов, но они принадлежали тем из учеников, что считали себя способными войти в четырнадцать лучших, но понимали, что верхняя семерка им не светит. Те же, кто был уверен в своих силах, не выглядели довольными таким новшеством.
— Да, — подтвердил Железный Кулак, поджав губы. — Гвардейцы старших курсов будут смотреть на вас свысока. Я хочу, чтобы вы приняли это как вызов для всего вашего курса. Я хочу, чтобы вы постарались сделать так, чтобы каждый из этих четырнадцати был настолько же хорош, как семерки лучших с предыдущих курсов. У нас имеется миссия. Чтобы ее выполнить, нам нужны гвардейцы. Я по-прежнему буду исключать всех, кто не в состоянии с ней справиться. Вместе с тем я с этого дня повышаю жалованье служащих в Черной гвардии — вы будете элитой, и платить вам будут соответственно. Если среди ваших друзей есть хорошие бойцы или кто-нибудь из них обладает задатками хорошего бойца, убедите их поступить на следующий курс. С нынешнего момента мы будем обучать не два, а четыре потока в год. Если я правильно оцениваю ситуацию, в следующие несколько лет нам всем понадобятся надежные товарищи. Не все из нас переживут это испытание.
Командующий снял свою гхотру. Его голова была чисто выбрита в знак скорби, и его лицо тоже было скорбным, но суровым.
— Ваши предшественники погибли, защищая Семь Сатрапий, защищая Призму, защищая Белую. Многие будут смотреть на вас и видеть в вас детей, но сейчас я прошу вас принять взрослое решение. Готовы ли вы погибнуть — возможно, в одиночестве, вдали от дома, где никто не будет знать о проявленном вами героизме? Я не могу даже обещать, что ваша жизнь или смерть обеспечит нам победу. Все, что я могу вам обещать, — это что пока я живу и дышу, пока я возглавляю ваши ряды, я не дам вам погибнуть впустую. Это все, на что вы можете рассчитывать. Помимо этого, у вас будут лишь ваши братья и сестры, которых вы видите вокруг. Если это не то, чего вы хотите, — очень хорошо. Отправляйтесь по домам и живите счастливой, безопасной жизнью, насколько сможете. Просто не приходите завтра на занятия. Потому что с завтрашнего дня ваша жизнь станет намного тяжелее.
Железный Кулак швырнул свою гхотру на землю и вышел.
Учащиеся смотрели ему вслед. Несколько человек захлопали, но остальные смотрели на Перекреста. Тот выставил перед собой руку ладонью вниз: «нет, не надо хлопать». И при виде этого — как десяток студентов подчиняются Перекресту, а он принимает это подчинение как должное и использует его так, как считает нужным, — Тея поняла, что в один прекрасный день ему предстоит стать командующим Черной гвардией.
— Это война, — проговорил Перекрест. — Цветной Владыка вторгся в Аташ. К этому моменту Идосс, возможно, уже пал. И ересь Владыки распространяется все дальше. Он утверждает, будто клятвы, которые мы приносим в Хромерии, ничего не стоят — лживые речи, исходящие из глубин адской бездны! Идите к своим спонсорам, поговорите с ними и поймите, на чьей вы стороне. Не возвращайтесь, пока не будете знать этого наверняка. Если через неделю вы не вернетесь, вас исключат.
Он поколебался.
— Если это приемлемо, сэр? — добавил он, обращаясь к Фиску.
Инструктор все это время хранил молчание, но теперь все взгляды обратились к нему. В конце концов, номинально он был здесь главным. Он кивнул.
Перекрест прошел между стажерами, сопровождаемый их взглядами. Подойдя к гхотре командующего, он почтительно подобрал ее, аккуратно сложил и вышел прочь.
Остальные тоже разошлись в атмосфере гнетущего молчания.
Глава 37
Следуя за Третьим Глазом, Гэвин вышел на поляну недалеко от края джунглей. Здесь горел костер, разгоняя вечернюю прохладу; на ветвях дерева ямбу висели светильники, высвечивая приветливым сиянием его спелые розовые плоды. На земле были расстелены ковры, посередине стояла чаша с вином и другая чаша, побольше, наполненная плодами ямбу, инжиром и другими фруктами.
