— Десять из десяти, если бы не вопль в самом начале. А так — уверенная девятка, — вынес вердикт Август.

Потирая набухшие ладони, Ирвелин направилась вслед за Августом к выходу, у которого уже стоял Филипп. Он придерживал дверь и не выходил, пока внутрь не вошла последняя представительница прекрасного пола. Как только Ирвелин вошла в галерею, то сразу ощутила возникшую перемену. Восторженные отзывы сменились на жужжащие пересуды. В западной части зала, там, где хранились реликвии, образовалось живое столпотворение. Туда-сюда сновали появившиеся будто бы из ниоткуда желтые плащи, на их лицах сквозила паника. Большинство гостей стояли поодаль и наблюдали за происходящим с вежливой растерянностью.

— Это продолжение шоу? — весело спросил Август.

Ирвелин промолчала. Оркестр не играл, музыканты стояли с инструментами в руках и вместе с гостями наблюдали за толпой у экспозиций; все лакеи и официанты куда-то исчезли. Лестницу, ведущую к вестибюлю, перегородили трое стражников в бирюзовых мундирах. Из галереи никого не выпускали.

— Там Мира, — сказал подошедший Филипп, указывая куда-то в толпу. — Давайте подойдем ближе.

Они обошли столики и пару десятков озабоченных граффов.

— Вот вы где! — Из плотной вереницы спин выбежала Мира. Выглядела она обеспокоенной.

— Ты знаешь, что произошло?

— Знаю, Филипп, — заявила она вполголоса и многозначительно посмотрела на каждого. — Один из дворцовых отражателей лежит вон там, в крови и без сознания, а Белый аурум украден.

Ирвелин, Август и Филипп в ошеломлении округлили глаза.

— Не может этого быть, — раздосадовано сказал Филипп. — Перед шоу иллюзионистов мы стояли рядом с Белом аурумом, он лежал в стеклянном кубе. С тех пор прошло не больше двадцати минут…

— Камень украли во время шоу, — вздохнула Мира. — Неизвестный сначала напал на отражателя, а после похитил артефакт. И есть один нюанс.

— Какой? — подала голос Ирвелин.

— Стеклянный куб, в котором хранился Белый аурум, абсолютно цел. На нем ни трещинки. И замок не поврежден.

— Но как тогда?..

— Не имею понятия, я только передаю вам то, что услышала, — перебила Мира с раздражением.

— А на кого из отражателей напали? — спросил Филипп.

— На того, кто стоял прямо у стеклянного куба, — ответила Мира и, заметив обеспокоенное выражение у Филиппа, добавила: — Ты его знаешь?

— Да, пересекались. Его зовут Прут Кремини. Он жив?

— Вроде как жив. Над ним уже хлопочут лекари.

Не успел Филипп задать следующий вопрос, как из толпы у экспозиций вышел детектив Ид Харш. Тяжелым шагом он дошел до центра галереи, остановился и оглядел растерянные лица гостей. Перешептывания стихли, слышен остался лишь далекий смех граффов из приоткрытых балконных дверей. Сыщик протер лоб платком и еще сильнее нахмурил кустистые брови.

— Меня зовут Ид Харш, я сыщик королевской полиции, штурвал. — Его голос был тверд, а взгляд цепок. — Сегодня в промежутке с 18:00 до 18:20 в стенах галерейного зала произошло нападение на дворцового служащего и… кража. — Он обвел галерею подозрительным взором. — Украден Белый аурум.

Никто из гостей не шелохнулся.

— Это шутка такая? Продолжение шоу? — выкрикнул кто-то со стороны окон.

— Все более чем серьезно, господин графф, — угрюмо ответил ему сыщик. — Убедительно просим всех сохранять спокойствие. В данное время дворец оцепляют желтые плащи, все выходы уже перекрыты. Ежегодная речь короля отменена. Вследствие того, что инцидент произошел несколько минут назад, мы обязаны проверить на предмет кражи каждого присутствующего. Уполномоченный телепат запишет ваши имена и проведет проверку согласно…

— Вы не имеете права подвергать нас сканированию телепата! — возмутился все тот же графф у окон.

Ид Харш посмотрел на него исподлобья. Весь облик сыщика указывал на то, что ему нравились перечисленные меры не намного больше выступающего.

— Сканирование будет поверхностным, — заявил он.

— Это противоречит законам Граффеории!

— Законам Граффеории противоречит тотальное сканирование без веских на то причин. Поверхностное сканирование в ряде случаев допускается, в том числе в случае посягательства на безопасность Граффеории.

