Дана Алексеева
Пышка против Босса
Глава 1
— Хватит жрать, Полина, — возмущается мой парень, когда я в нетерпении достаю из бумажного пакета горяченький наггетс и заглатываю его. — Поговорить надо. Серьезно.
— Я голодная, — дожевываю кусочек и облизываю пальчики.
— Ты всегда голодная.
Запах фастфуда растворяется в салоне автомобиля, спровоцировав слюнку и урчание в пустом желудке. Костя забрал меня с работы, здание которого через дорогу соседствует с KFC. Пройти равнодушно мимо мерцающей вывески и не захватить чего-нибудь вкусненького после трудового дня — просто преступление.
И чего Костя бесится? Это все его низкокалорийное питание и обезжиренные йогурты. Прям как с цепи сорвался.
— Перестань ворчать. Будешь? Вкуснятина. На, подобреешь хоть…
Вожу перед его носом крылышком в хрустящей панировке. Костя морщится, словно на какую-то какашку.
— Убери, гадость, — фыркает он.
Я прицокиваю.
— Ну не хочешь, как хочешь, — закидываю в себя святой кусочек, которому как никогда радуются мои вкусовые сосочки.
Я ныряю носом в бумажный пакет в поиске ароматной картошечки фри и любимого чесночного соуса, который завалялся на дне. Аккуратно и бережно отцепляю фольгу с пластмассового контейнера и макаю картофельную палочку в соус. И в рот, м-м-м…
— Так, хватит. Реально достало, — шлепает по рулю Костя.
Он включает поворотник и сворачивает на обочину. Нажимает аварийку. Вот только нехороший дым идет не из под капота, а у него из ушей.
— Ты чего… — еда встает поперек горла. Кашляю.
Я тянусь за колой и делаю несколько пробивающих глотков.
— Кость… — одной рукой дотрагиваюсь до мужского плеча, а другой закручиваю крышку. — Что случилось? Ик… Ой… — икаю, прикрывая рот рукой.
Чертова кола, слишком сильногазированная, надо было сок брать… Вот ничему жизнь не учит.
Костя разворачивается ко мне с пренебрежительным взглядом.
— Мы расстаемся, — чеканит он.
От его резких слов второй подбородок ошалело прорисовывается на лице. Он в шоке. И я в шоке. Шутка какая?
— Что ты сказал?
— Я ухожу от тебя, Полина, — поворачивается ко мне, и я вижу, что он не шутит. Глаза серые и еще эта морщинка презрения на носу, собравшаяся у переносицы.
Но я все равно не хочу верить. Он ведь не может меня бросить. Бред. Мы уже три года вместе.
— Куда уходишь? Ты можешь объяснить? Что за розыгрыш, Костя? — блею я, дергая Костю за рукав куртки.
Он в который раз одергивает руку, чтоб отстала — ему неприятно. А мне больно.
— Полина, посмотри на себя в зеркало, в кого ты превратилась?
Я осекаюсь и машинально поправляю пальто, которое всегда расстегиваю в машине, потому что сидеть в нем некомфортно, жмет. Да чуть-чуть поправилась, так это у всех к зиме…
— Что ты хочешь сказать? — настороженно уточняю я, откладывая бумажный пакет с едой на заднее сиденье. А живот максимально втягиваю.
— Ты стала натуральной толстушкой, Полина, — не церемонится Костя. — Я начал встречаться со стройной красоткой, а получил в итоге Фиону размера ХХL.
— Это я Фиона? — тычу себе грудь, которая переполнена небывалым раздражением. — А ты, значит, идеальный секси-Чарминг получается?
На Шрека то он не тянет, Костя — фитнес инструктор, подтянутый, красивый. Мы и познакомились с ним в тренажерном зале. Я там подругу ждала, как-то. Костя — реально идеальная картинка. Такого все хотят, вот и я втюрилась. И он вроде. Но видно наши помидоры любви завяли и сдохли быстрее, чем я рассчитывала.
— Думай, что хочешь, Полина. Я уже все сказал, — поджимает губы Костя, не желая растягивать очевидное.
— Но… Ты не можешь так… Из-за веса… — сбивчиво тараторю. Я не хочу терять Костю, ведь люблю его! — Ну набрала чуток, подумаешь…
— Чуток, — фыркает он, бросая в меня косой взгляд. — Чуть ли не в два раза.
— Не преувеличивай. Я быстро сброшу, — уверяю я. — Сяду на диету и в тренажёрку запишусь, если хочешь.
Костя молчит, игнорируя мои попытки остановить поспешное решение.
— Я уже встречаюсь с Лизой, — как снег на голову рушится признание.
— Что? — челюсть отвисает. Живот завязывается узлом. — С Комаровой? Но как… Когда?
Я сразу заметила эту мымру жопастую в леопардовых лосинах на одной из тренировок, которые проводил Костик. Не думала, что так низко он пал.
— У неё то как раз все на месте, — имеет совесть хвастаться и сравнивать бабник. Так бы и прибила. Из последних сил держусь.
— Да уж я не сомневаюсь. Ну и черт ты похотливый, Козлов! — фамилия под стать владельцу. Еще замуж за него хотела, фу. Я брызжу слюной возмущения. — Называешь меня жирной, а сам шарахаешься с маромойками по кустам!