Третий Глаз уселась на ковре, скрестив ноги, отчего они обнажились до колен. Она указала Гэвину на место напротив, и тот тоже сел.
— Итак, как ты оказалась здесь, на Острове Видящих? — спросил Гэвин. — И откуда у людей берется дополнительный глаз? — добавил он с кривой усмешкой.
Вместо ответа женщина обратила лицо к небу и принялась молиться, благословляя еду, потом глубоко вздохнула. С трудом отведя взгляд от ее груди, Гэвин посмотрел на Каррис, которая несла стражу среди деревьев. Та тоже кинула взгляд на грудь их хозяйки, потом удивленно посмотрела на Гэвина. «Ты правда думаешь, что это получилось случайно?» — как бы спрашивала ее едва заметно приподнятая бровь.
Гэвин прикрыл глаза, делая вид, будто тоже молится. Некоторым людям не нравилась мысль, что их Призма может быть равнодушен к вере.
«Орхолам, ну и ситуацию ты мне тут уготовил!»
Как бы закончив молиться, он снова открыл глаза — и увидел, что хозяйка наклонилась к нему, благодаря чему ее и без того низкий вырез стал уже совсем неподобающим.
— Может быть, ты сможешь отпустить свою… телохранительницу? — проговорила она. — Есть вещи, о которых я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.
Гэвин повернулся к Каррис, которая, разумеется, слышала каждое слово.
— Я не уйду, — заявила она, — пока не уберутся две женщины с мушкетами, которых ты спрятала в лесу, и пока я не обыщу тебя на предмет оружия.
Третий Глаз посмотрела в сторону джунглей, грациозно поднялась с места. Очевидно, ослепленная светом костра и светильников, она глядела несколько не в том направлении.
— Клара, Сезилия, это вы? Я же вам сказала, моя жизнь вне опасности, разве что моя добродетель. Пожалуйста, удалитесь!
Она повернулась к Каррис.
— Прошу.
Та быстро, но без грубости обхлопала ее со всех сторон. Каррис была профессионалом; к тому же в этом платье оставалось не так много мест, где женщина могла бы спрятать оружие.
Прежде чем Каррис закончила обыск, Третий Глаз наклонилась к ней и что-то сказала, слишком тихо, чтобы Гэвин мог ее расслышать. Каррис побледнела. Ее взгляд испуганно метнулся от хозяйки к Гэвину, проверяя, слышал ли он сказанное.
— Ты не можешь этого знать! — сказала она.
Она тоже старалась понизить голос, но ее эмоции были слишком бурными, чтобы держать их в узде. Третий Глаз продолжила говорить, и Каррис бросила еще один взгляд на Гэвина.
Когда Видящая закончила, воцарилось долгое молчание.
— Я буду поблизости, если буду вам нужна, лорд Призма, — сдавленным голосом проговорила Каррис, повернулась и удалилась в чащу.
Третий Глаз снова заняла место напротив Гэвина. Его взгляд был напряженным, встревоженным: существовало очень немного людей, способных произвести на Каррис такое действие.
— Прошу, — пригласила она. — Ешь. Пей. Ты у меня в гостях.
Он принялся за еду, и она присоединилась к нему. К фруктам прилагался козий сыр, потом подошла женщина и принесла им пресные лепешки и чашку с рисом, бобами и кабаньим мясом с пряной подливой. Следуя примеру Видящей, Гэвин принялся отрывать куски лепешки и макать в чашку, подбирая ими еду. Женщина ничего не говорила, хотя и пристально наблюдала за ним. Его попытки завязать разговор натыкались на ее молчание. Если бы Гэвин не знал, что это не так, то решил бы, что она глухая.
— В чем дело? — наконец спросил он.
— Я жду.
— Чего?
— Это придет сегодня ночью. Я думала, что к этому времени оно уже будет здесь, но, очевидно…
— Так, значит, ты действительно можешь видеть будущее, — сказал Гэвин.
— Нет, — ответила она.
