Бронуин Джеймсон

Крылья бабочки

ПРОЛОГ

— Это она?

Слова Макса Форчуна никто не услышал. Их поглотил гул голосов. Но он ничего не замечал. Макс не отрывал взгляда от женщины, которая привлекла его внимание, едва он вошел в гостиную роскошного поместья в Дакоте, где устраивал прием его кузен.

В осанке женщины, в манере наклонять голову, внимательно слушая собеседника, было что-то до боли знакомое. Когда она, наконец, повернулась в профиль, Макса словно ударило.

Диана Филдинг!

Прошло десять лет. Но невозможно не узнать этот прелестный нос, низкие брови, придававшие лицу мрачное выражение. Оно так странно контрастировало с улыбкой. Нельзя ошибиться, увидев эту зажигательную улыбку, молочную кожу и жгуче-черные волосы. По-прежнему длинные, отметил он, хотя сегодня подняты наверх и позволяют видеть точеную шею.

Было время, когда Макс целовал каждый дюйм этой длинной стройной шеи… каждый дюйм совершенного тела.

Какого черта! Что она делает в Северной Дакоте?

Сам Макс только что прилетел. Несмотря на долгий путь из Австралии, через Новую Зеландию и Лос-Анджелес, он без колебаний принял приглашение хозяев. Прием давал великолепную возможность встретиться со всеми членами семьи Нэша и Патрисии Форчун. Многочисленные кузены и кузины, жившие вдалеке, собрались вместе. Макс был очень рад этому. Кроме того, здесь замешан и деловой интерес. Он собирался осмотреть все окрестные фермы, занимавшиеся коневодством. Именно это было основной целью его визита. А общение с родственниками Макс считал дополнительной удачей.

Но сейчас он снова переживал самый худший момент своей жизни.

— Что с тобой, приятель? У тебя такой вид, будто ты узрел привидение.

Макс обернулся. Перед ним стоял Зак Маннинг. Новозеландский друг, деловой партнер и компаньон в долгом путешествии.

— Не привидение, — небрежно возразил Макс, пожимая плечами, чтобы сбросить напряжение. — А женщину? По-моему, я когда-то знал ее.

Зак присвистнул, изучив объект, привлекший внимание друга.

— Думаю, ты должен был запомнить знакомство с ней. У нее европейская внешность, — решил Зак. — Похожа на русскую принцессу.

Макс посмотрел в дальний конец комнаты. Его кузина Элиза, стоявшая рядом с Дианой, делала ему знаки, пытаясь привлечь внимание. Он вдруг понял, почему здесь оказалась Диана Филдинг. Она приехала в гости к Элизе, своей подруге по колледжу.

Элиза все сильнее махала ему рукой. Не заметить ее просто невозможно. Зак подтолкнул Макса.

— Послушай, Форчун, вот уж не знал, что ты так не любишь знакомиться с красивыми женщинами.

— Я здесь не для этого.

— Заметно, — усмехнулся Зак. — Твое хмурое лицо заставит их с визгом бежать отсюда.

Макс усилием воли стер из памяти мрачные воспоминания. Бог видит, за последние годы он хорошо напрактиковался в этом.

Чтобы быть точным, за последние десять лет, семь месяцев и две недели.

Элиза схватила его за руку и подтянула к маленькой группе. Ему удалось сохранить подобие улыбки.

— Кейза ты знаешь. — Она показала на старшего брата, с которым Макс встретился раньше. — Это его девушка, Джина Рейнолдс. А это Диана Янг.

Не Диана Филдинг. Той Дианы больше нет.

— Привет, Макс.

Его улыбка исчезла. Он вспомнил их первую встречу. То же самое теплое выражение «я-рада-познакомиться-с-вами» серо-синих глаз, смотревших на него. И потом — последний раз, когда он видел ее. В тот день Макс прилетел в Нью-Йорк с бриллиантовым кольцом в кармане. В тот день он стоял незамеченный, в тени, а она шла по засыпанному лепестками саду, чтобы выйти замуж за другого мужчину.

— Диана… Янг, так?

Он заметил в ее глазах смущение. Но потом она слегка отшатнулась, поняв холодную злость его вопроса.