— Лучше уж с такими, чем с такими, — совсем наглеет он и не ценит свою жизнь.
— Неужели для тебя форма тела важнее чувств? — то ли хочу окончательно разочароваться, то ли дать ему шанс этим вопросом, сама не понимаю. — Я же любила тебя!
— Любила ты булочки больше, чем меня, малыш… А я не булочки, ни тебя больше не люблю. Как-то так, — пожимает плечами. Ему больше нечего сказать. Он посматривает на часы.
Я пыхчу, меня разрывает от злости. Жир закипает.
— Ну и кретин ты, смотреть не могу, противно, — выдавливаю я. В горле комок стоит, только он и сдерживает слезный поток обиды и разочарования.
— Я тоже не могу. Освободи квартиру, как можно скорее, Полина.
— Что? — теряюсь я, понимая, что останусь не только без парня, но и без крыши над головой.
— Два дня хватит? — поторапливает… Нет, дает пинка под зад из собственной квартиры.
— Куда я должна идти? — мне некуда, и он это прекрасно знает!
— Не знаю… Это не мои проблемы.
— Козлина, — в сердцах бросаю я. Боже, и как я могла влюбиться в такого? — Ты еще пожалеешь!
Я выхожу из машины и сильно хлопаю дверью, так, как терпеть того не может Костя. Вспотела от эмоций, а на улице январь, холодно. Снег хлопьями сыплет на вязанную шапку, под которой греется дурная голова, а вышедшие слезные капли обжигают щеки.
Пинаю по колесу.
Ненавижу! Ну и катись! Чтоб тебе пусто было!
Вдруг пассажирская дверь открывается, и я замираю, остановив на мгновенье эмоции. А вдруг…
Моя надежда рушится, когда вместо слов раскаяния, из машины вылетает бумажный пакет KFC и плюхается в грязное снежное месиво под ноги. Хлопок дверью, ехидное прощальное пожелание «Приятного аппетита», и колеса с пробуксовкой по нечищеной обочине выруливают на дорогу.
Я глупой брошенной матрешкой смотрю вслед машине, вонючий дым из трубы которой рисует в воздухе что-то типа «Вот и сказочке конец…»
Глава 2
— Подъем! — орет под ухом проклятый будильник записанным командным голосом.
— Нет, не хочу… — сквозь сон бубню я и накрываю голову подушкой, чтобы не слышать ничего.
Острая мысль о том, что я игнорировала будильник слишком долго, колет сонное сознание и заставляет потянутся за телефоном. Увиденное время ошпаривает пятки кипятком.
— Твою ж… — подскакиваю я, скидывая подушку. — Проспала!
От резкого пробуждения перед глазами витают мошки. А в нежную пятую точку врезается что-то шершавое и карамельное… Ну, конечно. Моя кровать усыпана попкорном, который я жевала под сопливый фильм про любовь(чтоб ее!) ночью до тех пор, пока не вырубилась. Ноутбук до сих пор лежит по соседству и смотрит на меня черным угрюмым экраном. Теперь сплю только с ним.
Нет, я не села на диету. Еще чего. Из-за этого бабника?
К слову, каждый день я напоминаю себе, что все мужики- неблагодарные козлы (во главе, разумеется, бывший), а я самодостаточная, прекрасная, без комплексов женщина… Нет, девушка, мне же всего двадцать шесть. И вообще, хорошего человека должно быть много, а кого смущают большие цифры на весах, пусть гуляют, как Козлов, и одну траву жуют. Короче, подбадриваю себя как могу, чтобы не сдохнуть от одиночества и отчаяния.
Со вздохом я закрываю ноут и опускаю ноги с кровати, но вместо тапочек наступаю на шелестящую фольгу от шоколадки, которую умяла вчера с расстройства. Ох, не судите… Откинув её в сторону, я спрыгиваю с постели и ужаленным бегемотом несусь к раковине.
— Ах, святые пончики, — реагирую на «прекрасное» отражение в зеркале.
Взлохмаченное гнездо на голове, опухшие мешки под не выспавшимися глазами, в которых нет желания ни к чему, кроме как разбить злосчастное зеркало.
Выпускаю холодную воду и умываю лицо, чтобы взбодриться и шлепаю себя по щекам.
— Давай, не умирай, — выдавливаю на щетку остатки зубной пасты, которую опять забыла купить.
Хочу выкинуть в урну плоский безжизненный тюбик, но передумываю. Оставлю на всякий тот случай, если не донесу сегодня свою задницу до «Магнит Косметик».
Быстро чищу зубы, вспоминая, где в этом хаосе под названием «съемная однушка» моя рабочая форма. Оглядываюсь и сразу цепляю взглядом белую блузку на межкомнатной двери. Висит себе, хозяйку ждет.
С мятным ароматом изо рта я спешно бегу к ней, чтобы одеться, но коробка с вещами, решила преградить мне путь и ударить по мизинцу, услышав в ответ «красивые» слова, которые тот час изливаются из меня.
— У-у, чтоб тебя, — скачу на одной ноге, завывая.