Верхнее освещение погасло, остались только софиты, ярко освещающие сцену. Гитаристы ударили по струнам, и звук из огромных усилителей разом перекрыл гул зрителей. Толпа заколыхалась в хаотическом танце. Аннализа наслаждалась кайфом и приятным отупением, хотя и понимала, что слегка перебрала. Она полностью отключила голову и просто двигалась в ритме музыки.
Вокалист, одетый в армейскую куртку и джинсы, прошелся по сцене и лучезарно улыбнулся, приветствуя публику. Девушке казалось, что она плывет в космосе, всем телом отдавшись ощущению свободы и безграничного кайфа. Все мысли исчезли в ночи, их заглушили рокот баса, пронзительное соло гитары, берущий за душу голос вокалиста и слаженное звучание группы.
Эти парни на сцене уже нашли свой голос, хотя были немногим старше Аннализы. Скоро и она найдет свой — иначе и быть не может.
Следующая песня оказалась балладой. Все парочки в зале сплелись в объятиях. Аннализа закрыла глаза, слушая музыку. Ее качало все сильнее, жаль, что нельзя было хоть немного протрезветь усилием воли.
Девушка плыла на волнах кайфа, когда возле нее раздался чей-то голос:
— Хочешь потанцевать?
Аннализа обернулась посмотреть, у кого хватило наглости к ней приставать.
Рядом стоял языкастый парень с побережья, сияя знакомой улыбкой.
— Аннализа в Стране чудес… Или правильнее сказать — Алиса?
— Вот так везение… — пробормотала она. Наверное, померещилось. Раз язык уже заплетается, значит, не стоит особо верить глазам.
Томас подошел ближе.
— Третий раз — это уже не шутки! — громко сказал он, перекрикивая музыку. — Похоже, судьба намекает, что мы обязаны станцевать хотя бы один танец. — Он предложил ей руку.
Аннализа воззрилась на нее с таким ужасом, словно ей в живот упиралось заряженное дуло пистолета.
— Нет уж, спасибо…
Да он издевается… Пусть сколько угодно расточает свое обаяние — даже пьяная и обдолбанная, она прекрасно видит, что это всего лишь заманчивая приманка, за которой прячется смертельно опасный крючок.
Томас опустил руку.
— Как скажешь, Аннализа… Надо же было попробовать.
Девушка с трудом выдерживала проницательный взгляд его светлых глаз, не понимая, чего ей больше хочется: ударить Томаса или поцеловать.
— Сколько раз повторять — я не хочу с тобой встречаться, — еле ворочая языком, объяснила она. Мимо пролетело облако дыма от марихуаны, еще глубже вгоняя ее в транс.
Томас шагнул вперед.
— Что?.. Я не расслышал. — Он кивнул на группу, выступающую на сцене, и наклонился совсем близко к девушке.
— Я сказала… — Аннализа сбилась с мысли: ее тянуло к Томасу; всю настороженность как будто рукой сняло. Глубоко вздохнув, она упрямо повторила: — Я сказала, хватит. Все равно я не стану с тобой встречаться… можешь не тратить на меня свое обаяние.
Томас просиял: в наркотическом дурмане ей казалось, что он светится, как маяк в ночи.
— Так ты считаешь меня обаятельным? Значит, я не зря стараюсь?
— Это все пиво… виновато… — Аннализа качнулась назад и на кого-то налетела. Зал закружился перед глазами.
— Эй, держись! — Томас поспешно вытянул руку.
Аннализа возмущенно ее оттолкнула, но поняла, что подвернула лодыжку. Уже падая, девушка видела, как Томас пытается ее поймать. С размаху сев на утоптанный земляной пол, она завалилась головой назад.
Аннализе чудилось, что то ли три, то ли четыре Томаса опустились возле нее на колени, бормоча какую-то чепуху. Над головой вспыхивали огни, рядом мелькали ноги людей, танцующих под оглушительную музыку. Потом в глазах помутилось, и все цвета перемешались и смазались.
Глава 5
Дорога домой
Голова сильно кружилась; Аннализе казалось, что ее сейчас вырвет. Остатки сознания подсказывали, что Томас поднял ее с земли и несет к выходу из амбара. Подхватив девушку под спину и колени, он проталкивался сквозь толпу, дергающуюся в энергичном танце. Хаотичные движения и вспышки прожекторов над головой лишь усиливали тошноту.
Люди оборачивались посмотреть, что с ней случилось. Хотя Аннализа слышала, как Томас с кем-то разговаривает, все было словно в тумане. Но прохладный ночной воздух ее встряхнул — в голове немного прояснилось. Какое счастье, что она оттуда выбралась. Вот бы сейчас оказаться дома, в своей постели.
— Куда ты меня несешь? — пробормотала девушка, почти не надеясь, что парень ее поймет.
Томас все еще разговаривал — кажется, кому-то объяснял, что надо отвезти ее домой.
— Не волнуйся, — успокоил он Аннализу. — Я всего лишь вынес тебя на свежий воздух.
