Сладостное забвение Даниэль Лори читать онлайн бесплатно

Даниэль Лори

Сладостное забвение

Эй-Джею — моему единственному вдохновению для влюбленности


Плейлист

World Gone Mad — Bastille

Rocket Man — Elton John

Human — Aquilo

Waterfalls — Eurielle

Her Life — Two Feet

Like I’m Gonna Lose You — Yasmine Thompson

Madness — Ruelle

Fireworks — First Aid Kit

Seven Nation Army — The White Stripes

Dirty Diana — Shaman’s Harvest

Holocene — Bon Iver

Глава первая

Не бывает хороших или плохих денег.

Есть только деньги.

— Лаки Лучиано [Знаменитый американский мафиози, уроженец Италии (1897–1962). (Все примечания без пометы о том, чьи они, принадлежат редактору. Все переводы цитат и высказываний без пометы о том, чьи они, принадлежат переводчику.)] –

Лонг-Айленд, Нью-Йорк

Елена

Наш дом представлял из себя живописную картину. Красная входная дверь с позолоченным молотком. Полы в черно-белую клетку. Сияющая лаковым покрытием деревянная лестница и сверкающая люстра. Несмотря на показную красоту, мне всегда было интересно: а если я потяну за уголок обоев… потечет ли из-за них красная кровь? Если бы всех в мире было видно насквозь, то кровь в этом доме с тихими шлепками собиралась бы в лужи на мраморных полах.

Я отрешенно смотрела телевизор в углу кухни и почти не прислушивалась к голосу ведущей, пока с ее алых губ не сорвалось слово «убийство» и не прогремело эхом в моей голове. В горле встал болезненный комок, и я нервно покрутила кольцо на среднем пальце.

Хотя и дом, и вся моя жизнь всегда были построены на горах грязных денег, раньше я могла сказать, мол, лично я к этому непричастна. Но в нынешнем году все изменилось. Теперь на моих руках — кровь, и чувство вины преследовало меня во снах.

Слуги шныряли в кухню и обратно, сервируя стол на террасе для обеда, и каждый раз, когда дверь открывалась, до меня доносились голоса.

Заливистый женский смех, оживленная речь кузена Бенито и голос, показавшийся смутно знакомым еще утром, когда я покидала церковь. Низкий, бархатистый и безразличный. У меня от него шевелились волосы на затылке — я знала, что он принадлежал будущему мужу моей сестры.

Отчасти из-за жениха сестры (нет, скорее, стопроцентно) я и пряталась на кухне, хотя никому бы не призналась в собственной слабости.

— Ты слишком красивая, чтобы хмуриться, Милашка Абелли. — Мать вошла в кухню, впустив сюда какофонию звуков разговоров гостей в холле.

Я поежилась под весом ее слов. По очевидным причинам мне уже давно не приходилось слышать детское прозвище. Я его немного переросла, особенно когда поняла, что милой меня считали по совершенно неправильным причинам: на меня было приятно смотреть, я молчала, когда следовало, и всегда вежливо отвечала. Я застряла в ожиданиях этого мира, как в тесном платье, оказавшемся не по размеру. Годами я чувствовала себя красивой птичкой в клетке, пока однажды такая жизнь не стала абсолютно невыносимой… И тогда я сбежала.

— Не понимаю, зачем ты это смотришь, Елена, — сказала мама, помешивая стоявший на плите соус в кастрюльке. — Телевизионная чушь только в депрессию вгоняет.

Мама была женой Сальватора Абелли — известного босса одного из самых крупных криминальных синдикатов Соединенных Штатов. Иногда я не могла понять, была ли ее наивность просто отрицанием или же ей и правда интереснее смотреть «Дни нашей жизни» [Days of Our Lives (англ.) — американский сериал, идущий на канале NBC с 1965 года по настоящее время; среди режиссеров — Грант Джонсон, Рэнди Роббинс — (Прим. пер.)], нежели волноваться о делах моего отца.

— Я не знаю, за кого голосовать на выборах, — рассеянно ответила я.

Она недоуменно покачала головой, и я подумала, что, пожалуй, для дочери мафиози и впрямь странно обращать внимание на государственные условности.

— Папа́ тобой недоволен, — сказала она, глядя на меня из-под темных ресниц и поджав губы, что всегда означало: у меня проблемы.

— Когда папа́ вообще был мной доволен в последнее время?

— А чего ты ожидала после того, что натворила?

Прошло уже шесть месяцев, но я могла поклясться: мать поднимала эту тему каждый божий день. Похоже, она радовалась моей ошибке, как собака, которой бросили косточку — ведь у нее наконец-то появилось, за что отчитывать дочь.

— Почему ты не подошла познакомиться с Руссо сегодня после службы? — Она ткнула в мою сторону ложкой. — И не говори, что забыла и просто ждала в машине, все равно не поверю.

Я скрестила руки на груди.

— Я не хотела. Он… грубый.

— Елена, — укоризненно сказала она. — Ты его даже не знаешь.

— Совершенно не обязательно встречать кого-то с подобной репутацией лично, чтобы оценить его характер, мама.

— Oh Madonna, salvami [О Мадонна, спаси меня. (итал.).], — пробормотала она.

— И Адриану он не поймет, — подытожила я.

Мама фыркнула.

— Немногие поймут твою сестру, figlia mia [Дочка. (итал.).].

