Сакура цветет, надежда в моей груди — встретимся ли вновь?

После того странного вечера я ждала встречи с Сином, как никогда прежде: не для того, чтобы нарушить правила и целоваться до рассвета, а потому что хотела узнать, так ли все печально на самом деле. Действительно ли ханъё недолюбливают людей даже в столице? В поместье меня окружали только люди, среди моих знакомых не было иных ханъё. Я томилась, вздыхала и запрещала себе засыпать: вдруг не услышу стук в окно?

Но зеленоглазый кот не пришел ни в эту, ни в следующую ночь. Не ударялись о бумагу на моем окне мелкие камушки, не шуршала крыша под его легкими шагами.

Зато Хэджайм был тут как тут. Постоянно мозолил глаза! Всюду, где я появлялась, он, будто преследовавший меня мстительный дух, оказывался рядом. На улице, в книжной лавке, даже в моих снах — там, где его быть не должно.

Таков был его замысел. Стоило мне высказать недовольство, как он тут же заметил:

— Вы же сами согласились познакомиться ближе, прежде чем примете окончательное решение, верно?

— Верно.

— И как нам знакомиться, если вы просите меня держаться подальше?

Волей-неволей мы проводили много времени вместе. Я увереннее чувствовала себя в лавке, где мы обсуждали книги и делились впечатлениями, но каждый раз, когда тема касалась ханъё и людей, разговоры становились напряженными.

Хорошо, что рядом всегда была Амэя — я показывала ей наш секретный жест, и она спешила придумать повод, чтобы увести меня из-под надзора генерала. На этот раз нам срочно потребовалась ткань для кимоно — все-таки скоро был праздник, и нам нужны были новые платья. Пока мы перебирали отрезы шелка, я решила расспросить свою служанку о том, что происходит в столице. Амэя всегда была на шаг впереди.

— Ты ничего не знаешь про какой-то бунт? Говорят, недавно случился. И туда гвардейцев отправили вроде как…

Амэя прищурилась, закидывая на одно мое плечо персиковую ткань с камелией, а на другое — ярко-синюю с лепестками сакуры. Мне не понравилась ни та, ни другая, и я столкнула с себя шелк веером.

— Ох, госпожа, зачем вам это? Неужели вам мало забот?

— Забот хватает, — вздохнула я. — Еще и Сина давно не было видно. Может, хоть про это ты знаешь?

Служанка мне не ответила — отвернулась к лавочнице, а потом и вовсе ускользнула следом за ней в другую комнату, оставив меня стоять на небольшом подъеме посреди залы совсем одну. Я вздохнула и обмахнула шею: снова было слишком жарко для этого месяца, но жара заботила меньше, чем рой гудящих оводов в моей голове. Каждая мысль жалила большее предыдущей: резкие слова отца, которого теперь я вполне обоснованно, обидевшись, избегала, неожиданное предложение замужества и то наше последнее ночное свидание с Сином, «клинок знакомого», приказ о деторождении и «плодятся, как муравьи», и то, что Хэджайм никак меня не оставит в покое. Чем дольше была моя разлука с ханъё, тем больше наши свидания казались мне странным и глупым сном, пусть и сладким, но тем, что развеивается поутру, ничего после себя не оставляя. Тогда я поняла, что привязалась к нему, да, но, кажется, не любила. Хэджайм был интересным, умным собеседником и привлекательным, чего скрывать, мужчиной, героем в глазах других нарцев, генералом Драконьего войска. Интересно, если мы поженимся, смогу ли я полюбить его когда-нибудь? Или любовь — это вообще что-то из сказок, и только?

Я вздохнула. Как низко я пала в своем отчаянии. Как быстро смирилась со своей участью мешка риса. Но какой еще у меня был выбор?

Амэя принесла ткань, но я даже не посмотрела на нее. Мы вышли на омываемую зноем улицу. Воздух был таким тяжелым, таким густым, его будто не хватало для дыхания, от пыли жгло горло. Я ощутила себя кусочком тофу в бурлящем котелке с мисо, не спасал ни веер, ни зонтик от солнца. Такая жара изгнала с улиц гуляющих, нам встретился только один бедняк, что не первый год просил «хоть горсть риса, хоть гнилую луковицу» недалеко от идзакаи и, кажется, постоянно забывал, какую именно ногу потерял в бою: пустой оказывалась то левая, то правая штанина. Мы спустились к краю города, где мне на глаза попались стражники, патрулирующие улицу ханъё в темных хаори с серебряными драконами. Следовало пройти мимо, но я обхватила локоть Амэи и быстро засеменила к ним.

— Что ты задумала?! — прошипела Амэя, пытаясь вырваться, но мы уже нагнали их.

Старший стражник, высокий ханъё-лис со светло-карими глазами и серыми волосами замедлил шаг, когда я поклонилась, пресекая их дальнейший путь. Моей служанке ничего не оставалось, кроме как последовать моему примеру.

— Что вам нужно? — резко спросил он.

