Глава 6

На следующей неделе Берни дважды приезжал на ужин в Стинсон-Бич. Один раз еду приготовила Лиз, а второй раз он снова сводил их в «Песчаный доллар». Потом он еще приехал к ним в субботу и привез новый пляжный мяч для Джил, несколько игр, включая кольца, которые они все вместе бросали на пляже, и разные совочки и формочки для игры в песке. Элизабет он купил купальник — голубой, почти такого же цвета, как ее глаза, — и она смотрелась в нем очень эффектно.

— Боже правый, Берни… прекратите нас баловать!

— Почему? Этот купальник как будто специально для вас создан, и я просто не смог пройти мимо.

Берни был очень доволен, потому что знал: никто до него ничего подобного не делал.

— Мы можем к этому привыкнуть, и что тогда делать? Будем каждый день барабанить в дверь вашего магазина и требовать купальники, шоколадных медведей, черную икру и паштет…

Представив эту картину, Берни расхохотался:

— Тогда мне просто придется проследить, чтобы всего этого всегда было у вас в достатке.

Шутки шутками, но он понял, что Элизабет имела в виду: им придется туго, если он исчезнет из их жизни.

На следующей неделе он приезжал еще дважды. На второй вечер Элизабет договорилась с одной своей хорошей знакомой, что та присмотрит за Джил, чтобы они могли сходить куда-нибудь вдвоем. Они, конечно, пошли в «Песчаный доллар», потому что больше здесь пойти было некуда, но им обоим нравилась и атмосфера этого ресторана, и кухня.

Сидя за столиком напротив друг друга, они улыбались.

— Было очень мило с вашей стороны приглашать в ресторан нас обеих.

— Это потому, что я еще не решил, кто мне больше нравится: вы, Элизабет, или мисс Джил.

Она рассмеялась:

— Можно просто Лиз, так меня зовут друзья. Вот скажите, почему с вами так просто и весело?

— Бог весть! — Берни улыбнулся. — У такой матери, как моя, должно было вырасти дерганое существо с парочкой тиков как минимум.

— Не может быть, чтобы она была так ужасна! — нарочито простонала Элизабет.

— Вы даже не представляете! Вот подождите, сами увидите, если она когда-нибуль снова сюда приедет, в чем я очень сомневаюсь. В июне ей здесь ужасно не понравилось. Вы даже представить себе не можете, какой она бывает трудной в общении.

Последние две недели Берни избегал разговаривать с матерью: не хотелось объяснять, где он проводит время, но если она звонила, то знала, что его часто не бывает дома. «Мама, я просто хожу по барам». Берни легко мог представить, что бы она на это сказала, но, конечно, было бы еще хуже, скажи он, что встречается с женщиной по фамилии О’Рейли. Лиз он пока об этом не говорил, боялся напугать.

— А как твой отец?

— О, папаша заслуживает ордена «Пурпурное сердце».

— Я бы хотела когда-нибудь с ними встретиться.

— О боже! — Берни изобразил испуг и покосился куда-то через плечо, словно ожидал увидеть мать с топором в руке. — Лиз, никогда так не говорите! Это может быть опасно!

Так, с шутками и смехом, они проговорили полночи. Берни первый раз поцеловал Лиз, когда приезжал на выходные, и Джил их застукала за этим занятием, но дальше их отношения не продвинулись. Берни волновался из-за девочки, и пока ему было удобнее ухаживать за Лиз на старомодный манер. Для более интимных вещей у них будет достаточно времени, когда они вернутся в город и Джил не будет спать в соседней комнате за тонкой, как картонка, стеной.

В воскресенье он приехал помочь Лиз упаковать вещи. Ее друзья сообщили, что они могут остаться еще на день. Было видно, что им не хочется возвращаться домой. Для них это был конец отпуска, и в этом году они больше никуда не поедут. Элизабет не могла себе это позволить, будь то с Джил или без нее. По дороге домой обе пребывали в таком мрачном настроении, что Берни и сам загрустил.

— Послушайте, а почему бы нам через некоторое время не поехать еще куда-нибудь? В Кармел или, например, на озеро Тахо? Что скажете? Я еще нигде не был, и вы могли бы мне все показать. Вообще-то мы можем поехать в оба эти места.

Лиз и Джил едва не завопили от радости.

На следующий день Берни велел своей секретарше подобрать для них жилье с тремя спальнями. Кондоминиум на озере Тахо был забронирован на следующий уикенд и еще на День труда. Вечером, когда Берни сообщил эту новость, и Лиз, и Джил пришли в восторг. Пока Лиз укладывала дочь в кровать, девочка послала Берни воздушный поцелуй. Они жили в маленькой квартирке с единственной спальней, которую занимала Джил, а Лиз спала на раскладном диване в гостиной. Берни стало ясно, что их личная жизнь здесь просто невозможна.

Лиз казалась встревоженной и смотрела на Берни с виноватым видом.

