Побьют, скорее всего. Но прибьют — ОЧЕНЬ вряд ли. А вероятность того, что подобное выступление таки донесут до Императора — ничуть не меньше, чем если я сейчас бузить начну. Так что пока бузить не буду, пока будем считать, что и без бузы все сложится.

— Наблюдаю в ваших деяниях: небрежение Августейшими Особами. Оскорблений не наблюдаю, но вот сексуальное домогательство — возможно, — через четверть часа раздался голос. — Остальные обвинения показали свою несостоятельность. Однако я, в случае, если вы оправдаетесь от оставшегося обвинения, настоятельно рекомендую ознакомиться с Дворцовым Этикетом и сопутствующими данными.

— Сразу видно, что вы — инквизитор. Как ловко всё расследовали, — восхитился я почти без иронии. — Давайте с конца: я НЕ БУДУ знакомиться с вашими правилами и им следовать. Принципиально. И СОВЕРШЕННО не возражаю, если меня, такого неознакомленного и некультурного, вышлют с Терры прозябать на родную планету. Мне прозябание там предпочтительнее, — уточнил я.

— Хм, — последовало мычание, и тишина повисла ещё на десяток минут.

Видимо, то ли связывался с кем, то ли проявлял свои могучие следственные таланты инквизитора — чёрт его, неведомого знает.

— Вопрос с сексуальным домогательством к Особам Августейшей Крови остался открыт, — спустя десять минут ровно произнёс голос.

Ну, видимо, решил не орать: “немедленно учи наши дурацкие правила, а то выгоним!” — гад такой! А я бы вот выгнался, эх…

— Вы так говорите, инквизитор, как будто в этом есть что-то плохое.

— Хм-хм… — на четверть минуты захмыкал он. — То есть вы признаёте факт сексуального домогательства к Особам Августейшей Крови?

— Не признаю, естественно! Глупости какие вы говорите, инквизитор. Сексуальное это, конечно, верно. Потому что, я такой. Ну поймали меня эти “Особы Августейшей Крови” перед купанием. Может, и приглядывались перед этим — не возьмусь утверждать или опровергать. Но где я до них домогался-то?

Ну и окончательно понятно, что “Особы Августейшей Крови” — это не этот болван намоченный. Вообще я был ПОЧТИ уверен, потому что намоченный назвал фамилию. А во всех записях и прочем таком представители Императорского Рода фамилий не имели. Но шанс всё равно был — ну цензура там и всё такое. Но Шнитке я не домагивался точно: ни сексуально, ни несексуально. Значит, светленькая и тёмненькая. Внучки какие-то Его Зловредности, раз уж Августейшие. Вот зла не хватает — сам внучек заводит со страшной силой, а честным Безмолвным мешает, даже в дворцы заточает, Его Августейшее Злодейство!

— Вопрос вашей сексуальности, шевалье, находится за пределами текущего расследования…

— Простите, “расследования”? — ехидно уточнил я.

— Разбирательства, — холодно ответил голос.

А то дай этому инквизитору палец — ползадницы откусит, блин! Я не крючкотвор, но даже я знаю: расследование — это исследование, инквизирование случившегося факта. В данном случае — преступления. То есть, чтоб начать расследование, нужен сам факт преступления. И вот его — расследуют. А пока не установлено, есть этот самый факт или нет — “разбирательство”. Как раз для “установления”.

— И оно мной завершено быть не может, — вдруг выдал этот тип. — Вопрос находится в сфере тонкостей взаимоотношений с Августейшими Особами, интерпретаций разговора, мимики и ряда иных моментов. Определять которые инквизитор внутренней службы расследований не компетентен, — выдал он.

Ну охренеть — то есть сама то позиция ясна: мои слова и всё такое сложно, но можно интерпретировать как это самое домагивание. И он тут ждал, как я признаюсь со страшной силой, что домогался. Просто только в этом случае он может быть “компетентен”.

— Описания инцидента будут переданы в Секретариат Его Августейшего Величества, для ознакомления и передачи компетентному в данном вопросе.

— А сразу это сделать было нельзя, — ехидно отметил я, на что не получил ответа.

— Вы же, до принятия решения, ограничивайтесь в перемещении камерой службы безопасности дворца, — мстительно заключил инквизитор.

— Заточили, волки́ позорные, — мстительно и не слишком тихо заключил я.

И вправду — заточили. Камерушечка-одиночка, с узкой кроватью, сортиром в ней же, табуреткой и столом. Единственное, что в этом всём радовало — вероятность теребления Его Забывчивости вырастала ощутимо.

Ну а так — повалился на койку, попробовал подумать над ситуацией-раскладами и возможными Путями. Но попробовав, махнул рукой — совершенно дурацкое и неприятное положение, которое бесит довольно сильно. Мало того — ещё и эти две внучки императорские… И так у меня либидо, как выяснилось, ого-го какое. А они такие… К жёнам хочу-у-у-у!!! Чуть вслух не завыл, но сдержался. И попробовал поспать — делать-то тут всё равно больше нечего. И вот заснуть у меня, на удивление, получилось.

А после пробуждения, причём меня именно разбудили, из меня спросонья всё-таки вырвалось непроизвольно сокровенное:

— Ненавижу фельдъегерей!

Впрочем, разбудивший меня фельдъегерь на это никак не отреагировал.

