Я спрашиваю соседку, которая выросла в этих краях, помнит ли она коал в детстве. Она мотает головой.

— Большую часть времени я каталась на велосипеде по лесам и диким местам, — говорит она. — Но 50 лет назад тут не было коал.

— Мы часто проезжали через Аделаидские холмы в 1940-х и 1950-х, когда ездили за ежевикой, — говорит другой мой знакомый, — но и в мыслях не было, что можно увидеть коалу на дереве.

Коалы живут в основном в восточных материковых штатах. Их естественный ареал обитания простирается от Северного Квинсленда через Новый Южный Уэльс и вплоть до Виктории, образуя небольшой выступ на карте в дальнем юго-восточном углу штата Южная Австралия. Мне довелось пожить в лесах Квинсленда, Нового Южного Уэльса и Виктории, но я никогда не видела там коал в таком изобилии, как здесь. Друзья, живущие на восточном побережье, рассказывают мне, что редко встречают там этих животных. Большинство из них видели коал только в зоопарках.

Я не знаю, когда именно коалы появились в Южной Австралии, пришли ли они туда случайно или их завезли намеренно, и мне также неизвестно, почему они так распространились и их ареал обитания увеличился начиная с 1980-х годов. Но к 2019 году в горах Аделаида-Хиллз и Маунт-Лофти проживало (оценочно) около 150 000 коал, еще 48 000 — на острове Кенгуру, кроме того, были и чуть меньшие популяции в юго-восточной части штата, на оконечности полуострова Эйр и вдоль реки Мюррей. В некоторых местах коалы настолько многочисленны, что в настоящее время контрацепция является одним из методов контроля популяции, необходимого в связи с чрезмерным поеданием коалами листвы деревьев.

В других местах дела с популяцией коал обстоят не так хорошо. Если оценки точны, то в настоящее время в штатах южного побережья — Южной Австралии и Виктории — больше коал, чем общее их число в штатах восточного побережья — Новом Южном Уэльсе и Квинсленде, где совокупная популяция коал, по некоторым данным, сократилась, и сейчас там живет менее 80 000 особей.

Я постоянно вижу тревожные сообщения о том, что коал описывают как «функционально вымерших» в дикой природе. Этот термин обычно используется для видов, у которых выжила только одна особь [Кроме того, вид считается функционально вымершим в тех случаях, если выжившие особи не способны к воспроизведению потомства из-за здоровья, возраста, ограниченного местообитания или отсутствия особей обоих полов (у видов, размножающихся половым путем). — Прим. пер.]. Мимо проносятся образы бездомных коал, сидящих на деревьях, поваленных лесозаготовительной компанией, перевязанных и обожженных после лесных пожаров, сбитых машинами или раненных собаками из-за постоянно растущей городской застройки. Численность коал в Новом Южном Уэльсе и Квинсленде неуклонно сокращается на протяжении десятилетий. В 1988 году правительство Нового Южного Уэльса поддержало «коала-саммит», где собрались исследователи, представители правительства, отвечающие за природные ресурсы, специалисты по планированию землепользования, представители частных и общественных интересов, а также государственные, местные и федеральные органы власти, чтобы совместными усилиями спланировать будущее коалы. Прошло 30 лет, но, похоже, ничего не изменилось. Интересно, что же происходит с самым культовым австралийским животным? Почему в одних местах они хорошо приживаются, а в других плохо? Что нужно коалам для поддержания здоровой и крепкой популяции во всех частях ареала обитания? Что мы делаем не так?

Я понимаю, что просто недостаточно знаю об этом знаменитом австралийском животном, чтобы ответить на все вопросы. Сколько всего здесь коал? Какая среда обитания им нужна? Что именно они едят в разных частях страны?

Меня поражает, что столь знаковое и характерное для Австралии существо представляет собой загадку. Когда европейцы впервые прибыли сюда, им потребовалось 10 лет на то, чтобы просто заметить этих странных животных на деревьях, и только через 30 лет они были научно описаны. Два столетия спустя, только в последние 50 лет, этих замечательных животных стали тщательно исследовать.

Чем больше я пытаюсь узнать о коалах, тем больше понимаю, как многого мы еще не знаем о них. Мне не терпится разгадать тайны, которыми они окутаны, разоблачить мифы, исправить неточности. По сравнению с коалами приматы, как известно, импульсивны, поспешны и несдержанны. Коалы и люди не похожи примерно настолько же, насколько зайцы и черепахи.

Изучив все полки в библиотеке, я обнаружила сотни детских рассказов о коалах и всего несколько книг о них для взрослых, и те на довольно общие темы.

— Возможно, в них не так много интересного, — сказал муж. — Живут на деревьях, едят листья эвкалипта и много спят. Может, просто больше нечего о них знать?

Мне кажется, это не так. Научных работ и правительственных отчетов о коалах больше, чем о любом другом австралийском животном. Коалы не так просты, как кажется на первый взгляд. Если я хочу по-настоящему понять коал, нужно жить в их темпе, следует замедлиться и посмотреть на мир с их точки зрения. Это займет некоторое время.

