Когда Чиверс хоронил жену, он не позвал Маккалоха на похороны, а тот нисколько не удивился и уж тем более не обиделся.

Они уже добрались до десерта, когда кончился фильм. Маккалох поднял голову и заметил Софию и Уилла, они как раз выходили из кинотеатра в компании Шарлотты и еще пары молодых людей, которых он раньше не видел. Он махнул им рукой.

— Мой друг Чиверс, — представил он их. — Лучший юрист на этом острове.

— Эх, а развернуться-то тут негде, — сказал Чиверс. — Вот и хожу по барам. Бум-бум. Как фильм?

Он так близко пододвинулся к молодежи, что Шарлотта отшатнулась.

— Бредятина, — бросил Уилл.

— Мы это подозревали, — сказал Чиверс. — Потому и ушли. Напейтесь с нами. — И он налил им плохого вина.

— Мы идем танцевать, — ответила София и посмотрела на Маккалоха. — В «ЧатАп».

— Значит, братание с противником у вас не под запретом? — спросил он.

— Ой, вот только не надо, — произнес один молодой человек. — Это мы оказываем Соф и Уиллу услугу, беря их с собой.

— Мы — авангард, парень, — сказал ему Уилл. — А вы со своими методами застряли в каменном веке.

— Нет, правда, разве она не настоящая ведьма? — спросила Шарлотта.

— Нет, — отрезала София. — В своем деле она ас. Просто нас всего трое, а работы — видимо-невидимо. Она уверена, что там, внизу, что-то есть.

— Она ошибалась и раньше.

— Да и раскоп этот даже не ее, — добавил кто-то.

— Нет, это уж вы не начинайте, — сказала София.

— А что там у нее с Паддиком? — поинтересовался Маккалох.

Студенты переглянулись.

— Почему вы спрашиваете? — негромко спросил Уилл.

— Это он ее терпеть не может, — ответила София. — А она едва помнит, как его зовут.

— Звучит, как начало отличной романтической комедии, — сказал Чиверс. — «Самокопание». Или «Служебный роман». Хотя нет, это, пожалуй, нудновато.

— Вряд ли к концу третьего акта эти двое будут лобызаться, — заметила Шарлотта. — Паддик считает, что путь Гилрой никуда не ведет. И не только потому, что он не фанат ее магического состава. И вообще проекта. Он говорит, что она по жизни чокнутая.

— А они что, работали вместе? — спросил кто-то. Принесли еще бутылку дешевого вина.

— Да, потому он и говорит.

— В нашем деле кого ни возьми, все друг с другом работали, — вздохнул Уилл. — И каждый старается доказать, что он лучше другого.

— Да, но пока она выигрывает, — сказала Шарлотта. — У нее локти острее.

— Ну, конечно, можно подумать! Вы только взгляните, сколько вас и сколько нас.

— Зато она получила его площадку.

Студенты не кричали, просто они разгорячились от вина и заговорили громко, привлекая к себе внимание. Вдруг у кого-то из группы Паддика зазвонил телефон, он встал и отошел, чтобы ответить. Маккалох проводил его любопытным взглядом: держать на острове телефон включенным было дорого.

Светила полная луна. Насекомые летели на разноцветные огни ресторана. Угрюмо сутулился мертвый вулкан.

— Я видел одну ее штуковину, — сказал Маккалох. — Мне понравилось.

— Ну еще бы! — вскинулась Шарлотта. — С ее составом можно столько открыток понаделать…

— Ой, хватит тебе, — перебила ее София. — Ты прекрасно знаешь, что тут не в одной красоте дело. Гипс ведь не прозрачный. А мы кое-что ищем.

— Что же?

Вернувшись, парень с телефоном забарабанил пальцами по столу, привлекая к себе внимание. Глаза у него были широко раскрыты.

— Нам пора идти, — сказал он. Голос его прозвучал сдавленно.

— В чем дело? — спросила София. И тут же: — О гос-споди.

— Они его нашли.

— О гос-споди-и.

Студенты прикрыли ладонями рты.

— Нет! — воскликнула София. — Поздравляю!

— Нам надо идти, — повторил молодой человек. Он моргнул, глядя на Чиверса, и хлопнул себя по карману. — Может, мы?..

— Ни за что, — ответил Чиверс. — Скажите нам лучше, что вы там нашли?

Но группа Паддика уже хором грянула «Спасибо!» — и студенты один за другим выскочили на улицу.

— Как, по-твоему, небезопасно им теперь за рулем? — спросил Чиверс.

— Проф наверняка услышит, — говорила София Уиллу. — Может, уже услышала. Черт.

Вид у нее был взволнованный и сердитый.

— Мы тоже пойдем, — сказал Уилл.

— Я даже рада, что слегка окосела, честно говоря, — призналась София. — Спасибо за пойло. Ладно, мы тоже пойдем: хочешь не хочешь, а никуда не денешься.

Чиверс и Маккалох остались одни, в тишине.