Но это пустяки по сравнению с предательством, которое, будто нож, вонзилось в его сердце десять лет назад. Сначала Макс думал, что рана никогда не заживет. Потом решил, что пострадали только гордость, мужское «эго» и поломанные планы. Однако забыть все оказалось не по силам.

Макс знал, что не сумеет из вежливости разыграть приятную сцену. Не сможет поддерживать легкий светский треп. И желания рассказывать о прошлых отношениях с Дианой Филдинг-Янг у него не было.

— Простите, мне надо выразить благодарность Патрисии и Нэшу. Я еще не виделся с ними. — Он ощутил неестественность своего тона. Но ему удалось улыбнуться девушке Кейза: — Приятно было познакомиться с вами, Джина.

Макс ничего не сказал Диане, отрывисто кивнул и отошел.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Последние две недели Диана испытывала разочарование, раздражение, возмущение и еще дюжину подобных эмоций. Сейчас она шла по продуваемой ветром тропинке в конюшни Скайлар Форчун. Ей предстояло сфотографировать трепетное создание, при одном виде которого быстрее бьется сердце. В стойлах конюшен Скайлар обитали именно такие чистокровные, породистые животные.

По правде говоря, ей не на что особенно жаловаться. Почему же нервы аж гудят от едва подавляемого возбуждения?

Все ее страхи и трепет вызваны одной причиной. Конюшни — это его царство. Здесь она рискует снова столкнуться с Максом Форчуном.

Диана с отвращением вспоминала его пренебрежительное отношение к ней на приеме. Две недели после этого она не находит себе места. Он ее не узнал? Или не помнил? Или так быстро откланялся, потому что не хотел ворошить их историю?

Не стоит напрасно тратить столько эмоциональной энергии на старую любовную связь, убеждала она себя. Это же очевидно. После трех лет вдовства Диана наконец встала на ноги. Переехала в Сиу-Фоллс и занялась делом, которое любила. А недавно стала помощницей в студии-галерее своего учителя.

Меньше всего она нуждалась в сильной натуре вроде Макса Форчуна, которая внесла бы хаос в ее размеренную жизнь.

Все двадцать миль, отделявшие Сиу-Фоллс от поместья Форчунов, она повторяла фразы, какие должна будет сказать. Сегодня решающий момент. Ей нужно сосредоточиться.

Но никакие уговоры не уберегли бы сердце от резких взлетов и падений, когда она услышала цоканье копыт по камням, устилавшим двор. Она обернулась. К ней приближалась лошадь, которую вела… Скайлар.

Слава богу!

Диана глубоко вдохнула и выдохнула, потом улыбнулась младшей дочери Нэша Форчуна. Девушка остановилась и насупилась.

— Диана? Ты здесь. Уже.

— Знаю, я немного рано. — В первый рабочий день лучше прийти раньше, чем опоздать, считала Диана. — Я подожду, пока ты будешь готова. Никакой спешки.

— Нет, все в порядке. Уверена, что Макс полностью подготовил все для съемки.

Нетерпеливая лошадь рядом со Скайлар перебирала ногами в такт ударам сердца Дианы. Она чуть отступила от мощных копыт, чтобы обезопасить себя.

— Макс?

— Макс Форчун. Наш австралийский кузен. Разве ты не видела его на приеме у Кейза? — Не дожидаясь ответа, Скайлар продолжала: — Не беспокойся, сейчас ты с ним познакомишься. Макс и его друг Зак Маннинг начали с племенного завода, что позади дома, и закончат здесь. Осматривают оборудование и купленных лошадей. Твоя «модель» — одно из первых приобретений Макса. Настоящая красавица. Он купил ее на прошлой неделе в Кентукки.

— Значит, я должна сделать снимки лошади Макса Форчуна?

Едва слова сорвались с языка, как Диана пожалела о сказанном. Не о самом вопросе. Он был совершенно уместен. Скай, предлагая работу, не упомянула третью сторону, заказчика. Диана поругала себя за испуганный тон.

— Я не подумала, что может возникнуть проблема, — нахмурилась Скай.

— Нет, нет, никаких проблем, — солгала Диана.