Садовник понимал… Но маме я ничего говорить не собиралась, иначе к концу дня бедняга бы уже очутился на дне Гудзона.

В начале прошлой недели папа́ объявил, что Адриана станет женой Николаса Руссо, дона одной из пяти мафиозных семей Нью-Йорка. Мой проступок до сих пор являлся болезненной темой, но эта новость и вовсе вскрыла старые раны.

Я была старшей сестрой, следовательно, в мои обязанности входило выйти замуж первой. Но, совершив ошибку, я подставила сестру — и отправила ее в лапы мужчины с репутацией. Всем известно, что, если в нашем мире у кого-то есть определенная репутация, от такого человека нужно держаться подальше.

— К тому же Нико идеальный джентльмен. Ты бы сама это узнала, если бы познакомилась с ним сегодня утром после службы, как планировалось.

Утром я сразу же метнулась от дверей церкви к машине, только чтобы избежать вынужденной встречи с будущим мужем сестры. Для отца я — изгой, поэтому меня удивило, что он вообще заметил мое отсутствие. Кроме того, я была уверена, что джентльменский образ Николаса Руссо — несомненный обман.

Отец Николаса умер пять лет назад, и с тех пор двадцатипятилетний дон, самый молодой из находящихся у власти, стал известной фигурой в криминальном мире. Как и отец, он был жуликом, на его руках — больше крови, чем у всех заключенных тюрем Нью-Йорка вместе взятых, а в нем самом нет ни грамма сожаления. По крайней мере, так я предполагала. Если бы он чувствовал какую-либо вину, то телеведущая не сообщала бы каждое утро в течение года о новых жертвах из рода Занетти — семьи, на которую Николас держал зуб за смерть отца. Если вам интересно мое мнение, то ему с таким характером прямая дорога в ад.

— Я уже встречалась с ним, мама.

Она вскинула бровь.

— Правда?

— Ну… нет.

Ее лицо помрачнело.

— Но мы обменялись взглядами, — настояла я. — И этого оказалось достаточно, чтобы понять: Адриане он совершенно не подходит.

Мама закатила глаза.

— Ridicolo [Смешно, нелепо. (итал.).].

Обменяться взглядами и враждебно уставиться — это ведь одно и то же… верно? Честно говоря, все было чистейшей случайностью. Я спускалась по ступенькам церкви и обнаружила семейное сборище, к которому должна была присоединиться. Папа́ и мама стояли по обе стороны от Адрианы, а напротив находился Николас Руссо. Так в нашем мире обычно впервые встречаются жених и невеста. Браки по расчету — обычное дело для Коза ностра.

Раздраженная происходящим, я неодобрительно прищурилась и одновременно посмотрела на будущего мужа сестры, который вовсю глазел на меня. Вот таким образом и получился пресловутый враждебный взгляд. Повторяю, по совершенной случайности. Но показать обратное я уже не смогла — если бы улыбнулась, вышло бы в лучшем случае снисходительно, поэтому я… продолжила прожигать Руссо взглядом и понадеялась, что меня не убьют.

Взгляд Николаса похолодел и стал недовольным, но спустя секунду напряженной игры в гляделки он повернулся к моему отцу, будто я была невзрачным пролетавшим мимо листочком. Выдохнув, я решила спрятаться в машине. Ни при каких обстоятельствах я не собиралась пересекаться с молодым мафиози после такого провала. Лучше избегать дона до конца дней.

— Хватит беспокоиться, просто доверься отцу.

Я издала задумчивое мычание, поскольку до меня донеслась реплика Бенито о пользе будущего брачного союза для взаимного сотрудничества по какому-то оружейному договору. Сестра была пешкой в очередном крупном торговом соглашении, только и всего. Как романтично. Впрочем, мы всегда знали, что этот день настанет. Я никогда не надеялась на брак по любви, как и Адриана.

Одна проблема: сестра была уверена, что уже полюбила.

Садовника.

— Елена, узнай, готова ли Адриана к обеду.

— Вчера вечером она сказала, что не спустится.

— Спустится! — огрызнулась мама и пробормотала что-то на итальянском.

Я неохотно отлипла от стола и вышла из кухни. Голос телеведущей нагнал меня в дверях, снова обронив слово «убийство», что смахивало на явное предостережение.

Из старинного проигрывателя звучала песня «Вечером в Риме» [On an Evening in Roma (англ.) или Sotte’er celo de Roma (итал.) — песня, которую исполнил американский певец и актер итальянского происхождения Дин Мартин (1917–1995). Авторы композиции — Алессандро Таккани, Нан Фредерикс, Умберто Бертини; песня выпущена в 1959 году — (Прим. пер.)]. Я направилась к лестнице, попутно окинув взглядом людей в холле. Среди прочих были — папа́, сестра моего отца, ее муж, несколько кузенов и брат Тони, сверлящий взглядом Николаса.

Кстати, Тони стоял в стороне, прислонившись к стене и спрятав руки в карманах черного костюма. Его девушка не была итальянкой, поэтому ее редко приглашали. Маме она не нравилась лишь потому, что встречалась с ее сыном.

Я любила брата, но он оказался импульсивным, безрассудным и жил по принципу: «Если мне кто-то не нравится, я пущу в него гребаную пулю». И, вероятно, теперь у него чесались руки пристрелить Николаса Руссо. В прошлом эти двое уже пересекались, и стычка не закончилась ничем хорошим.