Зато машина у него оказалась весьма примечательная — BMW X6 M цвета… не знаю даже, как его описать. Вроде золотого, но с отливом в оттенок хаки, под тусклыми лучами зимнего солнца играющего перламутром. В общем, зачетная машинка.

И сам Вячеслав зачетный — мигом вычислил меня в толпе выплеснувшегося из дверей офисного планктона. Вышел из своей машины, припаркованной прямо перед входом, и поймал мой взгляд.

— Амалия, я Вячеслав Говоров, — представился своим невозможно сексуальным голосом.

— Привет, — здороваюсь, костеря себя за то, что не потрудилась даже губы накрасить перед встречей. Как была встрепанная и на нервах, так и вылетела из офиса. Только сумку и успела схватить.

— Садись, — Вячеслав открывает передо мной пассажирскую дверь. — Здесь недалеко есть отличное место — пообедаем и поговорим заодно. Ты не против, что я сразу на ты?

— Нормалек, — отвечаю и неловкой медузой плюхаюсь на кожаное сиденье. Блин, когда же я научусь садиться в дорогие машины изящно, словно фея в карету?!

— Как ты меня узнал? Мы же никогда не встречались? — спрашиваю, чтобы хоть как-то скрыть свою нервозность. Все-таки нечасто мне с такими мужиками в их машинах кататься доводится.

— Я всегда навожу справки о будущих клиентах, Амалия Андреевна Вересаева, тридцати пяти лет, не замужняя, медсестра по образованию. Прописана по адресу…

— Про возраст мог бы и промолчать, — фыркаю я. — Не принято вроде как женщинам их сединами в нос тыкать.

— Какие седины в твоем возрасте?! — он приподнимает изумленно брови и косит на меня глаза. — Тем более у блондинки?

— Да ладно, не оправдывайся — все равно косяк с твоей стороны, — я улыбаюсь, чувствуя, как растворяется неловкость первых минут знакомства.

Говоров кивает головой и удрученно соглашается:

— И правда, косяк. Чёт я совсем одичал в последнее время, забыл, как с леди разговаривать. Чтобы загладить вину, приглашаю тебя завтра на ужин. Идет?

Я снова фыркаю, уже совсем весело:

— За то, что назвал меня леди прощаю тебе все твои грехи, вольные и невольные, прошлые, настоящие и будущие. Короче, полная индульгенция, даже без жертвоприношений в виде ужина, — и осеняю его крестным знамением.

В этот момент машина тормозит на красный свет. Вячеслав отворачивается от дороги, смотрит на меня и белозубо улыбается:

— Спасибо, святая Амалия. Но если что, я не женат и не в отношениях, так что на ужин можешь соглашаться без переживаний, что это тебя к чему-то обязывает или отразится на наших деловых отношениях.

— Да я и не переживаю, — отмахиваюсь легкомысленно, но все-таки отворачиваюсь от его немигающего взгляда. Смотрю перед собой, чувствуя, как опять возвращается неловкость — что за приглашения на ужин через пять минут после знакомства, тем более что я его клиентка.

— А это твой ухажер что ли? — вдруг бросает Говоров и кивает на что-то сбоку от меня.

Я поворачиваю голову и натыкаюсь на взгляд недовольно прищуренных синих глаз — из соседней машины на нас смотрит сидящий за рулем Дима. Рядом с ним на пассажирском сиденье сверкает длинными ногами и алым маникюром Анжела.

— Это мой начальник, — отвечаю. — Наверное, тоже обедать поехал.

Дима вдруг опускает свое стекло и делает мне знак сделать то же самое. Поджимаю недовольно губы, но все-таки открываю окно.

— Вересаева, в семнадцать тридцать жду тебя в своем кабинете. Не придешь — пеняй на себя, — произносит холодно, кивает моему попутчику, и, не сказав больше ни слова, отворачивается.

Возвращает окно на место и срывается вперед на загоревшийся зеленый свет.

— Не ладите с Ланским? — спрашивает Вячеслав через минуту.

— А что, есть кто-то, кто с ним ладит? — язвлю я, все еще не успокоившись после этой короткой встречи.

Говоров пожимает широкими плечами:

— У него довольно хорошая репутация. Хотя пару — тройку лет назад Ланской малость почудил и разосрался по бизнесу со своим братом. Но в целом претензий к нему нет.

— А ты всех в Москве знаешь? — не могу удержаться от ехидства. — На каждого досье ведешь?

Да что за ерунда? Стоит смазливцу мелькнуть на моем горизонте, и все — превращаюсь в ощерившую зубы стерву, кусающую всех, кто попадет под руку.

Раздраженно отворачиваюсь к окну, но успеваю поймать мазнувший по щеке заинтересованный мужской взгляд.

— Не всех, конечно. Но персон уровня твоего шефа знаю. Тем более он дружит с Янисом Славиновым, с которым дружу я. Приехали, — сообщает через минуту и заезжает через медленно раздвигающиеся ворота в небольшой уютный дворик.

Ресторан оказался маленьким, буквально камерным. И почему-то в меню не было цен.