— Правда? Ты так произнесла имя бедного Макса, будто хочешь расправиться с ним.

Бог мой! Именно этого она боялась. Совершенно непрофессиональное начало. Скай сделала Диане огромный комплимент, пригласив ее, а не специалиста по съемке лошадей.

— Ты предпочитаешь, чтобы я обратилась к кому-нибудь другому?

— Нет, нет, в этом нет необходимости, — быстро успокоила ее Диана. Она приехала сюда в качестве фотографа. Никому нет дела, что она — женщина, оскорбленная хамским пренебрежением Макса при недавней встрече. Она может с этим справиться. Быть деликатной, деловой, даже дружелюбной. — Я здесь, чтобы делать фотоснимки там, где ты мне укажешь…

— Правда?

— Конечно. Так, где я найду твоего австралийского кузена? — Диана улыбнулась, надеясь, что это сойдет за бодрое согласие. Хотя грудь сжимало отнюдь не бодрое предчувствие.

Следуя в направлении, указанном Скай, Диана свернула с широкой центральной аллеи к одному из боковых крыльев новой конюшни.

Диана сняла перчатки и поправила шарф, укутывавший шею. Теперь она готова начать работу.

Ее мать, звезда сцены, научила дочь сохранять присутствие духа, даже когда в душе бушует шторм.

Возле второго от конца стойла, собрав все свое самообладание, Диана остановилась. Отсюда она могла видеть только хвост большой лошади. Красавица из Кентукки, догадалась она. Хотя и не в самом выигрышном ракурсе.

Когда она приблизилась, сердце забилось быстрее. Неужели лошадь не привязана? Но затем Диана услышала голос. Слишком тихий, чтобы разобрать слова, хотя она узнала низкий певучий тон. И увидела его. Это был все тот же Макс, которого она так тяжело и так долго пыталась забыть.

В замшевой куртке и шляпе с широкими полями он выглядел типичным ковбоем. Когда она так называла его, это забавляло Макса. Скотовод — вот термин, которым пользуются в Австралии. Макс работал на отдаленных ранчо, принадлежавших его семье. Но не меньше времени он проводил за письменным столом, занимаясь бизнесом.

Диана напомнила себе, что Макс Форчун может по-прежнему носить ковбойскую шляпу. У него могут быть длинные волосы, которые завитками выбиваются из-под широких полей. Но за десять лет многое изменилось.

Многое, но не реакция ее тела на этого мужчину. Когда Диана следила за большой рукой, гладившей блестящую шкуру кобылы, ее бросило в жар.

— Ты все делаешь правильно, любимая, — бормотал он. Голос такой же томный, как медленное движение руки.

Диану начало трясти. Словно почувствовав что-то, Макс начал поворачиваться к дверям стойла. Она заметила его небрежную усмешку, и ее горло сжалось.

Это не была усмешка незнакомца, которого Диана встретила на приеме. Это была улыбка любовника, которого она помнила. Быстрая, дразнящая, веселая.

И тут он увидел ее. Улыбка немедленно исчезла. Выражение лица стало холодным, точно февральский рассвет в Дакоте.

— Диана.

Только имя, и тон сухой.

Но как бы то ни было, она получила ответ на свой невысказанный вопрос. Конечно, Макс узнал ее. А значит, нечего и думать, будто его поведение на приеме — случайность. Нельзя сказать, что это открытие не обидело ее. Но сегодня он — ее клиент. Надо забыть об их прошлых встречах, недавней и давних, и сосредоточиться на работе.

— Это та кобыла, снимок которой ты хочешь получить?

— Ты фотографируешь лошадей?

Она прикусила губу, чтобы сдержать моментальный ответ: «Что, так трудно поверить?» Все было написано на его лице. Давным-давно Макс высмеивал ее диплом по искусству, дразнил за образ жизни девушки из общества и неумение написать резюме, чтобы получить работу. Теперь у нее есть шанс показать, что она умеет делать что-то практическое. И делает это хорошо.

— Поэтому я здесь, — бодро объявила Диана и расстегнула пряжку чехла камеры.

— Неужели?

Уязвленная его скептическим тоном, она подняла глаза и увидела, что он разглядывает ее с головы до ног.

