Ван Хайчэн неожиданно вспомнил причину, по которой, как в свое время объяснил учитель, FAST строили в такой спешке: радиотелескопы улавливают радиоволны. А с развитием человеческой цивилизации источники радиоволн на Земле плодятся с невообразимой, взрывной скоростью. Сорок лет назад их было не так уж много — радио, телевидение, телеграммы и чуть-чуть беспроводной связи, а сейчас что? Интернет, сотовые телефоны, Wi-Fi, Bluetooth… Сейчас у каждого есть десятки собственных источников радиоволн. Эти раздражающие беспроводные сигналы создают огромный уровень электромагнитного шума всей планеты. Шум становится все громче и громче. Все труднее услышать космические сигналы, которые могут идти до Земли сотни миллионов световых лет. Если не поторопиться с созданием FAST'а, то в будущем уровень шума полностью перекроет эти далекие и слабые импульсы, и тогда единственной надеждой человечества станет создание телескопов в космосе. Но когда аэрокосмическая техника сможет осилить подобного тысячетонного монстра?

Десятки километров вокруг FAST'а необитаемы, и самая важная тому причина — обеспечение более тихой беспроводной электромагнитной среды. Жаль, что эта изоляция от мира может вместить радиотелескоп площадью почти 200 тысяч квадратных метров, но не может изолировать человеческий мозг, способный уместиться в двух ладонях. Перед отъездом Ван Хайчэну позвонили. Владелец, подписавший договор купли-продажи, сказал ему, что нужно добавить еще триста тысяч юаней, иначе квартиру он не продаст.

Ван Хайчэн и предположить не мог, что с ним может случиться подобное. Через несколько лет после завершения строительства моста Чжухай-Гонконг-Макао цены на недвижимость в Чжухае выросли, в Хэнцине [Хэнцин — остров в составе городского округа Чжухай.] подскочили до шестидесяти тысяч за метр, а в Сянчжоу [Сянчжоу — район города Чжухай, провинция Гуандун.] — до сорока. К счастью, Чжухайский кампус Университета Сунь Ятсена находится в районе Танцзя. Это был большой пригород, но стоимость квартиры там по-прежнему составляла двадцать с лишним тысяч юаней за метр. С мизерным доходом доцента, только что получившего должность, Ван Хайчэн точно не смог бы позволить себе купить дом.

И то, чтобы купить «дешевый дом» в этом пригороде, все равно первоначальный взнос он выплатил только при поддержке семьи. Доценту Ван Хайчэну ежемесячно отсчитывали чуть больше десяти тысяч юаней, а в фундаментальной астрофизике не приходилось рассчитывать на подработки, потому весь его доход составляла университетская зарплата, а остальное не приносило ни гроша.

Триста тысяч он, наверное, заработал бы года за три, если бы перестал есть и пить. В «Осажденной крепости» [«Осажденная крепость» (1947) — роман Цянь Чжуншу, роман о «бездуховном обществе» гоминьдановского Китая 1930-х годов.] говорилось, что повышение простого преподавателя до доцента сродни возведению служанки-наложницы до младшей жены, а повышение доцента до профессора — это как если бы младшая жена стала главной. После гражданской войны изменилось почти все, кроме этого: Ван Хайчэн боялся, что с такой зарплатой эту сумму ему придется добывать еще очень-очень долго.

— Профессор Ван, я правда ненарочно цену завышаю. Вы же из Чжэцзяна, да? Тогда точно знаете, как ведется бизнес. Мы договор подписать-то подписали, а деньги вы так и не выплатили… Я знаю, знаю, нужно подождать, пока одобрят кредит, я же знаю, как вести бизнес… Послушайте меня, послушайте. Видите ли, за тот месяц, что прошел, как мы договор подписали, квартиры здесь подорожали на тридцать процентов. Я не могу потерять так много, правда же? Вы заплатите на двадцать процентов больше, я потеряю десять, а вы, считай, просто получите десять даром. Вы же интеллигентный человек, такой молодой, а уже доцент, наверняка лучше меня считаете. Скажите, я прав?

— Ой, нет смысла это все говорить. Вы знаете, ну подадите вы в суд, мне-то все равно, но туда-сюда уйдет несколько месяцев, и никто не скажет, сколько к тому времени будут дома стоить. Эй, мне-то есть где жить. Вы не думайте, юноша, что правда вся на вашей стороне, сперва полгода будете по судам таскаться, выиграете или нет — вообще другой разговор. Ну, допустим, выиграете, думаете, сможете въехать? Вы не понимаете принудительного исполнения, подать на это сможете только через год. Я-то местный, у меня там несколько квартирок есть, а вам каждый день на работу ходить… нет-нет-нет, я вам не угрожаю, просто рассказываю, как дела обстоят, молодой человек.

