— Северный замок недалеко, — ушел от неприятных предположений брат. — Заночуем там, а утром в путь.
Ордерион в ответ только кивнул.
Ничему хорошему нечисть принцесс не научила. Рубин и Хейди пришлось караулить вход в лавку, пока Ди ее обчищала. Брать чужое у нечисти получалось так ловко и быстро, что Хейди и Рубин начинали думать, будто Ди и впрямь богиня. Богиня воровства.
Нечисть умудрялась тащить все, что плохо или даже хорошо лежало. А потом с очаровательной улыбкой на лице продавала это в следующем городке тем же лавочникам, которых обчищала ночью.
Хейди и Рубин покорно следовали за нечистью, прекрасно понимая, что без Ди они долго не протянут. Хотелось есть. Спать на нормальных кроватях тоже. А еще им пришлось сменить наряды и купить для Рубин накидку: новый облик принцессы настолько пугал окружающих, что ей приходилось прятать лицо и руки, чтобы не привлекать внимание ко всей троице.
Спустя несколько дней путешествия по городкам, до них дошли слухи о гибели принцесс Хейди и Рубин. Также они узнали, что Белый замок и Белый город теперь закрыты для въезда. Кто-то шептался, что туда съезжались повелители силы с разных концов Великого континента. Ди потом предположила, что это гонцы смерти решили поискать того чудотворца, что наградил выбросом целебной маны столицу Инайи.
Когда Рубин спросила у трактирщика, не слышно ли ничего о судьбе принцев Галлахера и Орде, тот пожал плечами и сказал, что они сидят в замке. Горюют.
И Рубин, и Хейди это задело.
— Я думала, они будут нас искать, — обронила Хейди уже в комнате, готовясь ко сну. — А они горюют. В замке.
— Не спеши с выводами, — посоветовала Ди. — Откуда трактирщику знать, где сейчас принцы?
Хейди виновато опустила голову.
— Желаешь к мужу вернуться? — напрямую спросила Ди. — Я тебя не держу. Собирайся и езжай куда хочешь.
— И оставить Рубин с тобой? — возмутилась Хейди. — Одну? Я за ней в твой туман прыгнула! Не брошу и сейчас!
— Надо же, правильная какая, — хмыкнула Ди, присаживаясь на кровать. — Но давай будем откровенны: ты все еще с нами, потому что тебя гложет маленький обман, с которым ты столько лет живешь.
Рубин с опаской покосилась на Ди и перевела полный недоумения взгляд на Хейди.
— О чем ты толкуешь, нечисть? — Хейди нахмурилась.
— Ты ничего не понимаешь? — удивилась Ди. — Не замечаешь? Не чувствуешь?
— О чем ты говоришь?! — воскликнула Хейди.
— О лебеде и утке, — пространно пояснила Ди.
— Я не… — Хейди испуганно прижала ладони к груди.
— О мираже, который ты на себя наводишь! — зашипела Ди и встала.
— «Мираже»? — переспросила Хейди.
— Мороке! — Ди грубо схватила Хейди за плечо и подвела к столу, на котором лежало зеркало. Схватила его и поднесла к лицу обескураженной принцессы.
— Смотри на себя! — приказала Ди. — Что видишь?!
— Себя вижу! — упавшим голосом сообщила Хейди.
— Дьявол! Я без понятия, как заставить тебя снять эту маску!
— Лишить ее чувств, — подсказала Рубин.
Хейди и Ди обернулись к ней.
— Я только сейчас поняла, о чем речь, — Рубин подошла к ним. — Когда ты, Хейди, была без чувств в склепе и на берегу реки, твое лицо менялось, — Рубин указала на Хейди. — Я подумала, что так действует мой дар! Как будто… — Рубин осеклась.
— Договаривай, — попросила Хейди.
— Как будто делает тебя более совершенной, — осторожно произнесла Рубин.
— Исправляет мою врожденную «красоту»? — Хейди похлопала себя по щекам и начала отходить к стене. — Вы обе бредите!
— В детстве ты была не самым привлекательным ребенком, не правда ли? — тихо поинтересовалась Ди. — Маленькая девочка с большими синими глазами на излишне худом лице. И наверняка родители говорили тебе, что еще пара лет — и ты превратишься в прекрасную деру, которую полюбит достойный мужчина.
Хейди, не моргая, смотрела на Ди.
— Но после того, как какой-то пьяный кретин над тобой едва не надругался, чуда не произошло. Годы шли, а в прекрасного лебедя гадкий утенок так и не превратился.
— В сказке утенка звали «худым», а не гадким, — поправила Рубин.
— В моем мире он был «гадким», — шикнула Ди. — Но это неважно. Твои родители, Хейди, волхвы, что тебя лечили, твое окружение, даже твой муж — никто не заметил, что ты меняешь свое лицо при помощи дара наводить на себя морок. Не спорю: распознать иллюзиониста среди повелителей маны — та еще задачка! Ведь тот, кто наводит морок, сам является живой и постоянно активной юни изменений. Ты, Хейди, это ходячая юни изменений, которая обманывает всех вокруг, но прежде всего саму себя. Из-за ужаса, который ты пережила в детстве, твой разум защищает тело от опасности насилия. И делает это так, как умеет. Некрасивую деву среди красивых не заметят. И вряд ли станут домогаться, не так ли?
