Шальной взгляд мечется по поверхности подоконника, когда Стас закрыл за нами дверь.

За стенкой играет музыка, слышны голоса. Но мажору сейчас до них нет никакого дела. Пока мы отрезаны от остальных.

— Что будешь пить? — нейтрально спрашивает, а сам в окно смотрит.

Кажется, парень повернет сейчас голову и не узнает меня. Удивится, что какая-то девчонка вообще стоит с ним рядом.

Жму плечами. Да я вообще не думала пить.

— Вино?… А ты?

Аверин отталкивается руками и подходит к высокому стеллажу, где хранятся бутылки. Без промедления вынимает пробку и наливает в красивый бокал бордовую жидкость. Пожалуй, говорить, что я больше предпочитаю белое, не стоит.

— Для меня так вырядилась? — бегло осматривает мои ноги и хмыкает. Ведет себя как подонок.

— Вот еще!

— Значит, для меня.

Огонь опаляет гортань, когда я делаю глоток, а глаза наполняются предательскими слезами. Сейчас Аверин совсем другой. Закрытый, наглый. Становится сложнее понять, когда он бывает настоящим.

Я наивно думала, что после случившегося Стас будет рад меня видеть.

С грохотом ставлю бокал на стол. Плевать, если что-то разобьется или прольется.

— Извини, что побеспокоила, Стас!

Отворачиваюсь и направляюсь к двери. Глаза щиплет, в носу свербит, дыхание застревает в гортани и кажется, что воздух кислый.

Но лучше я буду плакать, когда останусь одна. Мажор не увидит ни одну мою слезинку. Не заслужил!

И вообще, к черту его!

— Лис! Подожди… — выплескивает свою нежность на все два слова.

Я уже схватилась за ручку и тут же остановилась.

Меня разрывает ответить ему колко и ядовито. Раньше бы получилось, а после нашей встречи не могу собраться с духом.

Аверин открывает рот. Но вместо того, чтобы что-то сказать, закусывает губу и прикрывает веки. Так сложно извиниться?

— Иди пока в зал. Я сейчас подойду, — все, на что решается.

Проходя мимо входной двери, все еще думаю сбежать. Даю себе пару секунд на это. Но ногами приросла к теплому паркету, а руки остается висеть вдоль тела.

Кого я обманываю?

Никуда я не сбегу.

В зале на мне постоянно кто-то останавливает свой взгляд. Рассматривают, перебирают.

Стас возвращается к гостям спустя полчаса, но он остался таким же хмурым и невеселым. Неужели это я так испортила ему вечеринку, что выражение лица Аверина стало кислым?

Он останавливается в проеме и не сводит с меня глаз. Я отвернуться не могу, в другую сторону посмотреть.

Все вокруг исчезает из поля моего зрения. Одни только темные глаза Стаса вижу.

Сердится, между бровей уверенные складки образуются. Губы поджаты. Он будто размышляет над трудной задачей, а помощи попросить не у кого.

— Ты че такой недовольный, мажор? Девчонки давать перестали? Белинская, не справляешься?

Я не знаю парня, который все это сказал. Но стало максимально некомфортно.

А главное, что все сказанное звучало, когда наши взгляды с Авериным пересеклись.

Музыка стихает, легкий шепот прекращается. Помещение становится пустым и гулким. Слышно лишь мое дыхание и Стаса. С хрипами, больное.

Я снова на грани слез, а глаза застилает влажная пленка, что образ Стаса мутнеет.

Не хватало заплакать еще перед всеми!

— На хуй пошел! — все вздрагивают от командного голоса Аверина.

Волнение падает камнем в желудок, следом в живот.

— Да я это… пошутил. Ты че? — со страхом в голосе отвечает.

Аверин переводит взгляд на этого парня. Тот мечется, трет лоб, переминается. Стас же спокоен, ни один мускул не трогается на его теле. Скала. Непрошибаемая, готовая раздавить любого.

— Я сказал, на хуй пошел!

Ощущение, что теперь все пары глаз смотрят на меня. Я — причина ссоры, я виновата в сломе веселья. Волны раздражения направлены от макушки до пят. Обливают знатно.

Все ждут от меня каких-то действий. Например, подойти и успокоить. Замять конфликт. Но я ни за что и никогда не рискну сейчас приблизиться к Стасу. Он же, как электробудка. На лбу ярко мигает надпись: «Не влезай, а то убьет!».

— Понял. Не вопрос.

Парень уходит в коридор. Затем все слышат, как громко хлопает дверь.

Руки Аверина в карманах джинсов. Он прислонился к стене и выжидательно смотрит на всех по очереди.

Никогда не видела Аверина таким охрененным мудаком. У меня все пальчики на ногах покалывает от его какой-то дикой энергии. Она неправильная, безумная. Так не поступают нормальные парни.

Но вместе с этим, где-то внутри эгоистичная часть Саши Белинской ликует и радуется. Мажор защитил меня.

Я еще та лисица!

— У кого-то еще есть вопросы ко мне?

Молчание туманным облаком витает над каждым. А дальше все один за другим встают и молча уходят.

