Он замолчал, а затем прошептал:

— Я… я боюсь довериться кому-то.

У Чжу Янь защемило сердце.

— Тетя Жу говорила, что люди Кунсана никогда не будут с нами по-настоящему добры. Вы выращиваете русалок, словно котят или щенят: когда вы в хорошем настроении — приласкаете, а если что-то не по душе — выбросите. Разве мы можем стать друзьями? — ребенок посмотрел на пламя свечи и прошептал: — Рано или поздно ты бросишь меня.

— Кто такая тетя Жу? — нахмурилась Чжу Янь. — Не слушай ее бредни.

— Она для меня самый лучший в мире человек после матушки, — ответил Сумо. — Когда я жил на Западном рынке, я часто болел, а она всегда заботилась обо мне… пока ее тоже не купили.

— В таком случае ее слова — вовсе не незыблемый закон! — поспешила заверить Чжу Янь. Чуть подумав, она добавила: — Эй, хочешь, я открою тебе тайну? Знаешь ли ты, что мужчина, которым заняты все мои мысли и сердце, тоже из морского народа?

Ребенок опешил и повернул голову, чтобы взглянуть на княжну.

— Правда?

— Истинная правда! — Чжу Янь вздохнула и вытянула из-под нательного белья кулон. — Вот, смотри, это его подарок. Мне действительно он нравится… С самого детства нравится! Жаль, что я не нравлюсь ему…

Сумо взглянул на треснувшее нефритовое кольцо, и его глаза засветились.

— Что это?

— Он сказал, что это нефрит с древней кровью дракона. Бесценная вещь, — ответила Чжу Янь.

Ребенок протянул маленький пальчик и очень осторожно прикоснулся к драгоценной реликвии. В тот же миг его лицо неуловимо изменилось.

— Ай! — воскликнул он.

— Что случилось? — испугалась Чжу Янь.

— Я… я не знаю, — поежился Сумо. — Мне показалось, что спину чем-то обожгло… очень больно.

— Быть такого не может! — княжна поспешно приподняла его одежду, чтобы взглянуть на спину. — Ничего нет!

Ребенок успокоился и прошептал:

— Странно, все снова в порядке.

— Хм, думаю, лучше не трогать эту вещицу, — Чжу Янь торопливо спрятала кулон обратно под белье. — Юань ведь предупреждал, что я не должна показывать его подарок посторонним людям.

Она уперла подбородок в ладонь и, глядя на кружащих в свете пламени свечи бумажных журавликов, задумчиво сказала:

— Жаль, что я ему не нравлюсь, хоть он и подарил мне этот кулон… Наверное, в глубине его сердца уже есть кто-то, кого он любит. Ведь он житель моря, а значит, прежде чем превратиться в мужчину, должен был отдать свое сердце любимой женщине.

Ребенок поднял маленькую мордашку и серьезно призадумался.

— Я слышал, как тетя Жу говорила что-то подобное, — помолчав, он продолжил: — Но я еще слишком мал для такого и не знаю, правда ли это.

— Ох, подожди, когда вырастешь, твоя красота расцветет еще сильнее! — Чжу Янь взглянула на ребенка несравненной красоты и не сдержала улыбки. — В кого ты хочешь превратиться: в мужчину или в женщину? Если станешь женщиной, то будешь прекраснее легендарной придворной певицы Цю Шуй! Буду с нетерпением этого ждать…

— Ну уж нет! Я не хочу быть женщиной! — Сумо сжал кулаки и повысил тон.

Чжу Янь опешила.

— Почему? Тебе не нравятся женщины?

Ребенок покачал головой, и в глазах его отразился холодный блеск.

— Я… я не стану таким, как матушка, — прошептал он.

Сердце княжны оборвалось, она подумала о горькой судьбе наложницы Юй: конечно, в душе ребенка поселилась тайная тень страха. Чжу Янь вздохнула и перевела тему:

— Эй, ты не можешь сам решать, кем станешь — мужчиной или женщиной. Ты еще так мал, до времени превращения у тебя есть несколько десятилетий. Я вряд ли доживу до этого…

— Нет! — Сумо вдруг напрягся и затряс головой. — Ты будешь жить долго! Дольше, чем я!

Чжу Янь не сдержалась и прыснула от смеха. Вот что значит — не иметь опыта общения с людьми: он пытается сказать что-то приятное, а выходит ужасно неловко.

— В любом случае я не оставлю тебя, — Чжу Янь вздохнула и пальцем приподняла за подбородок маленькое лицо ребенка. Серьезно взглянув на Сумо, она пообещала: — Я всегда буду заботиться о тебе и защищать. Ты будешь со мной до тех пор, пока сам не пожелаешь уйти. Я не лгу!

Ребенок поднял глаза, испытующе глядя на нее. Его взгляд был полон сомнений и нерешительности.

Княжна протянула ему ладонь.

— Поклянемся на пальцах?

Ребенок едва слышно хмыкнул и молча отвернулся, сохраняя высокомерный вид. Но через мгновение он протянул руку и аккуратно подцепил ее мизинец своим. Маленький пальчик, словно маленькое обещание.