— Послание шевалье Галену-Гавриле Безмолвному, дюку Ульверу, от моего Августейшего Повелителя, — озвучил он, подмаршировал ко мне, пихнул конверт и умаршировал из камеры.

Дверь за ним осталась приоткрытой, кстати говоря. А я, потянулся, да и стал очередную записульку Его Злостности вскрывать. И тихонько радоваться — всё же доложили этому забывчивому Императору.

И тут нашёл куда вляпаться! Нет у меня времени! Займись делом, раз спокойно подождать не можешь!

Император

Это я чего-то не понял. Ну “вляпаться” — это понятно и вообще — сам дурак. Августейший, само собой. Но “займись делом” — это каким? Похоже отпускать меня Его Злодейство не собирается, занятое своими злодейскими делами. Но делать-то что? В принципе, если не торчать заточённым, как дурак, то можно, наверное. И да, раз “делом”, то я — дукс. А раз дукс — то отряд. А раз отряд — то пусть этот Секретариат Его Величества вынет да положит пропуск на Терру для девчонок! На прародину полюбуются, и всякое такое. И разное. И этакое….

Мысли мои прервал страж дворца с офицерской шваброй на шлеме. Сообщил, что ограничения пребывания-перемещения с меня снимаются. Что, по незакрытой двери вроде как и очевидно. Хотя…

— Вообще никаких ограничений на перемещение во дворце? — на всякий случай уточнил я.

— Точно так. Кроме покоев Его Агустешего Величества — пребывание там возможно только по Его прямому приглашению и повелению, без исключений.

Ну-у-у… Уже неплохо. Как минимум — возможностей для хулиганства, ну чтоб меня из этого дворца всё-таки выпнули, становится намно-о-о-ого больше. Ну а может, и вправду “довыслуга” выйдет, прикидывал я, топая за стражником, вызвавшимся меня проводить до гостевого этажа.

Добрался, ну и первым делом добрался до ангара с Бронзовым — всё же, суммарно выходило, что меня не было почти сутки, а так мы виделись ежедневно. Ну и не предупредил, так что навестить и рассказать, что всё в порядке — просто правильно. Ну и от мыслей о всяком этаком отвлечёт, блин. А то чего-то того. И вообще: похоже, зловреден не только Его Величество, но и вся Августейшая Фамилия. Семейное у них.

— Ты где был, дурацкий Гален?! — радостно поприветствовал меня Эмик.

— В темнице гнил, — изящно срифмовал я в ответ.

— Так занимайся регулярным техобслуживанием, дурачьё! Это до чего себя довести надо, чтобы гнить! — завозмущался Бронзовый.

— Я занимаюсь, это было фигуральное выражение.

— Дурацкое! И где ты был-то? — уже с интересом, а не возмущением, прогудел Инвиктус.

Ну, рассказал само собой. Чего скрывать-то? Эмик послушал, ценных замечаний насчёт дурачья высказал с избытком. Но в целом — был доволен.

— Дело — это хорошо. Достало тут сидеть! Надеюсь, Император подберёт нам дело, достойное моего Величия, — радовался Бронзовый.

— Подберёт — и хорошо. Но я бы на Ульвеюл предпочёл вернуться, — отметил я.

— Тоже неплохо будет. У нас найдётся чем заняться, — одобрительно прогудел Эмик. — Ладно, ленивый Гален, полезай в ложемент, давай заниматься, — великодушно предложил он.

— Давай, — согласился я, шагнул к выдвинутому ложементу, но улечься в него не успел.

Просто ангар огласил довольно громкий звук гонга, а чтобы не ошибиться — над входными-выходными воротами на гостевой этаж посверкивали огоньки. И уж совсем для тупых — на браскомм пришло сообщение из внутридворцовой сети, на тему “к вам в ангар стучатся”. Я вот и не знал, что здесь звонок-гонг есть, но с другой стороны — а откуда мне знать? Кальцес все два раза, что появлялся, выбирался из технического лифта. А этот звонок, похоже, связан с “займись делом”. Ну или одна из “Августейших Особ” впечатлилась моим сексуальным недомагиванием и теперь хочет меня о чём-то попросить. Ну-у-у… Посмотрим, как просить будет, решил я, неторопливо бредя к двери.

— Быстрее давай, дурацкий Гален! — возмутился мне в спину Эмик. — Интересно же! — уточнил он.

Подошёл я к воротам, распахнул — а там стоит некий тип. Странного в этом не было ничего — стуки-звонки сами по себе не стучат и не звонятся. Но вот сам тип был если не странным, то примечательным. Парень лет двадцати, может, чуть больше. Невысокий — мне где-то по плечо, но не хлюпик вроде бы — “вроде бы” было связано с первой интересностью. На парне был, судя по очертаниям, пилотский комбез. Но не простой, а вычурный, хотя и не как у дурачья, с “блёсткми-светяшками”. На нём были, явно интегрированные при производстве, этакие металлические узоры-пластины медного цвета, сплетающиеся в растительный узор. Похоже, помимо декоративного несущие и защитные, и ещё какие функции, сверх “навесного оборудования”. Я такого никогда не видел, но смотрелось стильно, нельзя не признать. И даже зародило желание своей дючьей морде что-то типа того сделать — а то всё время в комбезе. Ну и что-то торжественное не помешает, при этом не снижающее функционала. И девчонкам понравится — смотрится всё-таки стильно, разве что цвет металла, наверное, другой.