В зале бардак. Полный. Невыпитый алкоголь, пачки чипсов, коробки из-под пицц. Аромат пропитан мужским потом и фастфудом. Так себе запашок.

— Мне тоже уйти? — робко спрашиваю.

Внутри клокочет возбуждение и страх. Другая на моем месте бы по-тихому ретировалась.

А я… приподнимаю голову, делаю два шага в его сторону и скрещиваю руки на груди. Смотрю прямо перед собой и с гордым видом въедаюсь взглядом в мажора.

Пусть только попробует послать и меня. Узнает настоящую лисицу.

Уголок губ дергается. Аверин устало усмехается, но черты лица смягчаются. Мажор не злится, и уж точно не собирается меня гнать.

— Не думал, что я могу быть таким нервным, — отрешенно говорит.

— Да. Ты… удивил всех.

— Останься со мной. Что-то так хреново.

Аверин плюхается на диван и откидывает голову.

В груди екает.

Между нами совсем другие ощущения, нежели еще несколько минут назад. Мне вдруг захотелось сесть к нему под бок и прикрыть глаза.

В ногах привычная слабость, когда я осматриваю Аверина и вновь понимаю, что он в своей любимой белой футболке. Других, что ль, у него нет?

— И что будем делать?

— Хм… — Аверин как-то долго держит паузу, а грудная клетка поднимается в несколько раз чаще, чем раньше, — фильм посмотрим, хочешь?

— Для начала надо убраться!

— Да я клининг завтра вызову.

— Мажор, — ругаюсь и закатываю глаза.

Глава 18. Саша

Кого я обманываю? Никуда я не сбегу.

Саша.

— И что, между вами ничего не было? — нагнувшись ближе к парте, шепчет Аленка.

Я смущаюсь как-то внезапно, а щеки вспыхивают.

Вчерашний вечер вспоминаю до мельчайших деталей. И каждая настолько яркая и запала в душу, рассказывать о таком как-то неправильно.

Я влюбляюсь в Аверина сильнее. С каждым нашим поцелуем. Касания, трения, его запах, даже пошлости, сказанное громко или, наоборот, тихо — все в теле заводится до максимума.

— Ничего, Ален, — отвечаю, скрывая улыбку.

Ольшанская хихикает.

Мне сейчас так хорошо, так прекрасно. Аленка с Исаевым, я, получается, со Стасом.

Невероятно. Скажи мне это еще несколько недель назад, не поверила бы. Сказки какие!

— Извините, Лис… Белинскую в деканат вызывают. Срочно!

Все головы в аудитории поворачиваются к двери.

Меня сшибает волной жара. Испуг оглушает.

Я смотрю на Аверина, который стоит в дверях и уверенно смотрит на преподавателя, когда его просьба напрямую относится ко мне.

Почему об этом нам сообщает старшекурсник? Да и не какой-то левый, незнакомый, а мажор? Мой мажор?

— Александра, вы еще сидите? Вас вызывают в деканат, — повторяет профессор, спуская старомодные очки на нос.

Дышать перестаю, на Стаса смотреть не получается. Покраснею еще больше.

Меня провожают взглядом весь глаз. Кажется, кто-то даже желает удачи.

Мои ноги стали ватными и шаги сильно пружинистыми. Я выхожу за дверь и чувствую на себе руки Аверина. Сильные и горячие. Должны успокаивать.

— А где сумка? — спрашивает внезапно.

Дважды моргаю, глупо уставившись на довольного мажора. Парень ехидно растягивает губы и подмигивает. Наглый такой, самодовольный.

— Там осталась.

— Вот ты… Жди здесь.

Аверин скрывается за дверью аудитории, где во всю идет лекция. Она его ничуть не смущает. И выходит с моими вещами.

— Вот тебе секрет от старшекурсника, Лисица Белинская. Ты на хрен никому в деканате не нужна в середине учебного процесса. А если и нужна, то напишут сообщение вашей старосте. В самом крайнем случае — преподавателю. Но это точно не про тебя.

Отхожу от него на шаг, а то и два. То ли бить его, то ли смеяться. Но больше хочется обнять. Я соскучилась.

— И что это значит? — обвожу взглядом пустой коридор и скрещиваю руки на груди.

Я снова сбегаю с лекции. Отец узнает — не сносить мне головы. А если еще до него дойдет слух, с кем именно сбежала его дочь, боюсь представить, какой Армагеддон случится.

Но это все отходит на второй план, если не на десятый, когда Стас говорит:

— Увидеть тебя хотел.

Он хватает меня за руку и тащит к лестнице. Ноги перебираю часто-часто и то не успеваю.

В груди сотни молоточков отбиваются. Я смотрю на наши сцепленные руки, и кожа ладони гореть начинает.

Такое чувство, что меня затащили в фильм. Все вокруг декорация, все ненастоящие. Только я и Стас реальные. Меньше всего хочется заканчивать этот фильм.

— Расскажешь, куда везешь? — решаю спросить, когда Аверин помог мне застегнуть ремень безопасности.