— Мой отец тоже так умел? — Лоэн не понял и половины сказанного и попытался ухватиться за более понятную тему.

— Он умел гораздо больше. Энергия — моя любимая стихия, но даже я удивлялась порой, глядя, на что он способен. Как-то раз он даже устроил настоящую грозу!

— Ого!

— Я могу тебя научить кое-чему, но только из того, что сама знаю. Я умею управляться со стихиями, но не так, как ты. Однако если у тебя есть талант, узнаешь много полезного. Мне давно нужен помощник. Если будешь собирать для меня травы и помогать ухаживать за растениями, то вечерами я буду тебя учить. С матерью твоей договорюсь, не волнуйся. Что скажешь?

— Конечно! — радостно выдохнул мальчик.

Следующие пару лет дни Лоэна были необычайно насыщенными. До обеда он по-прежнему помогал матери по хозяйству, а после бежал к Филлит и выполнял все ее поручения: надолго пропадал в лесу в поисках редких растений, под ее присмотром приготовлял из них снадобья, выслушивал множество полезных сведений о болезнях и способах их лечения… Но самое интересное начиналось вечером, когда Филлит принималась рассказывать ему совсем о другом: о различных народах, населяющих мир, об отдельных их представителях, с которыми целительница когда-то встречалась, но главное — о магии. О том, что в мире есть шесть стихий и шесть различных народов, каждый из которых может управлять одной из стихий. Так, например, гномы принадлежат стихии Земли, поэтому им нет равных в искусстве выращивания растений или в поиске драгоценных камней. А тейнары, Дети Ветра, могут разогнать тучи после долгого дождя или устроить бурю, способную выдернуть с корнем вековые деревья.

Однако самым удивительным было даже не это: оказалось, что люди не принадлежали ни к одной стихии, а Кириат, создательница мира и людей, оставила своим детям подарок. Изнанку этого мира она пронизала волшебными нитями своей силы, и эти нити позволяли коснуться любой из стихий. Сами стихии находились одновременно с обеих сторон мира — внешней, где живут все люди и прочие народы, и внутренней, где и располагаются те волшебные нити. Даром коснуться изнанки мира обладают лишь люди, только сила этого дара у всех разная, и по-настоящему талантливых немного. Да и тем, кому повезло, приходится долго учиться управлять стихиями. В первый раз обнаружить нити довольно трудно, и проще всего это сделать, воспользовавшись одной из стихий как проводником: дотянуться до изнанки через горящий огонь или даже через воздух. Совать руку в огонь для этого совсем не нужно, достаточно, чтобы он был рядом, в пределах видимости. Однако, добравшись до нитей таким образом, ты получаешь доступ лишь к той стихии, которая помогла тебе туда проникнуть. Более опытный маг дотягивается до той стороны запросто, напрямую, и может обратиться к любой стихии, какой пожелает.

Жизнь, казалось, наладилась, но, когда Лоэну исполнилось одиннадцать лет, его мать тяжело заболела. Она слабела с каждым днем, ее силы таяли. Вскоре она уже не поднималась с постели, а потом уже и есть самостоятельно не могла. Филлит не отходила от нее, без устали готовила снадобья и микстуры, загадочные даже для Лоэна, успевшего немало узнать к этому времени. Знахарка почти не спала, но все же по ее озабоченному взгляду было понятно, что особых успехов в лечении она не добилась.

— Ты же вылечишь ее? — спрашивал Лоэн.

Она отвечала уклончиво. Говорила, что старается как может. Наконец после очередного такого вопроса она, тяжело вздохнув, погладила его по волосам:

— Боюсь, ей уже ничто не поможет. Лоэн, мальчик, я не хочу тебя обманывать и внушать ложную надежду. Это редкая болезнь, она не так давно появилась. Впервые я столкнулась с ней в молодости, тогда я еще только мечтала стать целительницей и при любой возможности напрашивалась помощницей к лекарям, нередко бесплатно. Однажды в городе, где я жила, заболел один торговец. Он был небеден и немедленно позвал к себе сразу нескольких хороших лекарей, в том числе и того, у которого я была помощницей. Все они старались вылечить его, но не смогли понять даже причину недуга. Человек медленно угасал, слабел, худел, словно без причины. Помочь ему так и не смогли. Все эти дни я надеялась, что ошибаюсь, что в случае с твоей матерью признаки просто похожи, но нет, все именно так, как я и подозревала.

