— Мы, команда, оплатим ваш досуг с преступниками? — поинтересовался он, на что на него вопросительно посмотрел не только я, но и прочие офицеры. — Ну а что, служанки у вас, почтеннейший, нет. А плавание долгое, — несколько понятнее уточнил он, хотя вопросов оставалось до кучи.

Ну а что бы их не задать-то? И, выходило, что помимо даже вполне себе долговременно-партнёрствующих членов команды корабля, вполне себе служанок и слуг офицеров для “нужд половых”, существует практика пользования перевозимых преступников. Но не просто так: эти преступники — именно “вещи”, но вещи Корифейства. И до продажи на Пряном за “пользование” приходится платить в судовую кассу: отчёт и бюрократия. Собственно, гриткино “девок моем даже чаще” на это довольно толсто намекало, но я думал, эту категорию граждан трахают “по нужде”, а оказывается — по квитанции.

— Хм-м-м, — задумался я над оригинальным предложением, собственно, решающим массу проблем, о которых я думал. — А выкупить преступницу можно? — уточнил я, потому как предпочёл бы что-то типа горничной-служанки, по крайней мере на время пребывания на Пряном.

— Можно, почтенный, но довольно дор… — начал было Скур.

— Если пожелаете как ответный дар — то он не будет стоить вам ни купра, — решительно заявил капитан.

Ну, посмотрим как-там и что, телепался я после вечеринки в свою каюту. Смех-смехом, но досуг обеспечить надо, правда, у меня довольно противоречивые требования к “временному слуге”. Именно “слуге”, потому что удовлетворять меня — дело важное, но, например, кирасу некому помочь одеть. Не говоря о кофе сварить нормально — корабельный повар делал какую-то откровенную бурду, судя по вкусу, переваривал.

В общем — небесполезно, но смотреть надо будет. Правда, вонь, блин… но ради такого дела перетерплю.

Наутро меню завтрака было в соответствии с озвученными желаниями: рыбы и даже плошка с мёдом.

“Вкусно, хороший шебуршень”, — снисходительно и довольно отэманировал Потап.

— На горизонт, что ли, полюбоваться? — невинно поинтересовался я.

“Сволочь! И я — спать” — любезно попрощался со мной товарищ мохнатая задница.

А через четверть часа, в процессе мыльно-рыльных мероприятий в дверь постучали. Скур, как понял я, причувствовавшись, высовывая морду.

— Приветствую, уважаемый, — обратился я к белке. — Погоди немного, — скрылся я в недрах комнаты и прихватил кирасу, не став надевать.

— Приветствую, почтенный, — уставился на меня, изящно помахивающего бронёй завхоз. — А-а-а?… — понятно тыкнул он в прихваченный аксессуар.

— Надо, — всеобъемлюще ответил я, на что последовал кивок.

Ну и потопали мы в недра Гнева. Причём одарённый-чиновник, со здоровенным гросбухом, снабдил нас масками-тряпицами, пропитанными благовониями. И сам на мордас такой же поместил. Конечно, не огонь, да и резковато. Но лучше, чем запах сортира и застарелого пота, которым шибало из дыры на рабский этаж.

Сам этаж был заставлен деревянными клетками с гамаками — но тут и понятно. А чин выспрашивал у меня “что угодно”.

— Помолчать, — вежливо ответил я, прохаживаясь между клетками. — Эту, эту и… пожалуй эту, — потыкал я пальцами в трёх девиц.

Не самые страшные и здоровые. А последняя, о которой я задумался, была совершеннейшей уродиной в рамках зимандских норм: если не культуристка, то поджарая и мускулистая, не слишком крупная девица.

Чин девкам мои ценные указания передал, и они из клеток вышли… Блин, а клетки-то не заперты, задумался я. Да и стражи на вонючем этаже не наблюдается… Хотя стоп: владеющие. Какой нахрен “бунт”, когда бунтующих через считаные секунды выпотрошат к чертям и удавят их же кишками? Ну или побег и что-то такое. Клетки, как и ухудшенные условия — скорее символ. Причём не для преступников, на них-то пофиг. А для переселенцев на верхнем этаже: мол, эти нехорошие люди в вони (которая и у переселенцев наличествовала на текущий момент, хотя и явно в меньшей степени, чем тут) и в клетках. А у вас круиз лайнера “всё включено”, что-то вроде того.

Ну а преступники, хотя скорее должники, так у них быть послушными — единственный способ выжить. Разумные сидят и не пищат, а отсев психов и самоубийц для корифейства репутационно выгоднее до продажи.

— Так, девки, — обратился я к лупающим на меня глазами троице. — Мне вас воспитывать и тратить время — никакого желания. Мне нужна служанка, которая будет со мной яриться с тщанием и умением. Если что — научу, но чтоб послушна была и старательна! Прибиралась, готовила, что скажу, и не мешала, когда изволю быть занят. Нужна и на корабле, и на Пряном.

Девки глазами лупали, самая дебелая стала из декольты свои сисяндры выпячивать. Ну такие, богатые сисяндры, конечно, но толстовата.