— Называй меня старшей сестрой, — Чжу Янь почувствовала, что на душе потеплело, и с улыбкой сказала: — Я всегда была одна, у меня нет ни младшего брата, ни сестры. Мне тоже одиноко.

— Ну уж нет, — хмыкнул ребенок, тряхнув головой. — Мне семьдесят два года! Тебе девятнадцать!

— Ах ты мелкий… — фыркнула Чжу Янь и засмеялась.

Подойдя к окну, она осторожно приоткрыла его и выглянула наружу. Осмотревшись, она вздохнула с облегчением.

— Птица улетела? — спросил Сумо.

— Да, — Чжу Янь резко распахнула окно. — Наконец-то улетела! Прекрасно!

В тот же миг порыв ветра ворвался в комнату, подхватил порхающих вокруг свечей бумажных журавликов и вынес их наружу.

— Ой! — воскликнул ребенок и протянул руку в надежде их поймать.

Куда там! Гонимые ветром серебристые волшебные создания просочились сквозь пальцы и исчезли в закатном сумраке.

Сумо остался стоять, продолжая держать Чжу Янь за мизинец. Он был очень расстроен.

— Не переживай, ничего страшного! Позже я сделаю тебе еще! Или научу этой технике, и тогда ты сам сделаешь их столько, сколько тебе захочется, — княжна поспешила утешить разочарованное дитя, сжимая его маленькую ручку. — Пойдем ужинать… нянюшка Шэн будет ругаться!

Она потянула Сумо за собой:

— Завтра пойдем развеемся, хорошо?

— Куда мы пойдем? — спросил ребенок, задрав голову, и глаза его засияли.

— Двор Звездного моря — самый большой и оживленный в Лиственном городе публичный дом! — княжна от души рассмеялась и взволнованно продолжила: — Говорят, это самое роскошное место в Облачной пустоши! Я так давно хотела посмотреть на него!

— Я не пойду, — выражение лица Сумо вдруг изменилось. Глядя в сияющие глаза княжны, ребенок вырвал руку из ее ладони и холодно сказал: — Если хочешь, иди одна!

— Что случилось? — Чжу Янь непонимающе взглянула на ребенка — вот ведь строптивец! — и попыталась его уговорить: — Рассказывают, там красавиц — как облаков в небе, и такого богатства и роскоши не увидишь больше нигде. Посетители сорят деньгами, тратя их на прекрасные яства и развлечения. Разве тебе не любопытно посмотреть на все это?

— Нет! — отрезал Сумо, холодно глядя на княжну.

Отвернувшись, он пошел вперед, игнорируя Чжу Янь.

— Не пойдешь — и не надо! Думаешь, я стану тебя уговаривать? — княжна нахмурилась и пришла в раздражение, прожигая взглядом затылок ребенка. — Настроение меняется, как у капризной барышни!

Сумо вдруг остановился, свирепо зыркнул на Чжу Янь и крепко перехватил ее ладонь. Его глаза снова превратились в глаза запертого в клетке звереныша: настороженные, угрюмые и подозрительные — полные враждебности и недоверия ко всему миру. Чжу Янь смешалась, не понимая, где ошиблась и чем снова задела маленького жителя моря. Все, что она могла, — лишь злиться.

Белоснежная птица Чунмин сделала несколько кругов над Лиственным городом и наконец приземлилась во внутреннем дворе, снова превратившись в маленькую, размером с попугая, пташку. Она уселась на плечо жреца.

— Чунмин, нашла? — невозмутимо спросил Ши Ин. — Где логово той русалки из морского народа?

Священная птица величественно кивнула и что-то курлыкнула ему на ухо.

— С чего бы он пошел туда? — Верховный жрец нахмурился и с некоторой нерешительностью склонил голову, разглядывая свою шелковую обувь. — В это отвратительное место…

Священная птица пожала плечами, а во взгляде появилось насмешливое выражение.

— Деваться некуда, придется пойти! — Ши Ин не поднимал глаз. — Все же дело особой важности.

Верховный жрец опустил занавеску и решительно направился к крытой галерее. Вдруг он резко остановился и обернулся, что-то почувствовав. Ночное небо было ясным и холодным, полная луна освещала город, словно огромная лампа. В воздухе порхали яркие светлячки.

Какие светлячки могут быть в марте?

Ши Ин взмахнул рукавом, и в тот же миг одна из мелькающих искорок послушно опустилась на его ладонь. Он внимательно пригляделся и удивленно приподнял бровь.

Это был бумажный журавлик, сделанный из серебряной фольги, еще хранящей аромат засахаренных фруктов. Журавлик был изготовлен в технике жрецов горы Цзюи, хотя и весьма небрежно: края неровные, крылья разного размера, шея сильно искривлена. Хромой журавль со сломанными крыльями — без слез и не взглянешь.

Но, глядя на бумажную птицу, Ши Ин вдруг едва заметно улыбнулся. Эта улыбка на вечно бесстрастном лице была столь неожиданной, что священная птица Чунмин отпрыгнула назад, встопорщив крылья и щелкнув клювом.

— Эта девчонка тоже в Лиственном городе… — прошептал Ши Ин, перехватывая журавлика пальцами другой руки. — Кто еще, кроме такой недоучки, как она, мог сделать подобное непотребство?