* * *

Тридцать лет назад, когда училась в университете и изучала поведение животных, я снимала комнату в большом доме. Я не помню никаких коал на деревьях рядом с домом, хотя мне кажется, что к соседу как-то забрела одна. Но я помню желтые предупреждающие знаки с изображением силуэта коалы на дорогах-серпантинах. Однажды ночью нам и машине, идущей навстречу, пришлось остановиться и переждать, пока коала перейдет узкую дорогу. Попав в свет фар, животное с трудом преодолело скользкий стальной отбойник на крутой обочине дороги. Водитель нашей машины выскочил и осторожно подсадил коалу сзади, тогда она вскарабкалась на отбойник и скрылась в кустах, где оказалась в безопасности. Тогда я спросила себя, скольким коалам не повезло так, как этой, — и почему не делать отбойники с большим зазором между перекладинами или из менее скользкого материала, чтобы дорога не представляла такой опасности для обитателей дикой природы, равно как и для людей.

Однако, если не считать случайно замеченного как-то раз пушистого серого шарика на дереве, моя первая близкая встреча с коалой произошла, когда я работала временным смотрителем в Аделаидском зоопарке во время gap year [Распространенная практика брать перерыв в учебе на год после некоторых этапов обучения, чтобы посвятить время практической работе в выбранной области, путешествиям и отдыху.] между получением степени бакалавра и поездкой за границу для изучения природоохранной биологии. По долгу службы я замещала других смотрителей, когда те болели, были в отпусках или в декрете. И благодаря этой должности я поработала на разных этапах с огромным количеством птиц и млекопитающих — от лисиц-фенеков Сахары до красочных попугаев ара из южноамериканских джунглей.

Австралийские животные занимали центральное место в зоопарке. Первым, что видели посетители, оказывалась большая пирамида, сложенная из камней, увешанная колонией изысканных желтоногих скальных валлаби. Спасение этих кенгуру от неминуемого вымирания путем разведения в неволе, а также защита их среды обитания и повторное заселение в дикую природу стало одной из самых заметных историй успеха зоопарка.

Я научилась ухаживать за ехиднами, которые деловито носились по своим вольерам, как маленькие шипастые танки, не обращая внимания на шумную болтовню крыланов, висящих над ними. Я готовила смесь семечек и нарезанных овощей для молчаливых прутогнездных крыс; смесь из ароматных листьев Corymbria [Один из семи родов, относящихся к трибе Eucalypteae.], кусочков фруктов и вареных яиц — для щеткохвостых поссумов и мышей; я готовила мучных червей и куколок мух для дерзкой маленькой двугребнехвостой сумчатой мыши. Я варила морковь для казуаров, кормила рыбой сказочных пингвинов и взвешивала банки специальной смеси семечек для попугаев. Я убирала, подметала, сгребала и разгребала, возила и таскала, полоскала и скребла. Если оставалось время, мы разрабатывали стратегии, как отвлечь гиперактивных тасманийских дьяволов, чтобы те перестали ходить туда-сюда, или затопляли вольер с сороками, чтобы стимулировать гнездование.

При этом ухаживать за коалами было проще, чем за многими другими животными.

Они всегда были готовы показаться, с удовольствием сидели в свежесрезанных ветках эвкалипта, которые каждый день приносили им в вольер и приделывали к стволам больших старых деревьев, структурировавших пространство вольера. Они никогда не устраивали беспорядка, как хулиганистые краснохвостые черные какаду, и не тревожили чопорных посетителей антиобщественными проявлениями распущенности или насилия, как широконосые обезьяны и павианы. После них было легко убирать. Только садовники жаловались на этих ненасытных животных, которым постоянно требовалось много свежих листьев эвкалипта. Кроме того, коал совершенно не смущал постоянный поток поклонников, проходящих мимо.

Часть зоопарка, где жили коалы, почти никогда не пустовала. Служащие зоопарка тоже были фанатами коал.

* * *

Однако коал любят не все. Интернет полон историй о том, что коалы далеко не так милы и приятны, как думают люди, что они агрессивны, от них пахнет, что они мочатся на вас сверху, и кроме этого эти дикие вредители уничтожают леса. Их называют медлительными, вялыми, глуповатыми обладателями маленького мозга, примитивными уродцами, способными выжить только в определенных условиях, вырождающимися, подверженными болезням и неадекватными. В прошлом мы охотились на коал, из-за чего они почти полностью исчезли, и каждый день продолжаем безжалостно вырубать деревья, на которых они живут, сводить леса, фрагментировать их среду обитания [Животным требуется минимальный (у каждого вида — свой) размер участка для обитания. Линейные (дороги или трубопроводы с заборами, которые животное не может перейти) и нелинейные коммуникации делают кусочки среды обитания недостаточно большими для жизни популяции. Например, в регионе может быть заметный процент площади лесной растительности, однако лесной вид все равно не способен там жить, если фрагменты участков растительности небольшие и отделены друг от друга.], прокладывать через нее дороги, городить заборы и застраивать собственным жильем. Может быть, нам проще так поступать, считая, что они все равно обречены на вымирание?