Леди Штрауб повернулась к спрашивающему столь резко, что ее юбка хлестнула меня по ногам. С инором, довольно привлекательным и хорошо одетым, она явно была близко знакома. С каким ревнивым подозрением он смотрит, и не столько на нее, сколько на меня.

— Кристиан, — с нажимом сказала она, — ты опять перепутал имя. Меня зовут Ульрика. Я прохожу здесь практику. Что я, по-твоему, могу здесь еще делать?

— Простите, леди Штрауб, — ничуть не смутился инор. Напротив, показалось, что он с трудом сдержал смех. — Наверное, дело в том, что имя «Фридерика» мне нравится намного больше. Я готов называть вас Ульрикой, но это такое ужасное насилие над моими чувствами, что его непременно надо компенсировать поцелуем.

Похоже, речь о поцелуях у них заходила не впервые, поскольку он взял руку леди Штрауб и поднес к губам. Этих двоих явно что-то связывало. Вмешиваться я не стал — инор моей подопечной не угрожал, а мне особой разницы нет, с ним она встречается или с Кремером. Инор же на меня демонстративно не обращал внимания, словно я для него не отличался от стены дома, рядом с которым мы остановились.

— Кристиан, опять ты за свое, — возмутилась леди Штрауб. — Прекращай.

Так, с этим она тоже успела поругаться? Какая скандальная особа, однако… Да что за день такой, сплошные разочарования!

— Дорогая, ты разбиваешь мне сердце…

— Мы уже выяснили не так давно, что в случае чего ты сможешь склеить пострадавший орган, — невозмутимо заявила моя подопечная. — Хотела бы я знать, что ты сам тут делаешь?

— Как это что? Я же родом из Траттена. Ты забыла?

— Не помню, чтобы ты мне это когда-нибудь сообщал.

Она нахмурилась. Информация ей явно не понравилась. Расстраивает какие-то планы?

— Сообщал, — не согласился он. — Но ты наверняка забыла, Фридерика…

— Ульрика.

— Пожалуй, я мог бы называть тебя Рикой, — предложил компромисс Кристиан, с которым нас так и не представили друг другу, — во время прогулок по моему родному городу. Я мог бы рассказывать про него часами.

— К сожалению, гулять нам пришлось бы втроем, — поставил я его в известность, — поскольку на время пребывания в Траттене леди Штрауб находится под моей охраной. Но не придется, поскольку леди Штрауб мне только что пообещала, что это наш последний совместный выход в город, а следующий будет, только когда она направится в телепортационную для отъезда.

И холодно посмотрел на эту особу. Пусть не думает, что я собираюсь закрывать глаза на ее романы, в то время как сама она нацелена испортить мне жизнь. Нет, дорогая, в Траттене у тебя не будет никаких любовников, уж я об этом позабочусь.

Глава 10

Фридерика

Столь явное проявление недовольства со стороны охраняющего капитана удивило. Казалось бы, уже не маленький, должен понимать, что не все зависит от собственного желания, так нет же. Не нравится ему, видите ли, что навязали девицу, так не на всю же жизнь. Пройдет какой-то месяц, и он опять начнет заниматься делами, не вызывающими у него столь явного отвращения. Мне тоже не нравится находиться под постоянным присмотром, но я же не устраиваю истерик. Не вопрошаю раз за разом «Зачем вы приехали?», словно моя единственная цель — затащить в храм этого упирающегося всеми конечностями мага. Странный он какой-то, мог бы и с первого раза понять, что я приехала сюда проходить практику, а не бродить под его конвоем по городу.

Штаден смотрел зло и недоверчиво, словно я вражеский диверсант, проникнувший с неизвестной целью. Хотя для него, наверное, так все и выглядит? Может, думает, что я нарочно заменила Штрауб, чтобы выведать какие-нибудь военные тайны? Спросить я не успела, поскольку неожиданно появился Кристиан. И судя по взгляду, брошенного на моего сопровождающего, сразу все неправильно понял. Кристиан видеть рядом со мной посторонних не желал, и его совсем не успокоило, что этот посторонний — навязанный всего на месяц, после чего мы с радостью расстанемся, чтобы больше никогда не увидеться. И если уж Штадену придется встретиться с леди Штрауб, то это будет совсем другая леди Штрауб, настоящая, и там, куда меня никто никогда не пустит.

Появлению Кристиана я не обрадовалась. Если Штаден хотя бы делал вид, что я — леди Штрауб, то Кристиан про такие мелочи забывал и в любой момент мог меня выдать. И тогда… Тогда у меня будут большие неприятности с Ульрикой. Как ни крути, деньги я у нее взяла, а если ей не зачтут практику, получается, что я нарушила договор.

— И куда же вы направляетесь? — подозрительно спросил Кристиан.

— Обедать. Нам рекомендовали ресторан неподалеку, — вежливо пояснил Штаден.

