Глава вторая

— Пожалуйста, простите меня, — заныла я, подавая гостье чистое полотенце, — я думала, что вы прилетите вечером. В эсэмэс написано — восемнадцать часов. Я собиралась ехать в аэропорт вас встречать. И забыла, что в детстве придумала вам имя — Пуся. Очень некрасиво получилось!

— Ой, перестань, — улыбнулась Лидия, — а насчет эсэмэс… Я не хотела, чтобы ты или Степа из-за моего приезда меняли свои планы, поэтому сообщила неправильное время. На самом деле я приземлилась в семь утра. Представила, что вам придется встать в шесть, чтобы успеть в аэропорт…

Я спрятала усмешку. Чтобы очутиться в Домодедове в указанное время, нужно выехать как минимум в четыре тридцать. Но вставать не пришлось бы, потому что в этом случае лучше вообще не ложиться.

— У тебя есть вода? — спросила Лидия.

Я открыла холодильник.

— Пожалуйста. Вам с газом?

— Упаси бог, — испугалась гостья, — от него появляется гастрит. И хочется помыть руки.

— Пойдемте, покажу, где ванная, — сказала я.

— Отлично, просто прекрасно, — обрадовалась Лида.

Мы добрались до санузла. Федина замерла посреди помещения.

— Что-то не так? — спросила я.

— Все чудесно, — ответила Лидия, потом вынула из сумки коробочку, добыла из нее, как мне показалось, пинг-понговый шарик и осведомилась: — Можно?

Не понимая, чего хочет Федина, я кивнула.

Лидия быстро навернула шарик на кончик крана и пустила через него воду.

— У нас синяя вода? — изумилась я.

— Нет, нет, все в порядке, — заверила Лидия, — коктейль всегда цвет меняет.

— Коктейль? — повторила я. — Какой?

Лидия закрыла кран и достала из сумки небольшое полотенце.

— Вода в Москве с хлоркой. А это яд, поэтому я прихватила с собой средство, которое уберет из воды всю заразу. Ты не против, если АГ-пятнадцать тут поживет? Могу его снять, это плевое дело.

— Ванная эта ваша, — ответила я, — делайте в ней что хотите. Спальня рядом.

— Спасибо, Вилка, — обрадовалась Лидия. — А где Степа?

— Он в командировке, — вздохнула я, — очень надеюсь, что скоро вернется.

— Поскольку цветок со мной, то я могу жить у тебя сколько угодно, — сказала Лида.

Мы пошли в столовую, и тут в кармане у меня затрезвонил телефон. Номер оказался незнакомым, в записной книжке его нет. Но я все равно ответила:

— Слушаю вас.

— Готов спорить, ты никогда не угадаешь, кто сейчас с тобой говорит, — произнес мужской голос.

— Думаю, вы хотите предложить мне невероятно выгодную покупку, — вздохнула я, — или сообщить, что мою кредитку взломали и теперь, чтобы ее восстановить, вам необходима вся информация с оборотной стороны карточки. Сейчас заблокирую ваш номер.

— Вилка, стой, — занервничал собеседник.

Я удивилась.

— Мы знакомы?

— Отношения у нас такие близкие, что один раз ты засунула мне за шиворот живую мышь, — пояснил незнакомец. — Помнишь?

Мне стало смешно.

— В первом классе со мной учился противный мальчишка — Эдик Рябов. Вечно он ко мне приставал. Схватит мой учебник и на шкаф забросит или мой стул клеем намажет. Мастер идиотских шуточек. Один раз открываю портфель, а там живая мышь! А Рябов стоит рядом с улыбкой во весь рот. Вот тут мое терпение лопнуло. Я схватила мышку и запихнула ее Эдьке за шиворот. Как он орал! До сих пор приятно вспомнить.

— Не люблю грызунов, — признался мужчина, — и не виноват я совсем. Полевку поймал в парке Ванька Лушинский. А я просто наблюдал за твоей реакцией, Тараканова. Хотелось посмотреть, как ты от страха описаешься.

— А в результате сам штаны намочил, — хихикнула я. — Стоп! Эдик?

Из трубки раздался смешок.

— Ну, наконец-то тебя осенило.

Поскольку Рябов никогда не вызывал у меня положительных эмоций, то я решила как можно быстрее свернуть беседу, поэтому задала вопрос, который воспитанные люди задают лишь после вопроса «Как дела?» и ритуального сетования на погоду.

— И зачем я тебе понадобилась?

Глава третья

— Настю Тихонову помнишь? — осведомился Эдик.

— Да, — удивилась я вопросу, — она вышла замуж первой из нашего класса. Помнится, ее отговаривали связывать свою судьбу с парнем, у которого нет ни кола ни двора, ни родителей. Забыла, как его звали.