Она опустила голову. Впервые он видел ее такой: несчастной, уставшей, сломленной.

Он смотрел на осунувшееся, казавшееся неестественно маленьким лицо матери. Ее тело было скрыто плотной материей, но он знал, что она превратилась почти в скелет — последние несколько декан [Декана — одна шестая часть сезона, соответственно, длится она 10 дней.] она практически не могла есть. Она, Хельми, на которую до недавних пор заглядывались даже парни немногим старше Лоэна. Эти мысли впивались в сердце стальными зубами, но он почему-то не мог плакать. Филлит держала его за руку, слезы текли по ее лицу, плечи деда крупно вздрагивали, но мальчик стоял молча и неподвижно, боясь шевельнуться, — будто он тут же рассыпется, развалится, как фигурка из песка.

Когда огонь пожирал тело, он не отвернулся. Ему казалось, в пламени тает лишь восковая кукла: слишком слабо это лицо походило на то, которое навеки осталось в его памяти.

Ритуал погребения был исполнен тщательно. Кладбище находилось в лесу, неподалеку от реки; считалось, что это место облегчает путь усопшего на Зеленые Равнины, а заодно умеряет скорбь его близких. Стоял Гамардан [Один из сезонов года в Арденне. Год делится на шесть сезонов — Эвлияр, Фрайкорин, Гамардан, Талатерн, Майлинген, Иаральт, по 60 дней в каждом. Самый холодный — Иаральт, самый теплый — Гамардан. Название каждого сезона соответствует имени одного из Воплощений Стихий. Гамардан — третий по счету сезон в году, названный по имени Гамарда — Воплощения Стихии Земли. Цвет солнца — светло-зеленый.], самое теплое время года; под зеленоватыми лучами солнца [Солнце Отделенного мира представляет собой шарообразный сгусток энергии, вращающийся вокруг мира над экватором, на высоте верхней границы атмосферы. Шесть раз за год оно меняет цвет, что соответствует смене сезонов: голубой (Эвлияр), оранжевый (Фрайкорин), светло-зеленый (Гамардан), светло-фиолетовый (Талатерн), белый (Майлинген), желтый (Иаральт). Луна также является шарообразным сгустком энергии, но излучает неизменный тускло-белый свет. Поскольку Луна сама — источник света, она всегда выглядит полным кругом. Звезд в Отделенном мире нет.] лес казался более живым. Ясная погода тоже была хорошим знаком — боги с радостью принимали ушедшего в другой мир.

Филлит объяснила Лоэну истинное значение деталей ритуала, который возник в те далекие годы, когда люди еще поклонялись стихиям. Огонь поглощал тело, на миг делая его своей частью; хоть он и давал тепло, все же важным дополнением считался солнечный свет как проявление стихии энергии; земля принимала пепел; важны были и свежий лесной воздух, и журчание текущей воды, и металл лопат, которыми выкапывали могилу — последнее пристанище того, что осталось от человека, — и деревья как символ дающей жизнь Владычицы Кириат. Раньше любая часть обряда была обязательной, разве что с солнечной погодой не всегда могло повезти. Теперь же необходимым считалось лишь предать тело огню, все остальные церемонии не всегда соблюдались.

Лоэн продолжил помогать Филлит уже на следующий день. Это было в его духе — отвлекаться за делами от невеселых мыслей. Первое время он почти не разговаривал, лишь как-то вечером спросил:

— Филлит, я вот все думаю, а эльфы могут исцелять? Если бы отец был здесь, он смог бы ей помочь? Ты говорила, он был сильнее тебя.