— Коробейница, с мужем преступление совершила, — начал гундеть чин, тыкая в дебелую. — Торговка, — тыкнул он во вторую с довольно хитрым выражением морды, — негодящим товаром торговала, оскорбляя жителей Золотого и Корифея. — И… скоморошица, — по-моему, сам удивился чин. — И украла у стражи… Странно.

— И не говори, — хмыкнул я. — За кражу её бы тут не было. За что ты тут?

— Я, уважаемый…

— Почтенный.

— Я, почтенный, с парой стражи, без охотки пошла. Но деньги посулили, да и не отбиваться же?! А они попользовали и не заплатили, уроды…

— Не порочь стражу корифееву… — начал было чин.

— Ну а ты другую причину, по которой девка тут, а не на площади висит, знаешь? — искренне поинтересовался я у чина, натурально почесавшего в затылке.

— Не знаю, ваше почтенство, — признал чин.

— Значит, выходит, парочка стражников тебя в угол затащила, денег не дали, а ты решила восстановить справедливость?

— Ваше почтенство, так обидно же! Знаю, что не правильно, вот теперь тут… — понурилась она.

А у меня, помимо чисто юридических моментов, были СЕРЬЁЗНЫЕ подозрения. Нет, вообще, если судья корифеев в ситуации разобрался, ну и она такая, как девка говорит — всё гладко. А не такой она с отметкой в деле “воровка” быть… да просто не может, если разобраться. За воровство увечат и вешают, в зависимости от того, кто и кого. Но вот расклад, когда пьяные менты обещали и не заплатили, а девка их обнесла — возможны. И судья принял их обещание и фактическое возмездие за “смягчающие обстоятельства” — правополагание такое вполне позволяло. И вместо увечий, смерти или каторги — рабство на Пряном: вполне, по зимандским законам, послабление.

Но скоморошица… и на жёлтую луну не посмотришь из трюма. Вроде от неё ничего не чую такого…

— Пота-а-ап!

“Достал. Какого тебе?!”

— Шута от этой девки чувствуешь?

“НЕТ! И Я — СПАТЬ!!!” — чуть не прибил меня рёвом мохнатый скот.

Но я не помер и даже вроде удержался. Так-то из троицы мне эта акробатка не только более полезна, но даже нравится чисто внешне больше — треугольное лицо без “округлых щачел”, подтянутая, не трясётся, нос небольшой, курносый, волосы серо-русые, серые глаза. Ну в общем, симпатичная девка, хотя это у меня скорее на “противоречии”: переел жирного. Путь не жирного, конечно, но полные девки из Счётов приелись, факт. Не вообще, но имея выбор — скорее акробатку. Правда, нужна главная проверка. Брякнул кирасу на пол, ткнул в неё:

— Подними, — приказал я дебелой коробейнице. — Стой, разгибайся где нибудь подальше.

Дело в том, что эта овца раскорячилась, отклячила задницу, стала с краснеющей мордой медленно нагибаться… Ну, в общем, не вариант. Купчиха — нагнулась быстро, а вот поднималась тяжеловато. И на приказ “одень” просто не смогла поднять кирасу достаточно высоко.

— Ты, — тыкнул я в акробатку.

Ну и как ожидалось — справилась. Подняла, насандалила, к завязкам дёрнулась но сама же руки отдёрнула.

— Не подскажите, как надо, почтенный?

— Не сейчас. Снимай, — указал я, что и было исполнено. — Её хочу, — ткнул я в акробатку.

— Как скажете, почтенный. Но не лучше ли мужа посильнее…

— Я непонятно выразился?

— Нет, прошу простить.

— Ряд на преступницу принесу до заката, Михайло Потапыч, — сообщил пребывающий в сторонке Скур.

— Ну вот и хорошо. За мной, — поманил я девицу, которая понятливо подхватила панцирь с пола. — Давай сюда, — прихватил я снаряжение уже на лестнице, проявляя некоторую галантность. — Как зовут?

— Мирка Злонг, поченнейший. А как вас…

— Потапыч. Михайло Потапыч, видом, — хмыкнул я. — Ну и твой господин.

Дотопали до моей комнаты, я Гритку озаботил лохань-ванну набрать. Завалился на кровать и любовался. Нормальная девица, в общем. Нормальная девица “красовалась”, что и нормально, а выбравшись из лохани, встала рядом с краем кровати, зыркая на меня, лупая глазами и демонстрируя, как она со страшной силой мёрзнет. Ну и оприходовал я её: что я, зверь, девку мучать? Вполне, кстати, умелая оказалась, даже счётным девкам фору даст… на последнем я в голос заржал, игнорируя удивлённые взгляды.

Дело в том, что “умелость” понятна. С фигуркой и не “пышнощёким челом” у неё действительные проблемы — “дурнушка”. И брала умением, в чём мне повезло. Правда, духов я в девчонку запустил: мне спокойнее, да и пусть Шута не чувствуется… В общем: просто спокойнее.