Все-таки годы брака с тетей Таней не прошли для дяди Коли впустую. Кое-чего он от своей рачительной супруги нахватался.

Саша слабо себе представлял, как будет торговаться с кондитером и выбивать из нерасторопного скидку. Это было совсем не в характере молодого человека.

Саша даже пытался вовсе отказаться от этого поручения, но старшие ему объяснили, что больше просто некому, а значит, придется ему. Пришлось согласиться. Должность любимого племянника просто так человеку не дается, но ко многому его обязывает. Своих детей у дяди Коли с тетей Таней не случилось, что вызывало определенный шепоток среди родни.

— Они богатые. Кому же все ими нажитое достанется? Танька всю жизнь копеечку к копеечке копила. На всех фотографиях она в одной юбке и одной и той же блузке. Отдыхали они оба всегда за счет предприятия. Билеты к месту отдыха тоже им предприятие оплачивало. Жилье им производство предоставило еще в советские годы. Сразу две квартиры, они даже разводились, чтобы Таньке с ее братом-инвалидом, который с ней жил, двушку дали, и Кольке бы тоже. Он уже тогда считался ценным сотрудником, подсуетился, так ему, помимо жилой комнаты в квартире, еще рабочий кабинет в ней же выделили. Дескать, не всегда человек может до предприятия добраться, дома работает. А чего там идти, весь городок — на одном конце чихнул, на другом прилетело. Потом они эти две квартиры на две трехкомнатные обменяли, с доплатой, конечно, зато в новом доме улучшенной планировки. Дороже жилья в их городе просто не было, а то они бы и еще чего-нибудь бы придумали.

— Если такие богатые, почему тут квартиру в ипотеку взяли?

— Врут!

— Я документы видел.

— Может, они ипотеку и взяли, но для того только, чтобы банк про застройщика все выведал и все риски вместо их юриста проверил. Танька баба ушлая, плохо себе не придумает. Только и проценты по скупости своей платить банку она не захочет.

— А как же тогда?

— Они как ипотеку взяли, так через несколько месяцев ее и погасили. Были у них деньги. И еще есть! На одну пенсию так не пошикуешь!

Дядя Коля с тетей Таней в последнее время и впрямь стали жить на широкую ногу. После переезда в Питер их словно бы подменили. Всегда скромные и рачительные, они теперь тратили деньги направо и налево. Родственники только диву давались таким произошедшим с супругами переменам, судачили и шушукались между собой о причинах столь странных изменений в характере у обоих.

В конце концов пришли к одному-единственному напрашивающемуся выводу:

— Наверное, доперло до них, что жизнь-то, она не вечная и они тоже не вечные. С собой на тот свет еще никто ничего не уносил. Надо жить и радоваться жизни, пока можешь. Вот они это все поняли и в ту же минуту поменялись!

И только Саша сомневался в верности оного вывода. Очень уж наивно рассуждали родственники его клана. Сам он, как ни молод был, а мог сказать, что еще ни разу не приходилось ему видеть человека, который бы к старости сделался проще и легче в общении. Обычно все нехорошие качества, которые в молодости лишь слегка о себе напоминают, с годами делаются ярче, а потом усугубляются и частенько превращаются в пороки. И скупость с годами только усугубляется.

Сама судьба, по логике развития событий, определила дяде Коле с тетей Таней, которые смолоду были прижимисты, доживать жизнь совсем уж законченными плюшкиными. Да, это было бы вполне логично, но этого почему-то не произошло. А значит, случилось в их жизни нечто такое, что круто развернуло их двоих на сто восемьдесят градусов.

Потому что в Питер эти двое выехали еще скупердяями, пожалев деньги на авиаперелет и предпочтя ехать поездом, да еще плацкартом. А на перрон Московского вокзала прибыли уже шикующими направо и налево господами. С вокзала уехали на такси, чего прежде никогда себе не позволяли, и остановились они в хорошем отеле, хотя изначально намеревались перекантоваться до покупки квартиры у кого-то из родственников.

И все же кое-что от прежних дяди Коли с тетей Таней еще сохранилось, иначе как объяснить их требование непременно получить компенсацию с проштрафившегося кондитера?

Барона в кондитерскую Саша не взял, оставил того сторожить машину. Барон радости не выказал, но согласился. Долг прежде всего! Это пес хорошо понимал и тут же занял наблюдательный пункт, зорко следя за всеми прохожими и облаивая тех, кто осмелился приблизиться к машине. Голос у Барона был низкий и звучный, сначала люди пугались, но разглядев, что это всего лишь маленький спаниель, теряли всякое уважение и даже нарочно постукивали в стекла машины, как делают посетители зоопарка, стремясь привлечь к себе внимание зверей. Барон в ответ тут же начинал вилять хвостом, радуясь человеческому вниманию. Так что сторож из Барона был аховый, но главное, что он чувствовал себя при деле и не скучал в отсутствие хозяина.