Небо кружилось черным водоворотом, и глаза норовили закатиться. Еще никогда ей не было так плохо. Хоть бы все поскорее закончилось.
Парень нашел островок травы и усадил Аннализу. Ей казалось, что рядом маячат два или три Томаса.
— Мне надо домой, — заплетающимся языком пробормотала она.
Томас опустился рядом на колени и стал задавать какие-то бессмысленные вопросы. Девушка словно со стороны слышала, как объясняет, что пришла сюда с Нино. Томас спросил что-то еще, но она не могла разобрать ни слова. Она пыталась отвечать, только, похоже, безуспешно.
Кажется, он повторял одни и те же вопросы: с кем ты приехала, как выглядит твой кузен и что у него за машина. Аннализа пошевелила губами… к горлу подступила тошнота, и она зажмурилась, молясь, чтобы все прошло.
— … уехать отсюда, пока тебя не поймали… ты несовершеннолетняя… алкоголь… — уловила она.
Мысль показалась здравой, и Аннализа на всякий случай повторила:
— Я просто хочу домой…
Парень опять понес какую-то околесицу. Аннализа старательно вслушивалась. Что-то про машину кузена и про записку.
— Большой и раздолбанный коричневый автомобиль на краю поляны… — с грехом пополам объяснила она. — С ананасовым освежителем воздуха.
Снова что-то неразборчивое.
— Пожалуйста, домой… забери меня домой.
Томас взял ее за руку.
— Я отвезу тебя в Миллз. Помнишь Митча с игры в Давенпорте? Он передаст твоему кузену, что случилось.
Хотя Аннализа различала отдельные слова, они казались бессвязными и лишенными смысла. И все же голос Томаса внушал спокойствие и уверенность, поэтому она кивнула. Кажется, Томас куда лучше ее соображал, что надо делать.
В ту же минуту он вновь поднял Аннализу на руки и стал спускаться с холма, повторяя, что все будет хорошо. Девушка закрыла глаза. Почему-то она ему верила. Вскоре раздался звук открывающейся и закрывающейся двери, гул заводящегося мотора, и Аннализа наконец-то откинулась в кресле. Машину несколько раз тряхнуло, а потом она плавно покатилась по дороге, и Аннализа погрузилась в темноту под изнанкой век.
Когда она разлепила мутные глаза, за окном мелькала дорожная разметка, подсвеченная фарами. Девушка огляделась по сторонам и поняла, что едет в машине. Сквозь приспущенные окна проникал спасительный прохладный воздух. Слева сидел Томас — он держал одну руку на руле, а другой облокотился о дверцу машины.
— Проснулась? — заметил он. — Как ты себя чувствуешь?
Обрывки произошедшего стали всплывать в памяти, как замедленное кино. Вот Томас подходит к ней под мельтешащими огнями прожекторов. Вот они разговаривают, потом она валится назад, и он выносит ее на улицу.
— Куда мы едем? — Во рту отдавало ватой. Аннализа выпрямилась и заметила, что под ней бело-желтое полосатое сиденье. Может, это «Фольксваген»? Она стянула с шеи шарф и уронила его под ноги. — Долго я спала?
— Я везу тебя домой, — пояснил Томас. — Мы сейчас примерно на полпути к Миллзу.
— Мой кузен в курсе? — Нино ее убьет, когда хватится.
— Митч пошел его искать. Высокий итальянец с распятием, потрепанный коричневый автомобиль — верно? Если Митч не найдет твоего кузена, он оставит в машине записку. Не волнуйся, моему другу можно доверять.
— А как же концерт? Почему ты уехал?.. — Аннализа все еще не оправилась: ее сильно мутило.
— Пустяки, — заверил он ее. — Я не хотел, чтобы ты вляпалась в неприятности. Да ты и сама все время просила отвезти тебя домой.
Аннализа не верила своим ушам. Выходит, она сама уговорила парня, чтобы он ее подвез? Память отказывала: едва удавалось собрать мысли в кучу. Пора завязывать с пивом и травкой!
Томас указал на упаковку жвачки в сетке под приборной панелью.
— Хочешь?
Аннализу замутило еще сильнее.
— Кажется, меня сейчас стошнит.
— Уверена? Остановиться? — Он убрал ногу с педали газа.
Девушка пристыженно кивнула.
Томас притормозил у обочины. Время, как видно, близилось к полуночи, и на дороге не было других машин. Захоти Томас с ней что-нибудь сделать, ему никто не сможет помешать. Аннализе стало нехорошо от этой мысли. Открывая дверь и выбираясь из машины, она очень некстати вспомнила про серийного убийцу, вновь объявившегося в новостях.
Добежав до травы, Аннализа нагнулась и в считаные секунды рассталась и с ужином, и с выпитым пивом. Закончив, она отерла глаза и рот и обернулась. Томас выглядывал из своего бананово-желтого «Фольксвагена Битла», спрашивая, все ли у нее хорошо. Какое там хорошо… Хуже просто некуда. Но раз Томас ушел из-за нее с концерта и с виду внушал доверие, она кивнула: