В кафе «Полёт» близ аэропорта, и клиенты были под стать названию — в основном залётные: спешащие к началу регистрации и ожидающие пересадки на другой рейс пассажиры, пилоты, решившие немного прогуляться от расположенной по соседству гостиницы, коротающие время при задержке рейса встречающие, а иногда и прилетевшие, которым не терпелось снять поскорее стресс от аэрофобии добрым стаканом коньяка или водки. Постоянными клиентами здесь можно было назвать лишь нескольких таксистов — «бомбил». Глядя на них, Валера вспоминал свою молодость, когда и он бомбил, только на вокзале.

Короче, место для «тёрок» было подходящим — большие потоки людей постоянно обновлялись, никто ни на кого не обращал внимания. Встретились, побазарили, разбежались. Летняя веранда «Полёта» даже в самые жаркие дни находилась в тени дубов и сосен небольшого парка, поглощающего вредные выхлопы самолетных двигателей. Сейчас было прохладно, и поутихший было дождь лениво стучал по туго натянутому тенту.

Валера уже провел встречу, они перетёрли свою тему, клиент оставил аванс и растворился в людской толчее. Ему была нужна «Тойота Камри» — заказ простой, и исполнить его можно быстро. Правда, заработок не очень большой, но сейчас придется кстати: работы почти нет… Валера любил это место, поэтому уходить не спешил — заказал сто пятьдесят граммов коньяку и, сидя в одиночестве, под убаюкивающий стук дождевых капель, неспешно прихлебывал обжигающую жидкость, которая расслабляла нервы и приводила душу в умиротворенное состояние. По привычке осматривался, хотя окрестности были ему хорошо знакомы.

Напротив кафе — дорога от проспекта Фадеева к аэропорту, на которой обычно народ оставляет машины, чтобы не платить за парковку. Не склонные к публичности люди могли приехать, провести встречу и тут же уехать. Могли даже прилететь и улететь. Ещё одним плюсом при выборе места для таких встреч было отсутствие видеокамер. Их не было ни внутри, ни снаружи. Точнее, были, но не работали.

Как-то, после особо крупной драки между аэропортовскими бомбилами и городскими таксистами, в кафе заявились полицейские — изъяли видеозаписи, составили протоколы, нагнали холоду: «Массовые беспорядки устраиваете?! Это уже политика! Хотите, чтобы мы всех позакрывали?» Правда, вмешались «крыши» враждующих сторон — пришли к компромиссу, заставили возместить ущерб пострадавшим, уладили вопрос с ментами, потом пришли к хозяину «Полета» и предъяву выкатили: «Ты в ментовке работаешь? Так повесь вывеску, чтобы общество знало!» И все камеры неожиданно сломались…

Допив коньяк, Валера вышел из-под тента, не обращая внимания на дождь, перешел дорогу и пошел мимо длинного ряда стоящих вдоль обочины тачил. Впереди двое полицейских проверили документы у какого-то толстячка, небрежно козырнули, уселись в свой «Форд» и, лихо развернувшись через сплошную линию, умчались на большой скорости. Вот из-за таких случайностей Валера предпочитал не светить свою машину при поездках на деловые встречи. Сейчас обрадованный благополучным исходом толстячок за пару сотен подкинет его в центр — и все дела!

Проходя мимо серой «КИА», востроглазый Валера заметил, что водительская дверь закрыта неплотно. Он присмотрелся: кнопки блокировки подняты! Обошел кругом, заглянул внутрь — ключи в замке. Ловушка? Валера осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. В полусотне метров, ближе к шлагбауму, стояли два такси, рядом с ними беспечно болтали водители, ожидая поступления заказа. Больше никого, даже машины перехвата не выставлены. Значит, это не постановка. Похоже, какой-то лошара просто ушел, бросив незапертую машину без присмотра… Ну что ж, и такое случается в этой жизни… Значит, лоху тачка не нужна…

Он обошел «КИА» еще раз, внимательно осматривая лак кузова, резину, стекла… Тачила выглядела вполне прилично. Конечно, это не уровень профессионала, но раз она сама идет в руки, то не воспользоваться этим было бы совсем глупо!

«Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, не сделав!» — пришла в голову излюбленная блатными поговорка. Но он уже и так принял решение.

Спокойно открыл дверцу, по-хозяйски сел за руль и тронулся с места. Действовал он машинально, как человек, мимоходом поднявший с земли ничейный кошелек. Только сейчас вспомнил, что выпил спиртного. Ну да ладно, — нарушать так нарушать! Пересекать сплошную линию он, впрочем, не стал: аккуратно доехал до разворота и помчался в сторону города. Никто не обратил на него никакого внимания.

* * *

В магазине народу было немного. Гаврош купил курицу-гриль, мясной и рыбной нарезки, несколько банок консервов, копченого сала, полусухой колбасы, хлеба и томатного сока, украсил продуктовый набор бутылкой «Царской» водки. Уже расплачиваясь, вдруг ощутил, что у него чего-то не хватает. Похлопал по карманам. Точно — нет телефона!

