Дарья Кузнецова

Две птицы на снегу

Глава 1. Анамнез

Снег начал идти еще днем, к пяти вечера уже валил стеной, а к восьми превратился в такую метель, что уличные фонари сквозь нее едва виднелись. Врач-силовик Летана Горская наблюдала за буйством природы из гостиницы и радовалась, что уже вечер, что не надо никуда выходить, а можно поужинать в уютном ресторане на первом этаже и спокойно закопаться в записи. Хоть до Разлома она так и не добралась, и нужных замеров нет, но зато коллеги поделились интересной статистикой собственных наблюдений и за тварями, и за теми, кто с ними боролся. Пока было непонятно, к чему эту статистику прикрутить, но Летана по умолчанию считала полезной всю информацию, а разбираться во всем этом предстояло уже дома, в компании научного руководителя за чашкой чая с медом. В столице зима малоснежная и очень сырая, там без меда никуда.

Мечты оказались нарушены, когда она уже собиралась ложиться. Сплетенная из чистой магии весточка, имевшая вид мелкой белой пичуги, влетела сквозь оконное стекло, с размаху плюхнулась на стол и растеклась белым листом с черными печатными буквами. Просьба о помощи и вечерний привет от Разлома — очередной патруль попал в переплет, раненые прибыли в госпиталь экстренными порталами.

Подробностей весточка не содержала, но Летана в любом случае не собиралась отсиживаться в стороне, когда речь шла о человеческих жизнях. Быстро оделась, собрала непослушные мягкие волосы в косу, не тратя время на аккуратный привычный пучок, и помчалась в госпиталь, благо располагался он совсем недалеко, на этой же улице.

Здесь все находилось недалеко — городишко крошечный, вблизи Разлома больших не бывает. Однако даже это расстояние в жестокой метели показалось бесконечным.

— Уф, ну у вас тут и погодка! — посетовала Летана, одолев тугую входную дверь и ввалившись в приемный покой госпиталя. — Идти сто метров, но только зигзагами против ветра, от укрытия до укрытия! Если не сдует, то заметет… Думала, заблужусь. Доброй ночи!

— Здравствуйте, Летана! Ой, это только начало, — «утешила» молоденькая медсестра, тут же бросившись к ней. Помогла стащить и стряхнуть совершенно белую от снега шубу, и на светлом кафеле мигом образовалась стремительно тающая лужа. Большая, но чистая: снега навалило уже столько, что до грязи при всем желании не докопаться. А от календарной зимы не прошло и кварты! [Кварта — мера времени, состоит из четырех декад, в каждой декаде — десять дней.] — Если так сыпануло, то это дня на три. Но это хорошо, в такую погоду спокойно, даже твари по норам сидят, так что патрули не ходят. Да что вы, ну не стоило!

Последнее замечание относилось к тому, что Горская машинально собрала за собой лужу и горячим воздухом просушила шубу, которую девушка продолжала держать, пока гостья выпутывалась из шарфа и вытряхивала еще и его.

— Ничего страшного. Спасибо, куда это?.. — спросила Летана, пытаясь забрать у добровольной помощницы одежду.

— Не волнуйтесь, я все уберу, давайте шарф. Вот, держите бахилы! Вам вон туда, в конце коридора дверь, там уже все готово, ждут.

— Спасибо! — не стала спорить Горская и поспешила в указанном направлении.

Этот небольшой госпиталь понравился ей с первого взгляда, еще декаду назад, когда она только приехала в Каменнопольск. Да, не чета учреждениям столичного размаха, но зато все очень чисто, аккуратно и строго. Взять хотя бы вот эту медсестру на входе: аккуратный голубой костюм, халат белый, как свежий снег за окнами — приятно посмотреть. Мебель в приемном покое не новая, со следами починки, но тоже чистая и в хорошем состоянии. И так во всем.

И люди хорошие, не случайные. Наверное, именно потому, что госпиталь маленький, а дело делает большое. Престижа никакого, работы много, но и работа вся — настоящая, а не как повезет. Летана три года после учебы стажировалась в похожем, на другом конце Разлома. Даже подумывала остаться, но учитель сманил перспективами интересной исследовательской работы. О чем она ни разу не пожалела, но в короткие моменты вот таких командировок испытывала приступы ностальгии.

Через короткий светлый коридор и белую дверь с алой надписью «Операционный блок № 1» Горская быстрым шагом влетела в предоперационную, где ее ждали.

— Доброй ночи! — еще одна медсестра, постарше и явно гораздо более опытная, тут же бросилась навстречу. — Спасибо, что согласились помочь. Наш Даровой…

— Не стоит, — перебила Летана, ныряя в кабинку для переодеваний. — Если он опасается не справиться сам и проблема по моему профилю, не могла же я отказать! Расскажите лучше, что там? Да, спасибо. — Она приняла стерильную рубашку.