— Хотите сказать, что на самом деле я выгляжу по-другому? — еле шевеля губами, спросила Хейди.
— Да, — закивала Ди.
— То есть, — Хейди сглотнула, — мой муж все эти годы любил фальшивку?
Ди поморщилась, но признала:
— Да.
Хейди прижала руки к щекам и потерла кожу.
— Я выгляжу не так, как привыкла? Не так, какой видел меня муж? И когда это изменится и мое лицо… настоящее лицо вернется на место, даже муж меня не узнает? Я буду для него другим человеком? Какой-то дерой, похожей на его покойную жену Хейди?
— Я не знаю, как отреагирует твой муж на то, что настоящее лицо его жены несколько другое, — честно ответила Ди. — Но это серьезный обман, дорогая. И пусть ты невольно допустила его, но все же такая правда не может не ранить.
Хейди отвела взгляд в сторону и застыла.
— Я с трудом управляю своим даром, — взяла слово Рубин. — Но все же кое-что у меня получается.
— Неслабое «кое-что»! — хмыкнула Ди.
— Умолкни, — ощетинилась Рубин. — Хейди, когда Ордерион сказал мне, что я обладаю неким даром, веры его словам во мне не было. Но детали, на которые он указал, подсказывали, что со мной что-то не так. Я никогда долго не болела. День, от силы два — и снова играла с Сапфир и Изумруд — своими сестрами. Но когда болели они — становилось страшно. Сапфир едва не умерла от лихорадки в тринадцать. А Изумруд, самая младшая, поранила бедро в шесть лет, и рана почернела! Волхвы собирались отнять ногу, но все обошлось. Я никогда прежде не задумывалась, почему меня эти беды миновали. Ведь я не раз резала пальцы, ранила стопы и подхватывала зимой лихорадку. Теперь я знаю ответ: мой дар лечил меня, пока я спала. Сейчас мы с Ди говорим тебе, что у тебя тоже есть некий дар. Он меняет твое лицо. Ты можешь продолжать обманывать и себя, и окружающих. Но рано или поздно злой рок настигнет тебя так же, как настиг меня. Вспомни, что ты говорила мне о скалах. Лучше быть готовой к удару, чем разбиться в неведении. Ты сильна духом, Хейди. И не возвращаешься к мужу, потому что желаешь изменить свою жизнь. Так воспользуйся шансом и сделай это! Овладей даром, который подарили тебе боги. Я не отвернусь от тебя из-за того, что твое лицо окажется другим. И сохраню этот секрет ото всех. Даю слово.
— Рубин права, — Ди присела на кровать. — Ехать тебе некуда. Даже если муж с радостью примет тебя в объятия, от Луара ты никуда не спрячешься. И от его милой женушки тоже. Галлахер и Ордерион в любой момент могут остаться на улице без ничего. И ты, — Ди указала на нее пальцем, — это понимаешь. А у Рубин есть о-о-очень богатый родитель. И за нее он даст нам много седоулов. Я поделюсь с тобой. И Рубин, конечно же. — Ди улыбнулась ей. — И вы заживете своей жизнью где-нибудь подальше от людских глаз. Кто знает, — пожала плечами нечисть, — возможно, отправитесь в странствие по соседним королевствам? С седоулами в карманах у вас появится выбор.
— А может, Рубин захочет вернуться к отцу? — спросила Хейди, бегая взглядом от Ди к Рубин и обратно.
— Не захочу, — ответила Рубин. — Мы поможем Ди спасти наш мир. А потом я точно покину Турем, чтобы никогда в него не возвращаться.
— А как же Ордерион? — не поняла Хейди.
— А как же Галлахер? — тут же спросила ее Рубин, и Хейди отвернулась.
— Ты сама понимаешь, что к Галлахеру я больше не вернусь, — прошептала она. — Слишком много для этого причин. Он меня не знает, как и я не знаю себя. И всегда будет зависть от отца. А я не желаю иметь с этой семьей ничего общего.
— Так почему считаешь, что я желаю? — повысила тон Рубин. — Мне их радушного приема вполне хватило!
— Ордериону, в отличие от Галлахера, нечего терять. — Хейди повернулась к ней. — Он может навсегда покинуть Инайю с тобой и больше не возвращаться.
— Со мной. — Рубин хмыкнула. — С Ди, ты хотела сказать.
— При чем здесь я? — удивилось существо.
— У тебя мое тело, — с горечью прошептала Рубин. — Красивое тело, к которому он питает мужской интерес. А к этому, — она погладила испещренную маной руку, — он не испытывает ничего.
— Рубин, тебе не стоит так говорить, — в укор произнесла Хейди. — Ты несправедлива к Ордериону! Уверена, он не откажется от тебя из-за того, что ты немного… — Хейди вяло повела плечами, — изменилась…
— Тем не менее ты уверена, что Галлахер не сможет принять твоего другого облика.