— Других причин у меня нет, — бросила она.

— Насколько я помню, лошади так пугали тебя, что ты света белого не видела.

— Это было, Макс, очень давно. Я уже не та.

Что-то изменилось в выражении его лица. Диана замерла, боясь, что он может заговорить о прошлом. О часах, которые проводил, уговаривая струсившую девушку из Нью-Йорка сесть на одну из его скаковых лошадей.

— Непохоже, что ты пришла сюда работать с лошадьми, — объявил Макс. — На тебе юбка.

Диана оглядела себя и нахмурилась. Разве она нарушила неписаные законы, как должен быть одет фотограф, работающий с лошадьми? Да, на ней юбка, свитер и практичные туфли на низком каблуке. Закончив эту съемку, она собиралась отправиться к Элизе в благотворительный комитет, куда подруга включила ее. А этот костюм позволит ей не заходить домой, чтобы переодеться.

— Я поняла, что Скайлар наняла меня, — начала Диана холодно, вежливо, отстраненно, — сделать простой снимок лошади. Она не упомянула, что это твоя лошадь. Поверь мне, я также удивлена, как и ты! Но я здесь для того, чтобы выполнить работу. И если мне потребуется влезть в грязь, чтобы снять лошадь под каким-то особым углом, скажи только слово. Уверена, что Скай найдет для меня старые джинсы.

Макс чуть-чуть смягчился, но ничего не сказал. Диана решила, что можно принять это как позитивный знак. Эта работа слишком много значила для нее, чтобы легкомысленно отказаться. Профессиональная фотография стала ее главной целью и страстью уже очень давно. Есть жестокая ирония в том, что ее первый клиент — человек, которого она не смогла забыть. Но она не разрешит шутнице судьбе отвлечь её от дела. Диана могла бы использовать это утро, чтобы доказать себе, только себе, на что она способна. Но в последние минуты стало равно важно доказать это и Максу.

Деловито кивнув, она показала на лошадь, переступавшую ногами в стойле за его спиной.

— Эту снимать?

— Да.

Диана встретилась с ним взглядом. За вялой настороженностью она прочла согласие, неохотное согласие. Она с облегчением вздохнула.

— Тогда давай поговорим, какие снимки тебе нужны.

— Что ты предлагаешь? — спросил он после намеренной паузы. — Ты же специалист.

Это был экзамен, она знала. Макс Форчун всегда точно знал, чего он хочет. Об этом он сказал ей, когда они встретились. Макс решил, что хочет видеть Диану в своей постели.

Тогда специалистом был он. Сегодня ее очередь.

Диана приняла вызов, который он бросил, однако занервничала. Она всего один раз фотографировала лошадей. Это было учебное задание. Тогда Диана провела долгие часы, распластавшись на подмерзшей траве или облокотившись о брус ограждения. Ей хотелось поймать вибрирующую силу, атлетизм и индивидуальность каждого жеребенка, что паслись перед ней.

Результаты произвели такое впечатление на ее учителя, что он включил снимки в зимнюю экспозицию своей галереи. Диана стала его ассистентом. Снимки понравились и Скай, которая предложила ей эту работу.

Остался только один человек, на которого пока ничто не произвело впечатления…

Диана заставила себя сосредоточиться на лошади, перебиравшей ногами. Она представила, что смотрит через воображаемый видоискатель. Увиденное еще больше взбудоражило нервы. Сумеет ли она схватить эту рябь мышц под полированной шкурой цвета меди? Сумеет ли передать эту спящую мощь?

— Чтобы отдать ей должное, я сниму ее в движении, — решила Диана.

— Не портрет?

— Портрет получится слишком статичным, ты не думаешь? — Макс с сомнением смотрел на нее. Но чем больше Диана наблюдала за грациозным шагом кобылы, тем больше утверждалась в правильности первого инстинктивного взгляда. Она попробовала подойти по-другому: — Насколько я понимаю, это скаковая лошадь?

— В отставке.

— Она была быстрой?

— Быстрой. И сильной, — добавил он.

В смягчившемся голосе прозвучала нотка уважения. Она взглянула на него. Тот же профиль с квадратной челюстью, придающей внешности стальную силу. В особенности, когда Макс хотел настоять на своем с упрямой решительностью.

