— Я почти договорился, что она будет в Центральной гаэррской лечебнице. Но, как понимаю, этот вариант тебе неинтересен: ты же проходишь практику вместо Штрауб у дворцового целителя?

— Думаешь, ее туда допустят? — привычно удивилась я, а потом до меня дошла первая половина его слов и я удивилась еще больше: — В Центральной? Но они же никого на практику не берут?

Кристиан довольно ехидно ухмыльнулся.

— Глупая шутка, — рассердилась я.

Надо же, я почти приняла за чистую монету, что он настолько обо мне позаботился, и уже приготовилась благодарить, а он…

Кристиан сделал честные-пречестные глаза, но я ему ни капельки не поверила. Как же, договорился он с Центральной лечебницей, знаю я его: сейчас наверняка потребует осязаемой благодарности в виде поцелуя, а потом, когда появятся списки, заявит, что лечебница передумала. Или что там незапланированный срочный карантин. Или что пришло срочное предписание из дворца — студентов не брать. Впрочем, в Центральной гаэррской лечебнице и без всяких предписаний студентов в последнее время не брали: недавно поставленный новый Главцелитель заявил, что здоровье пациентов для него важнее тренировок недоучек. Интересно, как при таком подходе он собирается пополнять кадры?

— Фридерика, могу ли я рассчитывать на благодарность? — прожурчал Кристин мне в ухо и привлек к себе с явным намерением поцеловать. — Маленькую благодарность, совсем крошечную…

Я отстранилась и насмешливо сказала:

— Вот когда будет за что благодарить, тогда и вернемся к этому разговору.

— И когда это тогда? — не торопился меня отпускать Кристиан.

— Когда вывесят списки по практике.

— Тогда ты заявишь, что это уже не новость или найдешь какую другую причину.

Я рассмеялась. Он выглядел таким расстроенным, что его маленький обман не получился…

— Кристиан, торжественно обещаю: если в вывешенных списках напротив моей фамилии будет Центральная гаэррская лечебница, я тебя непременно поцелую.

— Два раза? — с надеждой уточнил он.

«Хоть три», — хотела сказать я, но что-то в его взгляде удержало от опрометчивого обещания. Слишком он был торжествующим, Кристиана если немного и расстроила невозможность получить поцелуй сейчас, то он явно собирался сделать это чуть позднее. А значит, он знал что-то, чего не знаю я. Печально, но обещание уже дано. Нужно как-то смягчить.

— Один. И в щеку.

— И ты это считаешь достаточным за возможность попасть в Центральную лечебницу?

— Возможность, она у всех есть, — парировала я. — Но вероятность попадания уж больно низкая. Спокойной ночи, Кристиан.

И быстро, пока он не придумал еще что-нибудь, прошла в общежитие.

— Спокойной ночи, — донеслось вслед.

Ночь действительно выдалась спокойной, и вся следующая неделя тоже. Ульрика с успехом прочитала доклад, с не меньшим успехом зачитала ответы на вопросы к нему, получила заслуженное «отлично» и заплатила мне за работу. Я начала прикидывать, какую из дыр заткнуть полученными деньгами, как в аудиторию влетела запыхавшаяся староста и завопила:

— Списки на практику вывесили!

И мы толпой бросились к деканату, словно от скорости что-то зависело, словно тому, кто прибежит первым, и достанется лучшее место. Хотя распределение уже состоялось, и нас гнало лишь желание узнать, насколько кому повезло.

К удивлению, напротив моей фамилии действительно значилась Центральная гаэррская лечебница. Но это не порадовало, поскольку практика начиналась на полтора месяца позже, чем у остальных из группы. Интересно, зачем это нужно Кристиану? То, что это его рук дело, я даже не сомневалась, стоило лишь вспомнить его ухмыляющуюся физиономию. Нахлынули предчувствия грядущих неприятностей. Смутные и неопределенные, но все же я сейчас предпочла бы поменяться местом практики с кем угодно.

— Да они охамели! — раздался возмущенный вопль Ульрики. — Меня, леди Штрауб, и в какую-то дыру?! Уверена, папа этого так не оставит. В конце концов, здесь есть кем затыкать дыры.

И она ворвалась в деканат, горя праведным гневом, даже не подумав предварительно постучать. Я проводила ее задумчивым взглядом. Конечно, нас здесь целая группа для затыкания провинциальных дыр, только вот что-то подсказывало, что ничего у нее не получится, что направление отнюдь не было случайным и наверняка согласовано с ее отцом…

Я перевела взгляд на ее фамилию, чтобы узнать, какой же город вызвал столь сильные эмоции у леди Штрауб. Вчиталась. И…

— Рика, тебе нехорошо? — Эвелина заботливо вглядывалась в мое лицо. — Ты так побледнела. Но у тебя же практика в Центральной лечебнице.

