— Kest toor!
Мои знания драконьего языка ограничивались детскими играми, когда мы с сестрой носились по родовому имению и размахивали намотанными на руки простынями. Драконы из нас получались так себе, зато некоторые словечки из книжки с огненно-оранжевой обложкой въелись в память. А потому я определила это рявканье, как «Штормовое пекло!», или «В пекло шторм!», или…
В общем, суть я, пожалуй, уловила, еще сильнее укрепляясь в мысли наплевать на этикет, тихо выскользнуть обратно за дверь и зайти с прошением о переводе в другой день.
В глазах дракона полыхнуло пламя, снова обозначилась чешуя, а из ноздрей пошел пар. Я же замерла истуканом, изо всех сил мечтая сойти за одну из каменных скульптур, что стояли у стен.
«Ох, хранители, как же я не вовремя!»
Ректор резко встал и за долю секунды опалил свиток дыханием, отчего бумага вмиг вспыхнула огненными искрами и тут же осела на стол частичками серого пепла. А затем… Его темный камзол дрогнул, пошел рябью, как гладь реки, и стал таять в воздухе, открывая взору мускулистое мужское тело, на котором медленно, одна за другой, проступали золотистые контуры чешуек.
«Хранители-и-и!»
Вместо того чтобы отвернуться или хотя бы зажмуриться, я во все глаза пялилась — от шока, не иначе — на обнаженного ректора сивельской академии. На золотого дракона пламени и солнца.
А он по-прежнему был погружен в свои безрадостные думы и… повернулся ко мне спиной. На самом деле он направился на балкон, предназначенный для взлета, но я-то разглядывала иное! Кожа стремительно обрастала чешуйками, но все еще были видны и рельефные плечи, и ложбинка позвоночника, убегающая вниз к узкой талии, и — мама дорогая! — крепкие округлые ягодицы.
«Неужели так и не ощутил моего присутствия? Не стал бы ведь он сознательно… на глазах у адептки…»
Рукой, а точнее уже когтистой лапой, ректор подцепил ручку стеклянной двери. Разбег в три шага человеческими ногами, но опорный толчок — уже мощными чешуйчатыми лапами. Широкий размах огненно-золотых жилистых крыльев заслонил небо…
Впервые я видела оборот дракона так близко.
— О, хранители! — Стыд опалил щеки жгучим огнем, что, наверное, был жарче драконьего дыхания.
Не знаю, сколько еще я так простояла, пытаясь успокоить колотящееся сердце, унять дрожь в пальцах и выкинуть из головы постыдные картинки его голой… спины. Просто в какой-то момент оторопь спала, я резко развернулась и как ошпаренная вылетела из кабинета в приемную. Но только для того, чтобы напороться на стену изо льда. Образно выражаясь. Стены-то, конечно, никакой на моем пути не возникло, но взгляд единственного глаза обжег меня таким морозом, что я невольно попятилась.
«Что он делает? Почему роется в бумагах Лидель? И где сама маира?»
Бывший посетитель ректора Райдонса выглядел настолько грозно, даже агрессивно, что я тут же представила, как старушка-секретарь лежит у него в ногах со свернутой шеей. Просто из-за массивного стола мне не видно тела…
— Какие-то проблемы? — холодно спросил он.
— Да… Я… Мне надо было оформить перевод в другую акаде… — Я осеклась, вдруг осознав, что вопрос, кажется, поняла превратно.
«Нет ли у меня проблем с ним — он ведь это имел в виду? Что я, кажется, застукала его… О, хранители, и ректор улетел, и до двери далеко».
— И как? — Он перестал буравить меня взглядом и снова зарылся в бумаги, явно что-то выискивая. — Оформила?
«Может удастся скрыться в ректорском кабинете?»
— Нет, — вслух произнесла я. — Не успела. Он… Ректор Райдонс…
«Говорить ему, что дракона на месте нет — опасно!»
— Что с ректором?
Давление морозного взгляда стало невыносимо тяжелым.
— Улетел, — вырвался у меня тихий выдох.
А незнакомец ухмыльнулся и пошел на меня. Сердце глухо ударилось о ребра.
«О, хранители! Нельзя было говорить! Дура!»