Гэвин развел руками:
— И тем не менее ты его предсказываешь. — Она подняла палец, собираясь возразить, но он успел первым: — Пусть даже и не совсем точно.
Третий Глаз улыбнулась, сверкнув превосходными белыми зубами.
— Иногда дар может быть проклятием, не правда ли, лорд Призма?
— Можно сказать и…
— Ты очень красив, — оборвала она его. — Мне всегда нравились мускулистые мужчины, а о твоих мышцах я сегодня думала весь день. Это очень отвлекает.
— Э-гм, спасибо… наверное.
— Ты хорошо плаваешь? — спросила она, бросив взгляд на его широкие плечи.
— Только когда делаю ошибку, управляя глиссером. Что случается нечасто.
Ее зрачки расширились:
— Я вижу. Знаешь, эта твоя самоуверенность, нахальство в том, что ты делаешь… мне так и хочется привязать тебя к кровати и изнасиловать.
Видящая обвела его взглядом, и Гэвин понял, что она мысленно представляет его без одежды. Он сглотнул. Нет способа незаметно поправить позу, когда сидишь со скрещенными ногами. Гэвин бросил виноватый взгляд в ту сторону, куда удалилась Каррис.
— Вот именно, — сказала Третий Глаз. — Ты нуждаешься в ней больше, чем она в тебе, Призма. Благодаря ей ты остаешься человеком.
Она опустила голову и прикрыла глаза. Вытатуированный желтым люксином глаз на ее лбу засиял. Затем она снова подняла веки; глаз какое-то время продолжал пульсировать, словно бы в такт сердцебиению, а потом затих.
— Я могу видеть за пределами времени. Ты не понимаешь, что это значит? Я тоже не понимаю. Мое видение несовершенно: я не Орхолам. У меня по-прежнему остаются мои личные желания и предубеждения, окрашивающие то, что я вижу, и то, как интерпретирую увиденное; то, как я облекаю в слова видения, проходящие перед моим оком… Скажи мне, Призма, как ты считаешь, милосердие — это слабость?
— Нет.
— Прошу прощения, неправильный вопрос. Я имела в виду — как по-твоему, что лучше, справедливость или милосердие?
— Зависит от обстоятельств.
— И кто решает в каждом конкретном случае?
— Я решаю.
— Милосердие и жалость — одно и то же?
— Нет.
— В чем разница?
— В жалость я не верю.
— Лжец.
Она широко улыбнулась.
— Прошу прощения? — переспросил Гэвин.
— Есть два типа людей, из которых получаются превосходные лжецы: чудовища без зачатков совести — и те, кого научили лгать опыт и необходимость, потому что в глубине души они чувствуют великий стыд. Ты не кажешься мне чудовищем, лорд Призма. Ты прекрасно играешь свою роль; твоя маска убедительна, роскошна, привлекательна. Глядя на нее, мне хочется раздеться и подчинить тебя наслаждением, пока ты не лишишься последних сил, чтобы поддерживать эту личину, и тогда я смогу сорвать ее с тебя и показать тебе то, что скрывается под ней. Потому что мне это уже известно — и я сужу человека, который находится под твоей маской, гораздо менее сурово, нежели ты сам.
«Да ну, обычная предсказательская чушь». Впрочем, ее чушь имела под собой сексуальную подоплеку.
— Ты уверена, что не пытаешься меня соблазнить? — беззаботно спросил Гэвин.
— Ах, Призма, ты во всем любишь идти напрямик, не так ли? Пожалуй, в этом твоя сила; запомни это. Впрочем, ты ведь почти все запоминаешь, верно?
Гэвин был сбит с толку. Видящая улыбнулась:
— Я совершенно уверена, что если мы с тобой переспим, это будет катастрофой для тебя и Каррис, а также для Семи Сатрапий. Также я не сомневаюсь, что это будет очень, очень хорошо для меня — и в настоящий момент, и в дальнейшем. Именно поэтому я делаю все, что в моих силах, чтобы перегнуть палку и вызвать в тебе отвращение своим распутным поведением. Ведь если мне удастся погасить твою заинтересованность, катастрофа будет предотвращена!
Конец ознакомительного фрагмента