— Берни, поймите меня правильно, но я думаю, нам не стоит ехать с вами на озеро Тахо.

— Но почему? — удивился Берни с видом разочарованного ребенка.

— Да, все это чудесно, и мои слова, я уверена, покажутся вам безумием, но я не могу… при Джил. Если я позволю вам сделать это для нас, то как нам жить потом?

— Когда потом?

Но Берни понимал, что она имеет в виду.

— После того как вы вернетесь в Нью-Йорк или когда устанете от меня. Мы взрослые люди: сейчас все очень здорово, но кто знает, что будет через месяц, или через неделю, или в следующем году…

— Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, — тихо, но твердо сказал Берни.

Лиз удивилась, но не так сильно, как он сам. Слова, казалось, вырвались у него сами по себе, но теперь, когда они прозвучали, он осознал, что все правильно.

— Вы… шутите? — Она вскочила и принялась взволнованно ходить по комнате. — Вы же меня толком не знаете.

— Знаю. Всю жизнь я встречался с женщинами, которых уже после первого свидания мне не хотелось видеть, но я говорил себе: «Какого черта, хотя бы попытайся, никогда не знаешь заранее…» И месяца через два-три, максимум через полгода я порывал с очередной пассией и никогда ей больше не звонил. А вот теперь встретил вас и понял, что влюблен, в тот же миг, когда впервые вас увидел. Во вторую встречу я понял, что вы лучшая женщина из всех, кого я когда-либо встречал, и что я буду считать себя счастливчиком, если вы позволите мне чистить ваши туфли до конца моих дней… Так что мне теперь делать? Полгода играть в игры и притворяться, что мне еще нужно разобраться в своих чувствах? Мне не нужно ни в чем разбираться. Я вас люблю, я хочу жениться на вас, — Берни весь сиял, поскольку понял: с ним только что произошло самое лучшее, что только могло произойти. — Лиз, вы выйдете за меня?

Она улыбнулась, сразу помолодев лет на пять.

— Вы сумасшедший, знаете это? Безумец! — воскликнула Элизабет, хотя сама тоже была от него без ума. — Не могу же я выйти за вас замуж через три недели после знакомства? Что скажут люди? Что скажет ваша мать?

Она произнесла волшебные слова, и он застонал, но все равно был счастлив.

— Послушайте, если вас зовут не Рэйчел Нассбаум и девичья фамилия вашей матери была не Гринберг или Шварц, у моей матери в любом случае будет истерика, так что какая разница?

— Будет разница, если вы ей скажете, что познакомились со мной три недели назад.

Она подошла к Берни, он потянул ее за собой на диван и взял ее руки в свои.

— Элизабет О’Рейли, я вас люблю, и мне неважно, сколько мы знакомы. Мне все равно, будь вы даже родственницей папы римского! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на игры. Я никогда этим не занимался и не буду. Давайте не тратить впустую то, что у нас есть! — и тут его осенило: — Вот что! Мы сделаем все по правилам. Мы обручимся. Сегодня первое августа, мы назначим свадьбу на Рождество, это через пять месяцев. Если к тому времени вы мне скажете, что это не то, чего вы хотите, мы все отменим. Как вам такой вариант?

Берни уже думал, какое купит кольцо. В пять каратов… нет, в семь… восемь… десять… все, что она пожелает. Он обнял ее за плечи. Лиз смеялась со слезами на глазах.

— Мы с вами еще даже не спали, и уже предложение…

— Это мое упущение, — признался Берни. — Вообще-то я собирался обсудить это с вами. Как вы думаете, вы могли бы в какой-то из этих дней найти для Джил на несколько часов няню? Дело не в том, что я не люблю эту милую девочку — я ее люблю, — но у меня есть к вам непристойное предложение… приехать ко мне в гости…

Элизабет все еще пыталась обратить происходящее в шутку, поскольку еще никогда не делала ничего столь безрассудного, хотя знала, что Берни будет прекрасно относиться и к ней, и к Джил, но, что еще важнее, не сомневалась, что влюблена в него. Было чертовски трудно объяснить, как всего за три недели она ухитрилась влюбиться по уши и чувствовала, что это правильно. Ей не терпелось рассказать об этом Трейси — своей лучшей подруге и коллеге, которая должна была скоро вернуться из круиза. Когда она уезжала, у Лиз и в помине никого не было, а вернувшись, та застанет подругу обрученной с управляющим местным отделением «Уольфс». Просто сумасшествие!

— Хорошо-хорошо, я найду няню.

— Значит ли это, что мы помолвлены? — уточнил Берни.

— Думаю, да.

Ей все еще не верилось, что он это серьезно.

— А что, если мы поженимся двадцать девятого декабря? Это суббота. — Берни знал это из планов, уже составленных для магазина. — Тогда мы проведем Рождество с Джил, а на медовый месяц отправимся на Гавайи или еще куда-нибудь, где тепло.