— Не обращай внимания, просто закажи, что нравится, — отмахивается Вячеслав, когда я шепотом интересуюсь этим обстоятельством.

— Угу, а вдруг у меня даже на кредитке не хватит денег рассчитаться за обед? — буркаю угрюмо — что за ресторан такой странный? Только для своих, кто знает меню вдоль и поперек?

— Не парься. Я тебя пригласил, я и плачу по счету, — успокаивает Говоров и насмешливо меня оглядывает. — Ты что, всегда сама за себя платишь в таких местах?

— Я в таких местах за себя не плачу, потому что не бываю в них, — хмыкаю в ответ и утыкаюсь в меню: хочет за меня рассчитаться — пожалуйста. Выкручивать ему руки с криками: "Нет, я сама!" — не стану.

Когда мы делаем заказ и официант уносится в сторону кухни, Вячеслав Говоров скрещивает руки на груди и впивается в меня своим рентгеновским взглядом.

— Ну что, Амалия Вересаева, не буду говорить, сколько лет, незамужняя, медсестра по образованию… Рассказывай давай, как сумела вляпаться в такое дерьмо, выйдя замуж за профессионального альфонса?

13

Я изумленно смотрю на мужчину, пытаясь уложить в голове его вопрос.

— Ну что молчишь, Амалия Вересаева? — Вячеслав хмыкает. — Не ожидала?

— Это шутка такая, да, Слав? Альфонсы, это же такие красивые мужики, ухоженные, холеные.

Память услужливо рисует коренастую фигуру Толика и круглое лицо с носом картошкой, его мужицкие повадки и вечные спортивные костюмы с вытянутыми коленями. Где мои глаза были, когда на такое сокровище позарилась?!

Но нет, показался мне таким деловитым, хозяйственным, работящим и простым, как раз моего уровня. В общем, самое то мужик, чтобы создать семью, нарожать детишек и жить обычной семейной жизнью с ее стабильностью и мелкими радостями…

— Альфонсы стильные, обаятельные, такие, чтобы богатой женщине было не стыдно подругам показать, — упрямо передергиваю плечами. — Ты что-то путаешь насчет Толика.

Говоров откидывается на спинку кресла, прищурившись смотрит на меня.

— А Толика, значит, тебе стыдно было подругам показать?

— Не то чтобы стыдно. Но… Он совершенно обычный мужик. Ничего красивого или элегантного, — я упрямо смотрю на сидящего напротив мужчину. — Да и подруг у меня особо нет, некому показывать. Только Мирослава, а ей Толик сразу не понравился.

— Значит, твоя подруга разбирается в мужиках получше тебя? — в серых глазах Говорова появляется насмешка, разбавленная чем-то жестким.

— Да куда там лучше! — я качаю головой, вспоминая Миркиного первого супружника, гаденыша, чуть не сломавшего подруге жизнь и недавно стараниями ее второго мужа отправленного на зону мотать срок. (*) Обе мы с ней лохушки.

— Ну Янис-то у Мирославы вполне себе красавчик. Как ей удалось такого подцепить, интересно? — усмехается Говоров.

— Давай лучше про меня и мои дела поговорим, — настойчиво возвращаюсь к интересующей меня теме — обсуждать свою подругу с посторонним мужиком я не собираюсь. Даже если он друг Мирославиного мужа, все равно не буду.

К тому же заявление адвоката кажется мне откровенной ерундой. Даже появляется подозрительная мыслишка, а не хочет ли этот Вячеслав Говоров на меня специально жути нагнать, чтобы побольше денег за свои услуги стрясти?

— Так с чего ты взял, что мой бывший — профессиональный альфонс? Не тянет он на это высокое звание, уважаемый господин адвокат. Но главное, я не гожусь на роль дамочки, на которой можно нажиться! — я делаю выразительные глазки — что на это возразите, товарищ юрист?

— Элитные альфонсики — да, обычно красавчики модельного типа, — соглашается Говоров.

— Как Ланской, — неожиданно для себя ляпаю я.

Говоров кидает на меня острый взгляд, согласно кивает:

— Примерно такие. Их жертвы — богатенькие, чаще всего одинокие или пожилые дамочки.

— Ну вот! — я назидательно поднимаю вверх указательный палец. — Я сюда вообще никак не вписываюсь. Денег у меня шиш без масла было, когда мы поженились.

— А квартирка твоя сколько на рынке стоит, Амалия Андреевна? — Говоров прищуривается. — Лямов десять — двенадцать?

— Мне обошлась в четыре, я в нее на стадии котлована вложилась. Продала квартиру, что мне государство, как детдомовской выделило, и сделала первый взнос. Потом пахала, как проклятая, ухаживая за лежачими и бегая по клиентам с уколами и капельницами, чтобы ипотеку выплачивать.

— Сколько твой бывший хочет? — Говоров продолжает сверлить меня взглядом.

— Три с половиной миллиона, — буркаю сердито.

— И сколько ты была готова ему отдать, чтобы он оставил в покое твою квартирку? А, Амалия Вересаева? — тон у мужчины делается холодным, словно ему стало противно со мной разговаривать.