В кондитерской «У Амелии» вкусно пахло цитрусом, ванилью, шоколадом и еще сотнями других сводящих с ума ароматов. На дверях красовался женский силуэт в шляпке, наверное, сама Амелия. Этот же силуэт был изображен всюду и являлся фирменным знаком кондитерской.

— А я к вам за тортом для именинника.

Дядя строго предупредил Сашу, чтобы тот осмотрел торт и убедился в наличии поздравительной надписи.

— Сейчас вынесу ваш тортик! — обрадовалась девушка за прилавком.

— Он уже готов?

— Все давно готово! Мы вас прямо заждались!

— Спешил как мог.

— Да нет, мы не в претензии. Но все-таки в другой раз сообщайте, если задерживаетесь. На ночь мы поставили ваш торт в холодильник, к счастью, местечко для него нашлось. Но представляете, если бы его там не оказалось? Торт мог испортиться. Сливки уж точно бы скисли.

Саша слушал и немного терялся. По словам дяди, торт должны были закончить буквально за несколько минут до прихода Саши. Но в кондитерской говорят, что его приготовили еще вчера и даже ждали, когда за ним приедут клиенты.

От этих мыслей Сашу отвлек голос девушки-кондитера:

— Хотите взглянуть на сам тортик?

Вспомнив, что ему велел дядя, Саша кивнул:

— Обязательно! Показывайте!

Девушка поманила его за собой.

— Вы уж простите, обычно мы выставляем готовые изделия прямо в зале, но ваш тортик такой… м-м-м… причудливой формы. Вдруг другие клиенты в этот момент зайдут? Боимся, что не все могут правильно понять.

Саше стало любопытно. Что там такое намудрил дядя Коля? По его словам, на торте должны быть красные кремовые розы, целая сотня. Их также требовалось пересчитать, потому что плачено было за каждую в отдельности.

Ну что сказать, розы на торте были. И они были красные, как и хотел дядя Коля. Вот только считать их Саше и в голову не пришло. Какое там считать! Он и дышать-то едва мог! Как увидел этот торт, так и застыл. Прошло минут пять, а он все стоял с выпученными глазами и созерцал предъявленное ему мужское достоинство гигантских размеров, вздыбленное и могучее. Слепленное из бисквита, украшенное мастикой, оно отличалось удивительной натуралистичностью. И если бы не размер члена, который бы сделал честь любому великану, но у человека просто не мог отрасти, Саша бы подумал…

Он помотал головой, чтобы отогнать подобные мысли.

— Вижу, что вам нравится.

— Я под впечатлением.

Сооружение возвышалось над кремовыми волнами у своего основания, а по всей длине оказалось украшено теми самыми алыми розами, о которых так пекся дядя Коля. Надпись на торте тоже была, но Саша даже не стал ее читать, не до того ему было.

— Забираете?

— Даже не знаю, что и сказать. А как я это понесу?

— Не переживайте, — хихикнула девушка. — Не вы первый. У нас на этот вариант торта всегда много желающих. Сейчас мы вам все упакуем, никто и не поймет, что у вас там внутри.

Коробку Саше дали круглую и такую высокую, что он едва мог нести ее. Даже если опустить руки ниже колен, коробка все равно касалась его носа. Украшенная все тем же фирменным логотипом, она обладала одним несомненным достоинством: она была сделана из плотного непрозрачного картона, и ни одна живая душа не могла разглядеть, что там скрыто под ним.

Поставив торт в машину, Саша выдохнул:

— Да уж, дядюшка, шалун и затейник ты еще тот!

Барон торт одобрил. Тот вкусно пах яйцами, сливочным маслом и бисквитом. Все это Барон любил. А форма поглощаемого им угощения всегда мало волновала этого честного пса.

Пока Барон принюхивался и тешил себя надеждами, что и ему отвалится кусочек этого вкусного лакомства, Саше позвонил дядя.

— Сашка! — обрадованно выкрикнул тот, но тут же захрюкал: — Хр-бр… Торт… бр… хр… Связь…! П… звони!

Саша ему перезвонил, но с тем же успехом. Слышно было одно слово из десяти, и то не целиком.

И все же Саша крикнул:

— Торт я забрал! Все в порядке! Еду к вам!

Дядя еще немножко похрюкал, но быстро успокоился. И Саша поехал в ресторан.

Отъезжая, Саша увидел, как возле кондитерской остановилась большая машина черного цвета с переливающимися цветными огнями фарами и шикарными дисками. Из нее вышли двое молодых мужчин. Подкачанные и спортивные. Лица их закрывали темные очки. К уху шли проводочки рации. Они о чем-то перекинулись между собой парой слов, посмеялись и дружно двинулись в кондитерскую.