— Как я уже сказала, это редкая болезнь, но я прожила долго и повидала немало. Про человека с такой болезнью говорили: «На него посмотрела смерть». Не мучай себя, Лоэн, твоя мать была обречена. Эльфы обладают особенной силой, они действительно могут лечить и спасают тогда, когда не помогают никакие травы и никакие средства. Но они лишь направляют всю жизненную силу человека на борьбу с болезнью, а эта хворь выпивает тебя досуха, и сил бороться уже не остается.

— Ты говоришь, это новая болезнь. Откуда она взялась?

— Хотела бы я знать. Могу лишь сказать, что никогда не встречала упоминания о ней ни в одной из старых книг. Знаешь, говорят, что когда-то очень давно, еще до Первого Буйства Стихий, болезней не было вовсе. Как и не было, скажем, хищных зверей. Мясо ели только люди и Дети Стихий, да и то с позволения Кириат. Так же и зло могли творить лишь люди и другие народы, однако в те времена мы почти не враждовали. А в природе и вовсе царили мир и покой. Никакой жестокости, пожаров, прочих бедствий.

— Звучит как сказка, — усмехнулся Лоэн.

— Я тоже всегда думала, что это сказки, — согласилась Филлит. — Когда я была маленькой, старики болтали, что в их молодости люди болели реже, а хищники встречались лишь в дремучих чащах. Можно было сутки идти вглубь леса без оружия, никого не опасаясь. Сначала я не верила: людям всегда кажется, что раньше было лучше, ведь в молодости плохое быстрее забывается. А потом появляются новые болезни, и с некоторыми бессильны справиться даже эльфы. Сейчас все чаще можно услышать, как волки нападают прямо в деревне, причем в любое время года; а я хорошо помню, что в моем детстве хищники и близко к людям не подходили, разве что в совсем уж голодные сезоны. Но и тогда о нападении на людей не могло быть и речи, они охотились только на домашний скот. И добро бы только волки! В прошлый Иаральт [Иаральт — последний, шестой по счету сезон в году, названный по имени Иараль — Воплощения Стихии Энергии. Самый холодный сезон, когда землю укрывает снег. Цвет солнца — желтый.] неподалеку отсюда видели барса. Немыслимо! Прежде они водились только на границе с Бьёрлундом. Если так пойдет, вскоре они и до городских стен доберутся.

— И что же будет дальше?

— Одним богам ведомо. Что-то и впрямь творится в этом мире, и я бы многое отдала, чтобы узнать, что именно. Хуже всего, что это происходит повсеместно, нет единого источника зла; по крайней мере, мне так и не удалось его найти. Я добиралась даже до проклятого города в Хаммаре: место и впрямь недоброе, но с той болезнью и прочими странностями не связано, уж в этом я убеждена.

Лоэн задумался, но вскоре задал новый вопрос:

— А я смог бы лечить людей, как умеют эльфы?

— Кто может сказать точно, какая в тебе часть их силы? В любом случае постигнуть это самому очень трудно, а никто из людей не сможет тебя этому научить. Вот если бы в наше время можно было встретить эльфа…

В тот день Филлит решила, что дала Лоэну достаточно знаний и ему нужно нечто большее.

А Лоэн окончательно утвердился в желании стать целителем.

Филлит пришла к старому лесорубу через несколько дней после похорон. Когда Хельми заболела, Марк, и так-то не слишком общительный, вовсе замолчал, редко от него можно было добиться «да» либо «нет», но разговор не мог ждать.

К чести целительницы, ходить вокруг да около она не стала, а прямо, в духе самого старика, заявила:

— Марк, отдай мне мальчика. Я же вижу, он тебе в тягость, ты терпел его только из-за Хельми. У него есть способности к магии — их надо развивать. Возможно, его ждет большое будущее. Я отвезу его в столицу, в Академию Магии. Там у меня есть друг, он позаботится о Лоэне.

Марк долго молчал, потом буркнул, глядя исподлобья:

— У тебя-то откуда там друзья?

Конец ознакомительного фрагмента