— Просто здесь немного душно, — я попыталась улыбнуться. Губы не слишком слушались.

Чуть раньше казалось, что я соглашусь поменяться с любым из группы. Но нет. С леди Штрауб я не поменяюсь никогда и ни за что.

Глава 3 Гюнтер

Полковник Циммерман не скрывал недовольства от моего появления. Направление изучал так, словно надеялся, что там где-то зашифрован еще и приказ как можно скорее отправить меня из Траттена. Но увы, я уже внимательнейшим образом исследовал этот злополучный листок и не нашел ничего обнадеживающего. Ни для него, ни для меня.

— И что же вы натворили, капитан, что вас из столицы отправили сюда? — недовольно пробурчал полковник. — У нас, знаете ли, срочной необходимости в магах нет. Вот целителя еще одного второй год прошу.

— Боюсь, инор полковник, меня на целителя не обменяют, — заметил я, попытавшись уйти со скользкой темы собственной провинности. — А что, в гарнизоне такая нужда в целителях? Не военное же время…

— Нужда в целителях всегда есть, капитан, — отрезал он. — Рассказывайте, что натворили. И не вздумайте врать: вам тут еще служить.

— Не знаю, инор полковник, вправе ли. Все же замешана дама…

— Дама, — презрительно бросил он. — Скажете тоже, дама. Очередная беспринципная юбка. Наверняка замужняя?

— Вы же понимаете, инор полковник… — постарался я независимо улыбнуться.

На монаха собеседник не походил, значит, была надежда, что отнесется со снисхождением. Поэтому для меня оказалось полной неожиданностью, что полковник стукнул кулаком по столу и заорал:

— Не понимаю! Не понимаю, почему некоторые ставят свои желания превыше всего! Не понимаю, почему для некоторых офицерская честь и воинский долг ничего не значат! Не вздумайте устраивать такое же и здесь! Целитель у нас один, и тот постоянно занят!

Что за зацикленность на целителях? Одного, конечно, на такой гарнизон мало, но при необходимости и один справится: у него в арсенале должны быть и зелья, и артефакты, и накопители. Впрочем, у полковника Дара нет, возможно, местный целитель рассказывает ему сказки о своей дикой загруженности и переработке?

— Инор полковник, постараюсь не загружать вашего целителя больше необходимого.

— И чтобы никаких дуэлей! — ничуть не смягчился он. — Просил же не присылать неженатых… — Тут он посмотрел с небольшой надеждой и уточнил: — Капитан, может, у вас невеста есть?

— Нет, инор полковник, — несколько удивленно ответил я.

— В вашем возрасте и не иметь даже невесты! — опять разозлился он. — Вот у меня в ваши годы уже сын был!

— Не вижу никакой связи между наличием детей и службой в гармской армии, инор полковник.

— Дети уберегают от многих глупостей, знаете ли, капитан Штаден.

На мой взгляд, дети как раз и появляются в результате тех самых глупостей, на которые намекал полковник, но ставить его в известность о своей точке зрения я не стал. Не думаю, чтобы он с ней согласился, а спорить с начальством — глупая затея. Тем более что начальство сейчас только и ждало повода, чтобы снова вспылить. Вспылит, назад не отправит, зато добавит служебных обязанностей. Поэтому я не только промолчал, но и принял вид, как можно более согласный со словами полковника. Наверное, вид ему понравился, так как полковник чуть откинулся в кресле и гораздо дружелюбнее спросил:

— Капитан, а нет ли у вас кого на примете, на ком бы вы хотели жениться?

— Извините, инор полковник, но нет, — как можно удрученнее ответил я. — Это слишком серьезный вопрос, чтобы подходить к нему легкомысленно. Семья — это большая ответственность. Военному, как вы понимаете, нельзя жениться на ком попало. От этого зависит боеспособность армии.

— Да уж, — неожиданно скривился полковник. — Только подумать, как много иной раз зависит от одной-единственной юбки. Но насколько проще было бы, капитан, имей вы серьезную привязанность, а еще лучше — жену.

Надеюсь, тетушке не придет в голову написать уже ему, что до исполнения полковничьего желания осталась одна лишь маленькая формальность. А то с нее станется. Не думаю, что она отказалась от мысли женить меня на своей протеже. Правда, перед отъездом я не рискнул навестить тетушку, чтобы узнать ее мнение по этому щекотливому вопросу, отправил письмо с вежливыми извинениями. Тетя Эльза слишком эмоциональна и наверняка примет все близко к сердцу, а рука у нее тяжелая, штаденовская, даром что женщина. Особенно когда моя дражайшая родственница расстроена тем, что все пошло не так, как распланировала. Оставлять семейство Эринов без очередного сервиза как-то даже некрасиво с моей стороны. А вот лорд Штрауб, уверен, не станет огорчаться из-за моей невозможности с ними отобедать.