— Никита Меркулов, — подсказал Рябов.

— Возможно, — согласилась я, — не помню. Про Настю я долго ничего не знала, потом пришла в школу на вечер встречи одноклассников. И кто-то сказал, что Тихонова умерла. Я никогда не дружила с Настей, у нее была своя компания. Но ее кончина меня расстроила.

— Автокатастрофа, — уточнил Эдик, — такое с кем угодно приключиться может. Ира очень переживала, они были лучшими подругами.

— Извини, — остановила я Рябова, — я стою на одной ноге, убегать пора.

— Куда спешишь? — задал совсем уж некорректный вопрос Эдуард.

Мне захотелось отсоединиться и внести номер Рябова в черный список, но я сдержалась.

— По делам.

— Погоди, — занервничал Эдик, — тебя печатает «Элефант»? Это большой холдинг? В нем много издательств?

— Да, — подтвердила я, — и самое крупное именно упомянутое тобой, «Элефант», оно появилось первым.

— «Страус» входит в это объединение? — не утихал Эдуард.

— Верно, — согласилась я, — оно является вторым по значимости после того, которое выпускает мои детективы.

— Значит, ты быстро найдешь Антонину Колыванову, тоже нашу бывшую одноклассницу, — обрадовался Рябов. — Можешь ей позвонить, попросить…

Вот тут я не выдержала:

— Рябов! «Страус» гигантская структура, занимает шестиэтажное здание. Про Антонину Колыванову я вообще забыла, да и в школе с ней не дружила.

— Она секретарь генерального, — отрапортовал Эдуард, — но мне ничего не скажет, а тебе может. Ирка просто на пределе! Поверь, ей жуть как плохо.

Я собрала в кулак всю силу воли.

— Если ты имеешь в виду нашу одноклассницу, то после долгого перерыва она ко мне сегодня приходила, похоже, Ирина сошла с ума. Несла невероятную чушь.

— Моя жена не сумасшедшая, — произнес Рябов, — просто…

Я сообразила, что попала в глупейшее положение, и стала извиняться, не дав Эдику договорить.

— Прости, я понятия не имела, что вы поженились.

— Да, — вздохнул Эдуард, — я был в некотором роде коллегой твоего мужа. Служил следователем, потом ушел. Сделай одолжение, давай пересечемся. Ситуация непростая, прямо скажем, странная.

— Где ты работаешь? — поинтересовалась я.

— В охране торгового центра, — ответил Рябов. — Помоги мне, пожалуйста. Надеюсь, ты не злишься до сих пор за мышь?

Мне стало смешно.

— Ладно. Где и когда встречаемся?

— Если тебе удобно, то можно минут через пятнадцать в кафе «Дедушка пьяного зайца», — предложил Рябов, — из-за безумно дорогих блюд там никогда нет народа, зато есть отдельные кабинеты. И оно с тобой рядом, всего одну улицу надо пройти.

— Хорошо, — согласилась я.

— Могу прицепить себе на резинке круглый красный нос, — предложил Эдик. — Вдруг ты не узнаешь старого друга.

— У молодой женщины не бывает старых друзей, — возразила я и пошла посмотреть, чем занимается Лидия Федоровна.

Федина стояла в зоне кухни, увидев меня, она спросила:

— Уходишь куда-то?

— Надо ненадолго отлучиться, — ответила я.

— В холодильнике мышь повесилась, — вздохнула Лидия.

Я почему-то вздрогнула и дернула за ручку дверцы. Перед глазами открылись почти пустые полки, лишь на самой верхней стоял стаканчик йогурта.

Гостья заметила, куда я смотрю, и уточнила:

— Он просрочен! А слова про мышь, которая покончила жизнь суицидом, не стоит понимать буквально.

Я засмеялась.

— Мне и в голову это не пришло. Просто вспомнила, что продуктов нет. На обратной дороге куплю.

— Иди спокойно, — махнула рукой гостья, — я разберусь.

— Лидия Федоровна… — начала я.

Федина вскинула брови.

— Вот те на, здрассти, приехали. Всю жизнь звала меня «тетей Лидой», а теперь про отчество вспомнила?

— Я выросла… — начала я.

— А тетя Лида должна остаться тетей Лидой, — отрезала гостья. — Если ты все же собираешься общаться официально, то я вас, Виола Ленинидовна, пойму и прощу. Вы теперь писательница. Не с руки вам постороннюю бабу за тетю считать.

Я обняла Федину.

— Я подумала, вдруг вы обидитесь, если я обращусь к вам как в детстве.

— Ступай уже, — велела Лидия, — не мельтеши перед глазами.