Ло Ян, Чан Ань
Слуга тигра
Посвящается всем котам, которые согревали нашу жизнь.
Чиновник опирается на печать, а тигр — на горы.
Китайская пословица
Глава 1
В прорехе между бамбуковыми кронами плыли тучи, тяжелые, набухшие от непролитых дождей. Порывистый ветер немилосердно трепал ветви; сухой лист, кружась, упал Сун Цзиюю в подставленную ладонь.
Что за погода… А ведь, казалось бы, юг.
— Господин, Чжунчэн в двух больших часах. Желаете сделать привал?
— Нет. Едем. — Сун Цзиюй перевернул ладонь, и лист, тщетно цепляясь за загрубевшую от меча кожу, соскользнул в чмокающую под копытами Бархата грязь.
Позади скрипели колеса, возница вполголоса ругался на разбитые дороги. Две повозки, четверо слуг, старый меч да фамильная гордость — вот и все, что осталось от славного рода Сун.
Сун Цзиюй невесело усмехнулся.
— Господин! Господин!.. — Высланный дозором Жу Юй во весь опор мчался назад. — Разворачивайтесь! Разбойники…
Он резко осадил коня, и тот заплясал перед Бархатом. Бархат показал зубы.
— Тихо, — Сун Цзиюй слегка натянул повод. — Где, сколько?
— Через три ли. Остановили какую-то повозку, богатую, человек десять их…
— Ждите здесь, — велел Сун Цзиюй остальным. — Жу Юй, Лань Сы, со мной.
Бархат взял в галоп с места, бамбуковые стволы по сторонам от дороги слились в зеленую полосу. Копыта ударяли по камням звонко, дробно, разжигая азарт — и вправду, сколько можно плестись шагом да жалеть себя? Намотав поводья на луку седла, Сун Цзиюй на скаку зарядил маленький арбалет. Еще не принял полномочия, а уже нет покоя…
Он ухмыльнулся. Тоску, сжавшую было сердце, смыло горячей волной, кровь стучала в ушах, как боевые барабаны.
Поворот и еще один. Услышав голоса, он спешился и дал слугам знак ждать, а сам двинулся вперед, держась за деревьями. Очень кстати впереди показалась кряжистая сосна — за ее широким стволом он и замер, рассматривая напряженную сцену. Вот они: поваленная на бок повозка резного дерева, прижавшийся к колесу молодой господин, на персиковом рукаве дорогого халата темное пятно — кровь. Вокруг добычи фигуры в черном — нависли, встали в полукруг.
— Послушайте, господа… — незнакомец старался говорить уверенно и непринужденно, но голос подрагивал. — Зачем же доводить до смертоубийства… ведь мы разумные люди…
— А зачем ты нам живым? — глухо рассмеялся из-под маски разбойник. — Мы знаем, что старый магистрат съехал, а нового еще нет! Хоть всех тут перебьем, никто и не почешется!
Наглый, и язык подвешен. Вожак?
Сун Цзиюй не спеша, тщательно прицелился. Пусть болтает: за звуком своего голоса не услышит, как тренькнет тетива.
— Резонно рассуждаете, почтенный разбойник… — пробормотал щеголь. — Прошу, в знак моих добрых намерений… примите мое серебро… но только не трогайте подвеску, это фамильная драгоце…
Вожак заинтересованно приподнял кончиком меча подвеску — что там, яшмовый тигр?..
Сун Цзиюй выстрелил на выдохе. Свистнул арбалетный болт, но разбойничий главарь выкрутил вдруг саблю и одним легким движением отбил стрелу. Сун Цзиюй видел такой трюк лишь на ярмарках, не думал, что кто-то и вправду способен на это в бою.
— Что за трус там стреляет из-за угла! — крикнул разбойник. — Выходи, или я сам к тебе приду!
Сун Цзиюй перезарядил арбалет и осторожно высунулся из-за дерева — но разбойник внезапно был уже рядом и взмахом сабли вышиб у него из рук оружие. Сун Цзиюй отпрыгнул, бросив полный сожаления взгляд на упавшие на землю две половинки любимой игрушки, и выхватил меч.
Зазвенели, встретившись, клинки. Он стиснул зубы: да что это за бандит?! Такая сила и умение…
Лань Сы тоже приходилось несладко — он, видно, хотел бесшумно обойти врага по бамбуковому подлеску, но разбойники его заметили: сразу двое плясали вокруг, дразня его, насмешливо тявкая высокими голосами, видно, чтобы сбить с толку. Невысокие, стройные… юнцы из цзянху?
Главарь сделал выпад, едва не пропоров Сун Цзиюю рукав. Прищурился:
— Вас всего двое! Убирайся-ка подобру-поздорову и не вмешивайся в дела… Летучих лис!
— Уж не думаешь ли ты, что я позволю разбойникам убить честного человека на дороге? — процедил Сун Цзиюй.
Он отступил в сторону, и еще, и еще, сближаясь с Лань Сы. Тот чуть кивнул, разгадав его маневр. Если удастся захватить вожака, может, удастся поторговаться…
— Честного человека! — фыркнул главарь. — Этот-то честный? Богатый пьяница и развратник?