Пистолет он специально оставил в машине: «пушка» добросовестно отработала свой срок, тем более выходить с ней на глазах у полицейских было рисково… К тому же оружие не имело с ним прямой связи и не могло к нему привести. А вот телефон он собирался утопить в Дону. Ведь это рабочий телефон, по нему можно отследить его передвижения, разговоры, установить местонахождение абонентов… Точнее, одного абонента — Авила… Но этого вполне достаточно! Да, телефон — это серьезно… И надо его достать! Хотя возвращаться к машине — это жесткий стрём! Но делать нечего! Надо хотя бы попытаться…

Гаврош подошел к краю тротуара, поднял руку и почти сразу остановил синюю Ладу Калину.

— В аэропорт сгоняем? Плачу, сколько скажешь!

Молодой, но рано начавший лысеть водитель в красной майке с непонятной иностранной надписью на груди кивнул.

— И миллион заплатишь? — улыбаясь, спросил он.

— Столько ты не скажешь, — равнодушно буркнул Гаврош. — Язык не повернется. И это хорошо! Давай только побыстрее…

Водитель перестал улыбаться и набрал скорость. Но, видно, он любил поговорить.

— Небось присмотрели себе какую-нибудь стюардессу? — он многозначительно кивнул на пакет с продуктами и снова заулыбался. — Готовите вечеринку?

На этот раз Гаврош ничего не ответил. Он вообще не любил пустых разговоров. Поэтому просто посмотрел. Как смотрят на докучливого собеседника, которому не хочется отвечать. Но словоохотливый весельчак сразу перестал веселиться, замолчал и больше за всю дорогу не произнес ни слова. И даже не смотрел в сторону пассажира. Гавроша это не удивило: люди часто так себя вели, когда встречались с ним взглядом. Он не задумывался — почему? Он вообще не любил ломать голову над второстепенными вещами. И никогда не задумывался, почему у него такой редкий пульс, хотя те, кто об этом знает, всегда были готовы обсуждать эту тему. А чего тут мусолить? Ну, так есть — и что с того? О чем базарить? Сейчас вот водила заткнулся — и хорошо. Чего тут гадать — зачем да почему? Он думал о конкретном: не шерстят ли менты все машины возле аэропорта? Может, у них какой-то рейд? И что делать, если они сейчас проверяют эту злосчастную «КИА»? Впрочем, даже на этом он не зацикливался: на месте разберемся…

Но ментов там уже не было. И машины не было! Вот это да… Странно! После выстрела прошло меньше часа. Если даже так быстро обнаружили, то должны же были осмотр проводить, фотографировать, снимать отпечатки пальцев, искать возможных свидетелей, опрашивать всех подряд: «Видели, кто на ней приехал? Как выглядел? Куда пошли?» Часа три точно провозились бы… Очень странно!

Но виду он не подал, вышел, не доезжая до шлагбаумов: вокруг них много видеокамер натыкано, расплатился с водителем — тот про миллион забыл и взял сто пятьдесят рублей, только чтоб быстрей отвязаться. Потом перешел дорогу, прошел мимо кафе «Полет», отметив, что повторяет одни и те же отрезки пути — при его профессии это недопустимо. Правда, сегодняшние повторы незапланированные, случайные, а это меняет дело: их невозможно было предусмотреть!

Осмотрел стоянку такси — там было всего три машины, водителя, который вез его недавно, здесь не было, это хорошо. Он сел в первую.

— Давай на Музыкальную площадь, — скомандовал он, устроив пакет между ног.

И когда машина тронулась, подумал, что снова повторяет один из отрезков сегодняшнего дня. Дождь тоже повторялся — то прекращался, то начинался снова. Это какой-то знак: что-то еще должно сегодня повториться…

* * *

В магазин второй раз Гаврош не заходил: прошел мимо, спустился на квартал вниз, в сторону реки, сквозь отогнутый лист в глухом металлическом заборе протиснулся на огороженную территорию и оказался в «шанхае» — голимой трущобе, где саманные домики казались дворцами. Основной жилищный фонд был слеплен из чего попало и как попало: из оклеенных клеенкой листов фанеры и ДВП, из деревянных каркасов, обтянутых рубероидом, обитых проржавевшими листами бывшего в употреблении кровельного железа или шифера, — короче, всем, что удавалось собрать на местах сноса старых районов… Имелись и деревянные домишки из старых досок или разобранных железнодорожных контейнеров. Пожарная безопасность при местном строительстве жилья, а тем более его эксплуатации, не соблюдалась, поэтому то тут, то там чернели следы пожарищ… Вдоль узких извилистых улочек текли арыки — как в Средней Азии, с той разницей, что здесь они заменяли не водопровод, а канализацию, и давали соответствующий запах.