Но годы, точно скульптор, внесли изменения в его лицо. Из уголков сощуренных глаз лучились тонкие морщинки и соединялись с линиями, идущими от неулыбчивого рта.

Диане было любопытно, что превратило Макса в сурового, осуждавшего мир человека? И почему всю свою желчь он направил против нее? Но она почувствовала, что напряжение чуть-чуть спадает, когда они говорят о лошади. И ей хотелось продлить более миролюбивое общение. Конечно, оно далеко от гармонии, но лиха беда начало.

— Я думаю изобразить ее быстрой, сильной, атлетичной, как ты описываешь. В движении. С солнечными бликами на шкуре. — Она сделала паузу, наблюдая за ним, пытаясь догадаться, какова будет реакция. — Такой я ее вижу, когда смотрю на нее, но ты — клиент.

— А клиент всегда прав?

— Нет, но клиент оплачивает счет, и за ним последнее слово.

Лошадь, будто решив сама сказать последнее слово, вытянула шею и тихо заржала. Понимая, что Макс наблюдает за ней и судит каждое движение, Диана заставила себя не шелохнуться. Лошадь казалась вполне дружелюбной. Она понюхала волосы Дианы. Зубов не было видно. Это очень хорошо. Диана набрала побольше воздуха.

— Привет, — ласково сказала она и обрадовалась, что голос не выдал ее нервного возбуждения от такой близости кобылы. — Как тебя зовут, красавица?

Макс прокашлялся. Или, может быть, хриплый звук донесся из соседнего стойла, где тоже виднелась лошадь. Диана подняла руку, она совсем не дрожала, и погладила лошади морду. На медной пластинке, прикрепленной к кожаному недоуздку, было выгравировано одно слово.

— Бутилишиос, — прочла Диана и от веселого изумления вскинула брови. — Это ее кличка? — повернулась она к Максу.

— Не упрекай меня, — будто защищаясь, он выставил вперед руки. — Не я называл ее.

— По-моему, это очень подходящая кличка. Уникальная. — Она радовалась, что напряжение спадает. Можно даже шутить и улыбаться. — Совершенное имя для кобылы-основательницы твоей новой коннозаводческой фермы, — продолжала она. — Всех ее отпрысков ты можешь назвать Бути-как-то.

— Она приобретена не для этого. — Он окинул Диану презрительным взглядом.

— Но из разговора со Скай я поняла, что ты и Зак приехали сюда для закупки породистого скота.

— Так и есть. — Макс немного подвинулся, чтобы позволить кобыле свободнее двигаться. Потом снова прислонился к двери. Он почти расслабился, с огромным удовольствием отметила Диана. Наконец-то перестал злиться. — Эта кобыла была чемпионом в беге на милю и своему потомству передаст слишком много спринтерской крови.

— Разве это плохо?

— Для некоторых конезаводов совсем не плохо. Но мы ищем стайеров… для скачек на длинные дистанции, — пояснил он, видя ее недоумение. — Эта наследственная линия нам не подходит.

— Но ты ее все же купил?

— Это подарок моим родителям. Я ее оставлю здесь, у Скай, пока она не ожеребится. Поэтому мне и нужны снимки. Вместо кобылы я пошлю родителям фотографии.

— Легче подарить шаль.

— Гораздо, — согласился Макс, и намек на легкую улыбку, которую она так любила, появился в углах рта.

Любила? Диана мысленно быстро остановила себя. То, что было между ними, — это не любовь. И неважно, что она думала в те блаженные месяцы. Упоминание о его родителях, которых она никогда не видала, дало тему для беседы.,

— Как поживает твоя семья? — вежливо спросила Диана.

— У них все хорошо?

— А как ты, Макс? — поинтересовалась не из вежливости, а потому что не сдержалась. Она должна знать. — Как у тебя дела?

— Прекрасно.

Вроде бы ответ прозвучал учтиво. Но все следы недавней улыбки исчезли. Он толкнул дверь и вошел к лошади в стойло.

— Как ты? — В груди зашевелилась тревога. Она повторила вопрос раньше, чем успела подумать.