— Эй! — возмутился прижавшийся к повозке «пьяница». — Всыпьте им как следует, господин! Не жалейте!
Двое разбойников тем временем взлетели одновременно в цингуне, оттолкнулись от древесных стволов и наскочили сзади: один на Сун Цзиюя, другой на Лань Сы. Мечи у них были короткие, в самый раз для быстрых подлых ударов.
Сун Цзиюй бросился на землю и перекатился, уходя из-под падающего клинка, а потом резко оттолкнулся ногами, сделал сальто назад и оказался прямо за спиной у вожака. Лань Сы отвлек его, заставив парировать удар, и Сун Цзиюй ловко схватил разбойника, притиснул к себе.
— А ну стоять! — рявкнул он, прижав лезвие к резко вытянувшейся шее.
Его подельники замерли, не сводя с Сун Цзиюя внимательных глаз.
— Пусти нашего брата! — крикнул тот, что повыше. — Пусти, и разойдемся мирно! Не будем тебя убивать!
— Отпущу, когда вы все уберетесь отсюда, — мрачно рявкнул Сун Цзиюй. — Положили оружие на землю и пошли вон!
Он не был уверен, что это сработает; что, в конце концов, им помешает пожертвовать главарем? В цзянху каждый сам в главари метит… Или вот так же пригрозить все еще сидящему на земле «пьянице»?
Почему он не бежит, ноги у него, что ли, отнялись?
Разбойники медленно, не сводя с него глаз, присели на корточки… И вдруг произошло нечто странное. Главарь, стоявший прямо перед ним, вдруг исчез. Не просто присел, а… в одно мгновение оказался внизу, перекатился по земле…
— Уходим! — взвизгнул он неожиданно тонким голоском, и разбойники порскнули кто куда, только пятки засверкали.
* * *
Сун Цзиюй медленно опустил меч, изумленно спросил Лань Сы:
— Это что такое было?..
Тот нахмурился.
— Я в вашу сторону не смотрел, наблюдал за теми двумя. Как вы его упустили?
Если б знать… Не скажешь ведь, что разбойник как будто уменьшился на мгновение?
Сун Цзиюй помотал головой. Ладно, потом. Надо проверить, как там этот господин у повозки…
Господин встал, опираясь о тележную ось, отряхнул персиковый халат, ощупал распущенные волосы, проверяя, видно, не выронил ли нефритовую шпильку. Впрочем, она скорее запуталась в локонах, чем действительно скрепляла прическу, так что разницы не было. Раненую руку он держал на отлете, словно не вполне понимая, что с ней делать. Боялся запачкать одежду?
— Благодарность этого несчастного не знает границ! — он поклонился Сун Цзиюю. — Как ваше драгоценное имя? За кого я должен вечно просить Небо?
Аромат сливового вина усилился.
— Мое скромное имя — Цзиюй. Фамилия — Сун, — он покачал головой, оглядывая «несчастного» с головы до ног. Пожалуй, ровесник, лет тридцать на вид. Одежда дороже, чем месячное жалование магистрата, подол в винных пятнах, верхний персиковый халат с тончайшей золотой вышивкой запахнут кое-как, на поясе искусной работы подвеска из красной яшмы, действительно в виде тигра, из-за пазухи торчит лакированный веер. Должно быть, выходец из местной знати или сын купца.
— Лань Сы! — позвал Сун Цзиюй.
Тот, оказывается, уже давно стоял рядом, не растерял способность подкрадываться бесшумно. Верный слуга и учитель, когда-то спас отцу жизнь в краю рек и озер, а теперь вот прислуживает недостойному сыну.
— Молодому господину нужна перевязка, — Сун Цзиюй кивнул на окровавленный рукав. — Затем ему следует поехать в управу для дачи показаний.
Он оглянулся на лес. Да и как бы разбойники не вернулись с подкреплением.
— Ни к чему, ни к чему, господин Сун, просто царапина! — господин с кислой миной осмотрел попорченный рукав. — Я, ничтожный Ху Мэнцзы, не слушал заветов батюшки, не упражнялся ни с мечом, ни с палицей, сам виноват. Ну да садясь в свадебный паланкин, поздно прокалывать дырочки в ушах…
Он вдруг улыбнулся, темные миндалевидные глаза блеснули искрой веселья.
— В управе скучно, там одни нудные чинуши! Едем же в мое поместье, благодетель, отобедайте у меня! Это меньшее, что ваш покорный слуга может сделать в благодарность. Не отказывайтесь, отказа не приму! Будем пить за мое чудесное спасение!
— Вынужден все же отказаться, — Сун Цзиюй оглядел «поле боя». Резной возок на боку, лошади разбежались, слуги, по-видимому, тоже. Придется брать господина… как он сказал, Ху?.. с собой.
— Забирайтесь, — он указал на свою подъехавшую повозку.
Господин Ху не стал куртуазно отказываться: в мгновение ока влез за полог, вальяжно устроился на подушках, достав из рукава серебристую флягу с чеканным пейзажем: горный источник бежит по скалам.
— Пожалуй, составлю вам компанию, благодетель Сун! — пропел он. — Но только до перекрестка, а там уж эти трусливые сукины дети, что мне служат, найдут лошадей и догонят нас.