Амэя представила меня, и стражник лишь кивнул в знак приветствия. На мой вопрос о Сине, он ответил резко:

— Нам нечего вам рассказывать, госпожа. Идите своей дорогой.

Он осмотрел меня с головы до ног, словно я была преступником, пойманным по локоть в чужом кармане. Взгляд стражника был холодным, неприязненным, и я поняла, что здесь не стоит ожидать искренних ответов.

— Я его знакомая, — настаивала я, несмотря на суровость стражника. — Вы не знаете, где Син? Син Микан? Ханъё-кот?

Он резко шагнул ко мне, заставив отступить. Склонился надо мной, грубо отодвинув в сторону зонтик, так что луч солнца резанул мне по глазам.

— Это не ваше дело, госпожа. Это дела ханъё, и мы сами разберемся.

— Мы просто ищем Сина, — сказала я настойчиво, задирая нос, чтобы смотреть прямо в его высокомерное лицо.

Стражник молча нахмурил брови, но в этот момент его собрат вмешался:

— Хватит, Кендзо. Пусть идут своей дорогой. Нам нечего им рассказать.

— Спасибо за ваше внимание. Мы не будем вас беспокоить больше, — поклонилась Амэя, и я почувствовала, что она подталкивает меня ладонью в поясницу, заставляя сделать то же самое.

Одинаково хмыкнув, стражники ушли, оставив нас на раскаленной улице. Мы остались стоять, окутанные расплавленной медью воздуха и мучительной тишиной. Что-то не так. Я не могла понять, что именно, но ощутила тревогу.

У моего отца было достаточно связей отправить ханъё подальше из столицы, чтобы он не мешал планам свадьбы. Не меньшей властью обладал и сам Хэджайм. Неужели они что-то сделали за моей спиной?

Ага, Соль. Например, сговорились о свадьбе. Почему бы им так же не договориться убрать ненужного человека… то есть, ханъё? Предложить ему какое-нибудь лакомое местечко в другой провинции. Или просто приказать уволиться немедленно, пригрозив расправой?

Но это не было похоже на моего отца. В тяжелых думах я забралась в карету и отправилась обратно в поместье.

Амэя молча сопроводила меня в комнату, и только там, в своей полутемной обители, я позволила себе слабо вздохнуть и опуститься на пол. Я чувствовала себя потерянной в этой игре, где ходят за меня другие, а я лишь марионетка в руках судьбы. Почему так? Разве мало того, что я была послушной всю свою жизнь? Син был единственным глотком свежего воздуха в моей жизни, где все было как надо. Да я разве что беднякам на улице рис не раздавала, чтобы и вовсе стать небожительницей!

Мне нужно было поговорить с Сином. Найти его. Посмотреть ему в глаза.

Я взяла в руку кисть, макнула ее в чернила и, придерживая рукав, быстро вывела записку, написала короткое хокку, где просила ханъё о встрече. Амэя, пусть и неодобрительно блеснула глазами, но взяла мое послание, в которое я вложила засушенную веточку цветущей сакуры. Если кто-то и сможет найти Сина, то только она.

Жизнь коротка, как цветение вишни. Но почки распускаются снова и снова даже после самых жестоких испытаний и самых суровых холодов.

Было рано отчаиваться. Я решительно расправила кимоно ниже пояса и отправилась к отцу. Нам надо было серьезно поговорить. Его не было в своем кабинете. Я спустилась, и удивилась тому, что раньше не услышала шум. Одновременно говорили несколько мужчин. Проскользнув по коридору, я слегка приоткрыла дверь, и увидела стоящих спиной мужчин с этими странными воинскими прическами — я видела только торчащие вверх косицы, похожие на венчики для чая. К выбритой голове одного из них были прижаты уши, хвоста было не разглядеть в полутьме. Буси [Буси — воин в широком смысле; тот, кто живет по принципам кодекса бусидо. Все самураи являются буси, но не все буси — самураями. В Наре буси являются представителями правоохранительных органов.]? Что у нас забыли буси?

Воины были во всеоружии, в громоздких доспехах. По другую сторону, лицом ко мне, сидел на коленях Хэджайм, наклонив голову и положив ладони на колени, а рядом с ним — Тоширо, растрепанный и, кажется, напуганный. Отец же туда-сюда расхаживал по комнате. Он даже не заметил меня.

— …у нас есть свидетели, они видели вас в дворцовых садах в ту ночь. Вас и ваших людей, господин ши Тайра.

— Это невозможно! — вскрикнул Тоширо. Буси раскрыл деревянный свиток и зачитал с него:

— Видел высокого мужчину, похожего на господина Хэджайма ши Тайра, одет он был в черное хаори с вышитыми на нем золотыми воронами. С ним было несколько солдат.

— Это ничего не доказывает! — пристукнул кулаком по своему колену Тоширо и попытался заглянуть в лицо Хэджайма. — Верно?

— Господин ши Рочи, — к моему отцу буси обратился с поклоном. Скользкие, холодные угри заняли место моих внутренностей, ворочались там, пуская по телу разряды. Происходило что-то плохое. — Со слов других гвардейцев… Это слухи, конечно, но…