— Что ж, — произнес, наконец, Чиверс. — Полагаю, сомневаться в природе их находки не приходится.

— Большое дело, — откликнулся Маккалох. — Давно уже пора. — Он поджал губы. — Правда, хорошо бы взглянуть. Как насчет не ходить завтра в контору? Встретимся у меня в шесть?

— В шесть? Да ты спятил! Куда в такую рань?

— Так ты хочешь на него посмотреть или нет? Кто знает, сколько они там уже с ним возятся? И ночью наверняка спать не лягут. Расчет верный: с раннего утра у них просто не будет сил, чтобы нас выставить.

Бухтой Свободы на острове называлась крохотная рабочая гавань. Всего в нескольких ярдах от раскопа чадили лодочные моторы. Слухи о находке Паддика и его команды, видимо, просочились в город: когда утром Маккалох и Чиверс прибыли на берег, то обнаружили там небольшую толпу сограждан.

Охрана здесь, в отличие от того места, где работала Гилрой, была куда более многочисленной и состояла из добровольцев и местных полицейских. Они не пытались разогнать толпу, в их задачу входило лишь не пускать зевак за ограждение.

— Не заступайте за линию, леди и джентльмены, — командовал один полицейский.

— Что, Боб, власть почуял, а? — крикнул ему кто-то из толпы. Все тут же засмеялись, включая и самого Боба. Он поправил фуражку и подошел к Чиверсу.

Со склона, поросшего росичкой, Маккалох заглянул вниз, в яму, где возились вокруг самодельного экрана археологи. Там была Шарлотта, он помахал ей, она ответила. Он видел, что она взволнована.

— Смотри. — Чиверс показал куда-то в сторону. Сбоку от дыры, рядом с ребятами Паддика, стояли София и Уилл. — Судя по всему, Гилрой была здесь этой ночью. Академическая любезность. Паддик показывал ей, что они нашли.

— Пари держу, ему это понравилось, — сказал Маккалох.

Студенты стали сворачивать экран. Толпа налегла на барьер. Маккалох привстал на цыпочки.

Внутри большой ямы была другая, у́же и глубже первой, из нее всю ночь старательно выгребали грязь и всякую дрянь, освобождая гипсовую фигуру. Теперь, нежно, словно родители, пеленающие свое чадо, археологи продели под нее веревочные петли и принялись поднимать ее из земли.

Фигура выплывала на поверхность, слегка покачиваясь.

Она была в превосходном состоянии. Совершенно целая. Положение тела было хорошо знакомо Маккалоху по экспонатам из островного музея. Типичная поза смерти.

Но одно дело, когда такое чудище лежит в музее, под стеклом, снабженное соответствующей табличкой. Хотя Маккалох и там всегда чувствовал волнение. Здесь же, когда он увидел, как оно заново рождается из земли, у него просто захватило дух.

Крылья чудовища были сложены. Тяжелая голова клонилась набок. Провалы больших глаз имели необычную форму. Тело спиралевидно изгибалось, напоминая лишенного раковины моллюска. Многочисленные конечности торчали в разные стороны, крохотные ручки застыли в мольбе.

Археологи накрыли гипсовую реплику давно умершего существа тканью, точно хотели его согреть. И унесли прочь.

Прошло около двадцати лет с тех пор, когда из земли была извлечена и заботливо очищена от пыли первая такая фигура.

Почти следом за ней были найдены еще три, и причудливые виньетки со стен храмов у подножия вулкана перестали восприниматься как простые украшения, а превратились в портреты иных местных обитателей. Размеры дверных проемов в домах старого города, казавшиеся раньше архитектурным капризом, сразу обрели практический смысл. Мозаики больше не изображали прошлые или будущие пришествия неких мифических существ: на них было лишь то, что их создатели каждый день видели своими глазами.

Прибрежные воды прочесали вдоль и поперек. Никаких следов того, на что надеялись археологи. Никто так и не узнал, откуда взялись эти существа, как они попали на остров. Так гипсовые статуи и остались единственным — но вполне достаточным — доказательством сосуществования здесь расы людей с расой пришельцев.

Загадочные существа, погибая, лежали с людьми бок о бок, островитяне жались к неведомым тварям. Они вместе трудились. И вместе поклонялись богам, заявили ученые, по-новому взглянув на сохранившиеся кое-где фрагменты фресок, на которых земляне и пришельцы с нимбами вокруг голов стояли на коленях перед алтарями с сияющими на них ящиками.

И вот новая полость. Как знать, что из нее родится, и родится ли вообще что-нибудь. Она поглотила много гипса. Его надолго оставили сушить.

Землю с последней статуи, подтверждающей открытие новой культуры Коллаборантов, счищали долго. Существо, изогнувшись, распростерло свои короткие крылья (оно никогда не могло бы подняться в воздух на этих обрубках, но их упорно называли крыльями) над головами двух человеческих детей, мальчика и девочки, точно защищая их от убийственного потока.