Тем временем полковник распинался о преимуществах женатой жизни перед холостой. Настолько убедительно, что я засомневался, не мешает ли ему самому статус женатого инора вести тот образ жизни, который бы хотелось. Слишком похоже, что убеждает больше себя, чем меня. Наконец начальство выдохлось и утомленно сказало:

— Ладно, капитан, устраивайтесь. С завтрашнего дня приступите к своим обязанностям. Включим в график. С жильем что решили? При гарнизоне? Или в городе?

— В городе, инор полковник.

При гарнизоне и сложнее будет выполнить поручение инора Лангеберга, и наверняка для меня сразу же найдется множество неотложных дел. Пусть Циммерман и утверждает, что лишний маг здесь не нужен, применение точно найдет. Вон как оценивающе смотрит.

— Действительно, если уж вести разгульный образ жизни, то хоть не у меня на глазах, — проворчал полковник. — Но учтите, капитан, в случае жалобы родителей женитесь безо всяких разговоров. Нам дети гарнизона не нужны.

— Инор полковник, за кого вы меня принимаете? Обещаю, жалоб родителей не будет.

Полковник только скептически хмыкнул и повторил, что не отверчусь. Пожалуй, из зоны интересов нужно вычеркнуть еще вдовушек — у них тоже могут быть родителями, способные надавить в случае чего на полковника. Жениться Циммерман меня не заставит, конечно, но нервы потреплет изрядно. Ни одна юбка этого не стоит.

Снять квартиру удалось без проблем: в канцелярии подсказали пару адресов, остановился я на втором. Приятный домик, небольшая квартира на втором этаже. Хозяйка, инора возраста немного за средний, любезно пообещала взять уборку на себя. Предлагала еще и готовку, но я отказался — до ближайшего ресторана недалеко, а так она под видом постоянной и неотложной помощи будет также постоянно и неотложно меня контролировать. Нет уж — видеть ее два раза в неделю вполне достаточно.

Бросил вещи и решил пройтись, познакомиться с городом, а заодно и решить, как лучше выполнить поручение Лангеберга. Пока было даже непонятно, откуда подступиться: магический фон ровный, есть некоторое усиление у герцогского особняка, но это имеет логичное объяснение — защита там должна быть на уровне. На особняк тоже стоит посмотреть вблизи, но позже. Не готов я пока к встрече с бывшей невестой. Не факт, конечно, что сразу столкнусь с Матильдой, но… Но пока попробую поискать рассеивающие артефакты. Они чуть-чуть искажают фон, и по этому «чуть-чуть» их можно обнаружить, но только совсем близко.

Городок не слишком велик, хоть и носит гордое название столицы герцогства. Впрочем, само герцогство — тоже одно название, магические войны в свое время сократили его до узкой полосы вдоль границы со Степью. Столица раньше была другой, но где теперь та столица? Вряд ли живущие вблизи нее орки согласятся считать себя подданным герцога Траттенского. Потомкам тогдашних герцогов надо радоваться, что на сохранившемся куске остался хоть один город, а то пришлось бы преобразовывать в таковой самое большое село. А так просто переименовали оставшийся и на этом успокоились. Впрочем, титул они сохранили. Титул и деньги. Вряд ли Матильда позарилась бы на один титул. Если бы к нему прилагался лишь носитель, невысокий и пузатый, на брак бы она не согласилась. Герцогиня должна быть в мехах и бриллиантах.

Я усмехнулся. Надо же, прошло целых три года, а я до сих пор помню ее слова и привычки. Тогда мне казалось, что я влюбился один раз и на всю жизнь, но время показало, что влюблен я был поверхностно и только в красивую оболочку. Может, потому, что то, что внутри, Матильда тщательно скрывала и прорвалось это лишь при нашем последнем разговоре?

Нет, все же хорошо, что все случилось так, как случилось. А ведь мог бы жениться и прожить всю жизнь, будучи уверенным, что она — само воплощение святой Бригитты на земле. Эти огромные вечно удивленные голубые глаза. И локоны, почти белые, с легким золотистым налетом, особенно заметным при подсвечивании солнечными лучами. Надеюсь, Матильда обрела достойное обрамление…

Со стороны мои передвижения наверняка казались хаотичными, но таковыми не были: я обследовал по строго выработанному плану, основанному на схеме города. Схему перед отбытием в Траттен я изучил от и до, стоило закрыть глаза, и она сразу вставала перед ними, четкая и стройная. Город будет изучен весь. Не факт, конечно, что что-то найду. Лангеберг утверждал, что ничего определенного, одни лишь странные слухи, а слухи могут запуститься на пустом месте. Или не совсем на пустом — был бы я нарушителем, постарался бы перевести внимание подальше оттуда, где все происходит на самом деле.

Городок оказался на редкость мирный и уютный. Очень много зелени, вазонов с цветами, выделявшихся яркими пятнами на фоне стен, и просто море роз разных цветов и размеров. Розами я никогда не увлекался, привлечь они меня не могли никоим образом, но не привлекало и другое — ничего странного и отличающегося от работы обычных бытовых артефактов пока не обнаружилось. Я остановился и огляделся с ленивым прищуром. Чем ближе к окраине, тем меньше фонящих источников. Пожалуй, дальше смысла идти нет. Я повернул налево и почти сразу неожиданно столкнулся с Бруном, с которым уже довелось послужить. И довольно весело послужить…

— Штаден? — радостно пробасил он и стукнул меня по плечу. — Глазам не верю. Как тебя в нашу глухомань занесло?

Из проулка, откуда он вывернул, слышался шум и топот, но Брун ничуть не волновался, быстро застегнул китель и сделал вид, что стоит здесь со мной уже полчаса, не меньше. Я не успел ничего ответить, как из-за поворота выскочили два очень злых инора и почти в нас впечатались, затормозив в самый последний момент. Я высокомерно приподнял бровь и вопросительно посмотрел на этих недружелюбных штатских.

— Иноры военные, — просительно пропыхтел старший, — вы здесь давно стоите?

— Не слишком, — холодно процедил я.

— Здесь никто не пробегал?

— Только вы, — любезно ответил Брун и даже повернулся к ним. — При нас только вы пробегали.

Иноры подозрительно на него уставились. Еще бы: у моего приятеля очень выразительный и запоминающийся голос, один раз услышишь — не забудешь, даже если слышал сплошные междометия, что наверняка и было. Но с двумя военными штатские связываться не рискнули, побросали неприязненные взгляды, попыхтели немного и ушли. И то сказать, если видели Бруна только со спины, похожий голос — шаткое основание для обвинений.

— А я думал, чего это полковник Циммерман нудит про детей гарнизона, — заметил я. — А это он на тебя намекал.

— Какие дети? — ничуть не смутился Брун. — Я что? Так только, немного развлекаю скучающих дам. И сам развлекаюсь. Тоска здесь зеленая. А Циммерман со своей моралью надоел уже, право слово. За собой бы следил, если уж так радеет за нравственность. Уверен, что никто не знает про его роман с певичкой? Зря.

— Певичка? Здесь есть театр?

На схеме театров точно нет. Или она устаревшая, или совсем не точная. Или певичка залетная…

— У герцога, — пояснил Брун, — любительский, конечно, но пару профессионалов он оплачивает. Так-то сюда мало кто поедет. Но герцогиня, — тут он еле заметно поморщился, — ценительница прекрасного, и герцог ей потакает.

Интересно, чем Матильда не нравится Бруну? А ведь точно не нравится, судя по тону и выражению лица. Но спрашивать не буду. Не столь это важно. Но все же, надеюсь, зрителей для герцогского театра не набирают из гарнизона в обязательном порядке. Я — не ценитель прекрасного, даже если это прекрасное воплощено в певичках. Да и певичка, как выяснилось, уже занята.

— Давно приехал-то? — спохватился Брун.

— Сегодня.

— Это надо обмыть, — воодушевился приятель. — В хорошей компании, чтобы сразу со всеми познакомился. Кроме Циммермана, его тебе на сегодня хватит. Между нами, на редкость нудный тип. Хотя за своих горой стоит, это у него не отнять. Но все равно, звать не будем. И не вздумай отказываться, а то непорядок, удачи не будет на новом месте службы. Со старого из-за чего перевели?

— Не так повезло, как тебе недавно. Меня не только слышали, но и видели.

Брун совершенно неприлично хрюкнул, выдал пару фраз, не то соболезнующих, не то издевательских, и потащил меня знакомиться и проставляться, по дороге пытаясь выяснить подробности трагического, как он считал, происшествия.

Что ж, Траттен от меня никуда не убежит. Торчать мне здесь долго, успею осмотреть все и всех. Да и вдруг кто-то из офицеров расскажет что-нибудь интересное? И я сейчас не о Матильде.