Отказываться от помощи с одеждой и всем остальным Лета и не подумала — все равно не ориентировалась здесь и не знала, что и откуда можно брать. Теплые зимние штаны и сапоги сменились светло-зелеными операционными брюками и мягкими носками-тапками за считаные секунды — навык быстрого переодевания выработался еще в институтские годы, во время первой практики. Косу Горской убирали под шапочку в четыре руки. И несмотря на то что Летана не хирург и от операционного поля всегда держалась достаточно далеко, мылась она по всем правилам. Одно только отличие: перчатки силовику не только не нужны, но даже мешают.

— Поврежденный светоч, гаснет уже. Паслен еще держит, только это временно и ненадолго, сам не восстановит. Патруль нарвался на что-то серьезное, боевики справились, но много раненых. У нас все хирурги на ногах, там в основном по их профилю, рваные-резаные-укушенные, а этот вот… Его товарищ подобрал, вместе с ним и порталом дернуло. Все, готово!

По-хорошему, Летане вообще не следовало тут присутствовать, все же привлечение посторонних к операции — сомнительный поступок. Но местный главврач к формализму в таких вопросах явно не склонен, весточку послал именно он, а сама Лета тем более не видела причин для отказа.

В операционной было тихо, неподвижно и тревожно. Дежурный хирург, его молодой помощник, анестезиолог и операционная сестра молча стояли в стороне, а главный силовик госпиталя с очень сосредоточенным видом держал ладони на светоче, лежащем на краю операционного стола, и вливал в него собственную энергию, которая уходила словно в решето.

Судя по бледному, в цвет маски, лицу и хмурой глубокой складке между редких бровей, питал пострадавшего он из последних сил. Беглый взгляд Летаны на светоч только подтвердил первое впечатление: в сложном переплетении силовых нитей зияли заметные дыры, и справиться с ними самостоятельно феникс явно не мог. Вообще чудо, что он дожил не только до этого момента, но до попадания в руки Паслену.

Светоч — это то, что остается от феникса на краю гибели, нечто вроде цисты у простейших. В таком состоянии, замкнувшись в энергетическую скорлупу, он способен восстановить повреждения, которые для любого другого живого существа стали бы смертельными, потому этих огненных птиц и считают бессмертными. Теоретически у перевертышей подобного типа это должно работать так же, но у людей такой процесс протекает гораздо медленнее и более энергозатратно — им просто не хватает магии для самостоятельного восстановления. Плюс светоча в том, что феникс может достаточно долго существовать в такой форме и выжить, тогда как за это время другой уже умер бы от ран.

Но все имеет свой предел, вот как сейчас, и светоч феникса не спасал. И Даровой тоже не мог. И у Леты шансы невелики, но… Это не значит, что она не попытается.

— Не вливайте в него силу, пусть сам работает, — обратилась Летана к коллеге. — Вы отвлекаетесь на прокачку, и на остальное не хватает внимания. Изолировать, замкнуть и заставить воплотиться, иначе никак. Светоч вы не заклеите.

Паслен Даровой, опытный силовик лет пятидесяти с небольшим, одарил молодую женщину благодарным усталым взглядом и уступил место рядом со столом. Операционная бригада тоже смотрела с такой надеждой, что Летане стало неловко. Они за всех пациентов так переживают или просто именно этого хорошо знают? Впрочем, чему тут удивляться. Городок небольшой, госпиталь один на четыре ближайших заставы, наверняка все боевики — знакомые.

Светоч теплого янтарного цвета имел форму яйца, слабо светился и на ощупь был гладким и почти холодным. Лишнее подтверждение плачевности его состояния: фениксы горячие, он должен почти обжигать руки и гореть гораздо ярче.

Разобраться в той паутине, которая составляла светоч, Летана даже не пыталась — не с человеческими возможностями. Он сплетен настолько плотно, что даже отточенное постоянной работой с энергетическими структурами восприятие не поможет, как ни старайся. Шутка ли, упаковать взрослого человека в объем примерно головы! И даже если кажется, что ты отчетливо видишь нить и знаешь, как она должна тянуться, пытаться соединить бесполезно, потому что внутри, скорее всего, сложено несколько параллельных потоков; распространенная ошибка даже опытных силовиков.

Заставить поврежденный светоч развернуться тоже нетривиальная задача, но она хотя бы решаема. Отрезать от внешних источников, замкнуть в отдельный кокон, который надо успеть поставить за пару мгновений, да еще и достаточно плотный…