— Как-то совместный обед не слишком сочетается с тем, что вы не желаете общаться…

— Нам необходимо было обсудить возникшие сложности, — ответила я, — но, пожалуй, мы всё обговорили по дороге.

— Всё? — неожиданно зло уточнил мой сопровождающий.

— А то, что не обсудили, и обсуждать не стоит.

— Я так понимаю, леди, что убедить вас уехать не удастся?

— Вы же прекрасно понимаете, что я этого не сделаю.

Он смотрел с такой смесью отвращения и презрения, что захотелось его ударить. Так ударить, чтобы он прочувствовал, каково сейчас мне. Что такого ужасного, что я подрядилась пройти практику за одногруппницу? Об этом же никто никогда не узнает, а сама она целительский диплом получать не собирается. Так что в результате все в плюсе: и я, и она, и даже гарнизон. А если сам Штаден в минусе, то я не подряжалась делать хорошо еще и ему. В конце концов, он не мой наниматель, и никогда таковым не будет.

— Стоп, — влез между нами Кристиан. — От вас уже искры летят. Может, тогда даму на обед приглашу я? А вы, капитан, будете ее охранять за соседним столиком? Или вообще доверите охранять мне?

— Если получите на то разрешение у полковника Циммермана, — издевательски ответил Штаден.

Кристиан посмотрел с большим сомнением. Похоже, Циммермана он знал и не был уверен, что тот согласится на замену или отмену охраны, если ему не рассказать, как все обстоит на самом деле. Но в этом случае нельзя быть уверенным, что практику Ульрике зачтут.

— Кристиан, это всего лишь на месяц, — напомнила я. — Он скоро закончится, и я перестану нуждаться в опеке капитана Штадена.

Выговорила я его имя с не меньшим отвращением, чем он не так давно на меня смотрел. И вообще, военные обязаны держать эмоции при себе, а гражданские — нет.

— Значит, ты не хочешь, чтобы он тебя охранял? — уточнил Кристиан.

— Естественно.

— Попробую что-нибудь сделать.

— Только не вздумай рассказать полковнику, зачем я приехала.

— Естественно.

— То есть этот тоже знает? — уточнил Штаден.

— Смотря что вы имеете в виду под «тоже», — заинтересовался Кристиан.

Капитан ответом его не удостоил, нахмурился и посмотрел еще более недружелюбно, но теперь его недружелюбие делилось уже между мной и Кристианом, так что каждому досталось немного меньше, чем ранее — мне одной. Торчать на улице и выяснять отношения можно бесконечно, а на практику нужно возвращаться, поэтому я взяла себя в руки и как можно вежливей спросила:

— Капитан Штаден, так что мы решаем с обедом?

— Я вас пригласил, и обедаете вы со мной. Ваш друг, если захочет, может сидеть за нашим столиком или за соседним. Но его счет я оплачивать не буду.

— Счет Фридерики я могу оплатить сам.

— Ульрики, — с нажимом поправила я.

Богиня, сейчас начнет направо-налево повторять мое настоящее имя, тут кто хочешь заподозрит неладное. Зачем Кристиана вообще принесло на эту улицу? Мог бы у родителей посидеть, в конце-то концов. Только недавно говорил, как ужасно, что целый месяц не будет меня видеть. Но я бы лучше этот ужас пережила, а не тот, что сейчас.

— Извини, но имя «Ульрика» мне все так же не нравится, а поскольку ты отказываешься компенсировать мои моральные страдания, я непременно буду оговариваться и дальше.

— В таком случае по возвращении в Гаэрру можешь забыть ко мне дорогу!

— Леди Штрауб, я бы попросил вас отложить выяснение отношений со своими… друзьями на месяц, — процедил Штаден. — Мне неинтересно все это выслушивать.

— Буду их выяснять тогда и там, когда и где считаю нужным, — отрезала я. — Заботиться о вашем удобстве не собираюсь. Вы же не заботитесь о моем?

— Я к вам обращаюсь намного вежливее того, чем вы заслуживаете.

Ни за что теперь не поверю, что в Военную академию принимают после многочисленных испытаний, в том числе на способность контролировать себя и усваивать информацию. Вот оно, доказательство обратного, стоит напротив и злится. На то, что заставили сопровождать безродную девицу, да еще и делать вид, что она принадлежит к верхушке общества. Такой всепоглощающей ярости я еще никогда не испытывала по отношению к кому-либо. Неприязнь к Кремеру теперь казалась лишь слабой тенью по сравнению с теми эмоциями, что вызывал у меня Штаден. Этакая наглая бездушная сволочь!

— Вас в академию приняли в нарушение правил? — не удержалась я. — Высокопоставленный папочка похлопотал?

— С чего вы взяли? — В его голосе наконец появилось что-то человеческое. — Я не только сам поступил. Я был лучшим на курсе.