Но он всего лишь прошел рядом, обдавая меня прохладным воздухом. В который раз за последний час я покрылась мурашками, а наглец направился прямиком в кабинет ректора Райдонса, да так уверенно, будто у себя дома находился. А затем и вовсе начал беззастенчиво выдвигать ящики его стола и шариться в них, словно воришка.
Я покосилась на выход в коридор. Все внутри меня так и кричало убираться прочь. Но вместо этого я тоже шагнула в кабинет.
— Что вы себе позволяете? Кто вы вообще такой? — Я уперла руку в бок, подражая своей матери. И откуда только смелость взялась, сама не поняла. Но так ведь нельзя! Неправильно.
— У меня свои дела, у тебя свои, — озвучил он и протянул мне один из листков.
Я неловко переступила с ноги на ногу, но подходить не стала.
— И что это?
— Бланк о переводе. Нужен?
А вот теперь мысли мои окончательно пришли в смятение. От мужчины будто веяло уже не колким морозом, а свежим бризом, таким, который хочется вдыхать полной грудью, ощущая свободу, победу… жизнь.
— Нужен!
«Шагнуть с моста в пропасть я всегда успею. Терять-то больше нечего».
Отдавая мне бланк, он усмехнулся, чуть качнул головой, откидывая с лица темные пряди, слегка посеребренные сединой. Хотя может это и не седина вовсе, а такой оттенок волос. На вид ему вообще-то было лет сорок, рановато для того, чтобы возраст начал отражаться на внешности. Впрочем, может и больше сорока — сложно сказать, когда лицо пересекает повязка. Я одернула себя, мысленно обругав за то, что так открыто его разглядываю, уткнулась в бумагу, пробежалась взглядом по строкам и разочарованно выдохнула:
— Так бланк пустой, тут печати нет.
— Пф-ф. — Мужчина выудил из ящика кругляш на длинной деревянной ручке, обмакнул в чернила и приложил к моему листку. Получилось немного косо и чуть смазано. — Теперь есть.
— И заполнить надо.
Я скосила глаза на писчее перо. А соучастник моего преступления как-то странно хмыкнул.
— Что ж… Куда изволите, любезнейшая…?
— Маира Фабиана Сотье. В эльфийский град Йолли, будьте столь добры. — Поддавшись какой-то абсурдной актерской игре, я чинно присела в реверансе. А выпрямившись, пробежалась глазами по написанному и ткнула пальцем в одну из строк. — И вот тут еще, пожалуйста, укажите, что по программе академического обмена от факультета артефакторики.
Губы незнакомца тронула улыбка, и он легким движением руки добавил нужные слова.
— Что-нибудь еще?
— Да. Приберите тут за собой, когда закончите… с обыском. Чтобы потом ни к вам, ни ко мне претензий не было, — отчеканила я.
— Логично.
— Рада, что мы друг друга поняли. Доброго дня, маир!
Я развернулась и, гордо расправив плечи, покинула кабинет. Маиры Лидель по-прежнему не было на месте. Да и под столом со свернутой шеей ее тоже не обнаружилось — я специально заглянула.
«Что ж, этот одноглазый пират по крайней мере не убийца, хоть и определенно вор. А еще, кажется, — дракон. Только у них такая мощная подавляющая аура».
Сил на спокойное неторопливое шествие мне хватило лишь до ближайшего поворота коридора. А потом я резко растеряла всю свою храбрость и невесть откуда взявшуюся наглость и стремглав бросилась в свою комнату.
«Хранители! Что это было?!»
Я откинула одеяло с кровати и нырнула под него, прячась с головой, как в детстве.
«Нет меня здесь. И у ректора не было!»
Сердце оглушительно стучало, щеки горели, а руки жгло украденным бланком. Моим разрешением на перевод.
«Надеюсь, в отделе отправлений будут смотреть только на печать, а не на почерк. В любом случае, с моста — всегда успею».
Я прикрыла глаза, представляя остроконечные белоснежные крыши эльфийского града, но их бессовестным образом потеснило другое воспоминание, отливающее сверкающей позолотой — обнаженный ректор Райдонс, входящий в оборот.