— Я ж за вас думаю, юноша, вы ж еще молоды, мозги все, поди, проучили? Давайте каждый уступит, добавит по чуть-чуть. Пусть каждый немножечко потеряет, нельзя же чтобы я один убыток понес. Вы даже ключей не забрали, а уже с чистой прибылью, с какой стати? Вы там у себя в Чжэцзяне уж больно расчетливые. Давайте не будем о деньгах, молодой человек, позвольте мне поделиться с вами некоторым опытом. Я не знаю, что такое быть доцентом. У меня нет такой высокой степени, но на себя работать это ж почти то же самое, в двадцать-тридцать с лишним самое время вкалывать. В какой суд вы мне тут предлагаете подать? Сами подумайте, разведете волокиту, а работать когда? Каждый день будете отгулы просить, по судам со мной бегать? Через год-два все доценты, которые с вами начинали, полными профессорами станут. А вы что? Верно же?

— Денег нет? Да не упрямьтесь вы так, не поверю я, что вы, такой молодой и уже доцент, таких денег не наскребете… Ой, вот не затирайте мне, я хоть и без степени, но не дурак же. Человек в среднюю школу идет работать, и ему на проживание рядом дают несколько миллионов, а сколько стоит доцент в престижном университете? Вот и все, жду, когда вы вернетесь из командировки. Уступлю еще, двести восемьдесят заплатите мне. Двести восемьдесят тысяч, больше мне нечего сказать.

Ван Хайчэн смотрел на огромное зеркало FAST'а, но в голове вертелась только квартира. Всего лишь место площадью в пару десятков квадратных метров, разве это много? Из всех, кто в тот год поступал на астрономический факультет и занимался исследованиями в этой сфере, остался лишь Ван Хайчэн. Фундаментальные научные исследования — вопрос таланта, а вовсе не упорства, из более чем сотни преуспеть может только один, и то не всегда. На встрече одногруппников Ван Хайчэна неизбежно наполовину в шутку, наполовину всерьез называли надеждой всея группы, и он сам понимал, что заслужил это звание. Молоденький доцент, а уже национального масштаба, неплохо так, да?

А что потом? У всех сокурсников уже были и машина, и дом, и жена, и дети. А он сам? А ему все это было не по карману.

Может, он и правда переучился. Ван Хайчэн никогда раньше не уделял таким вещам должного внимания и думал только о собственных исследованиях. Когда он входил в кабинет, его мир начинал измеряться световыми годами. Сигналам с безбрежного неба миллионы лет, и неизвестно, существуют ли до сих пор эти сияющие звезды. Всю Землю, нет, всю Солнечную систему в масштабах Вселенной даже пылинкой посчитать нельзя. Ван Хайчэн постоянно изучал рождение и гибель звезд размером с десятки тысяч солнц, взрывы, освещавшие половину созвездий, и гравитационные волны. И если Землю, нет, всю Солнечную систему забросить в те места, то все, что люди считают божественным и несокрушимым, будет разорвано на атомы меньше чем за тысячную долю секунды, излучится в виде гравитационных волн, и от него не останется и следа.

Насколько велик дом площадью в десятки квадратных метров в астрономическом пространстве, которое Ван Хайчэн любил с детства? Он попытался найти перцептивный контраст, но обнаружил, что тот слишком мал для формирования концепции. Но сейчас деньги внезапно захватили его мир, вытеснив Вселенную, для сравнения с которой требовались научные системы исчисления.

За неделю до того, как хозяин квартиры позвонил ему, чтобы попросить больше денег, он болтал онлайн со своим другом, доктором Чэнь Хуа. Тот проходил собеседование на должность преподавателя в нескольких университетах и планировал по возвращении на родину пройти собеседование еще и в Цинхуа, до которого добирался рейсом через Гуандун, где ему и Ван Хайчэну выпала возможность пересечься. В тот день Чэнь Хуа сказал ему, что не поедет в Цинхуа, а только в Токийский университет, а затем вернется в Соединенные Штаты. Чэнь Хуа отказался от должности в Цинхуа по совершенно банальной причине, в отличие от всех других кандидатов. Когда они говорили об этом, не прозвучало ни слова о теоретической физике, единственным основанием было: «Да как можно рядом с Цинхуа квартиру купить?»

Если месяц не пить и не есть, можно ли на университетскую зарплату купить поблизости квартирку с гулькин нос? И это еще по текущим ценам, а не по тем, когда удастся скопить на первоначальный взнос.

Как уроженцу Чжэцзяна Ван Хайчэну противнее всего было каждый год возвращаться в родной город, где всегда находились люди с ехидным вопросом: «Что толку столько учиться?» Раньше у него находились тысячи способов уклончиво парировать такие выпады, но теперь он действительно не знал ответа. Всю жизнь он учился на доктора, но при этом денег в принципе не имел. Даже на первоначальный взнос ему всеми силами копили домашние.

Доктор Чэнь Хуа опубликовал две статьи в главном научном журнале, и что с того? Лучший университет страны пригласил его обратно в Китай, и что дальше?