— То есть вы обвиняете?..

— Господин графф, мы никого из вас не обвиняем, лишь подозреваем, а это два разных термина. Вор, похитивший Белый аурум, до сих пор находится в стенах дворца, и мы обязаны сделать все, чтобы найти его.

— Да за это время вор уже мог сбежать…

— Пока мы сейчас с вами пререкаемся, вор действительно может сбежать.

Гости переглянулись. Внезапно до всех снизошло понимание, что вором мог оказаться любой. Ирвелин, подчиняясь всеобщему беспокойству, взглянула на Миру. Когда они смотрели шоу, той на балконе не было.

— А где персонал дворца? — задала сыщику вопрос Флоа, которая стояла недалеко от Ирвелин. — Пусть и их проверят!

— Весь персонал уже проходит сканирование в каминной комнате. Проверку пройдут все, включая дворцовую стражу, желтых плащей и меня.

Ид Харш стоял в ожидании следующих вопросов. В этот момент мимо перепуганных гостей прошла процессия из штурвалов. Между ними прямо по воздуху плыли носилки, на которых лежал оглушенный дворцовый отражатель, в его белесых волосах ярким пятном блестела кровь. В галерее повисло гнетущее молчание, нарушаемое лишь песнями, которые доносились с площади: поющие граффы и не подозревали о том, что в настоящий момент происходило во дворце. Процессия прошла до конца восточного крыла галереи и скрылась за дальней дверью.

— Хорошо, — продолжил Харш. — Прежде чем вас подвергнут сканированию и отпустят в случае невиновности, мы попросим каждого подписать бумагу о неразглашении. Зарождение паники — плохой союзник в поиске Белого аурума. — Он вновь протер лоб платком, после чего убрал платок в передний карман распахнутой шинели. — И, если кто-то обладает какой-либо информацией, убедительно просим сообщить об этом.

Силами желтых плащей в галерее организовалась длинная очередь в форме зигзага. Ирвелин и ее соседи оказались ровно в середине. К пропускному пункту, который второпях разместили у спуска на мраморную лестницу, подошла крепкая шатенка в форме. Она присоединилась к двум желтым плащам — штурвалам, которые сидели за столом и заполняли бланки, передавая их друг другу по воздуху. На вид шатенке было не больше тридцати, однако ее походка и манеры говорили о крайней беспрекословности, что граффы привыкли наблюдать в людях постарше. Она перекинулась парой слов с коллегами, после чего встала лицом к живой очереди и оглядела всех ожидающих пронизывающим взглядом. Ее высокий лоб был без единой морщинки. Жестом подозвав к себе первого в очереди граффа, уполномоченный телепат приступила к работе.

— Дела-то скверные, — промычал Август, что, по справедливости, отлично иллюстрировало общее мнение о происходящем. — Кто-нибудь из вас подвергался раньше сканированию? — Получив отрицательные ответы, Август вздохнул. — Уверен, когда я встану перед телепатом, то в мою голову полезут всякие дурацкие мысли. Как недавно я отжал шесть рей у одного противного эфемера или как плюнул в садовый фонтан. За такое сейчас сажают?

— Нужно расслабиться, — дал совет Филипп. — Никто из нас Белый аурум не крал. Нас проверят и отпустят. А зачем, позволь узнать, ты отжал у эфемера шесть рей?

— Помяните мое слово, господин Кроунроул, — влез в разговор джентльмен с тростью, который стоял в очереди прямо за ними, — Белый аурум похитил кто-то из иностранцев.

Четверо граффов обернулись к нему.

— Почему вы так считаете, Альвэ?

— Элементарная логика, элементарная. Господа, вот скажите мне, для чего Белый аурум может понадобиться коренному граффу, мм? — Его глаза забегали по их обеспокоенным лицам. — Правильно, для граффа это совершенно бессмысленно. А для иностранца есть выгода: он увезет белый камень в свою страну, а нам, граффам, можно прощаться с нашими ипостасями.

Хоть теория господина Альвэ и была оправдана неким подобием на смысл, но Ирвелин тотчас же увидела в ней серьезную прореху. Обойти защиту стеклянного куба не дано даже самому талантливому граффу, что уж говорить об иностранце, который владеет ипостасью на уровне граффа-первоклассника?

Тем временем на сканирование уже подходил третий по счету графф. Молодой человек сжимал свой бордовый котелок дрожащими от волнения руками. Желтый плащ записал в бюллетень его имя, и дрожащий графф медленно подошел к телепату. Девушка-телепат посмотрела граффу прямо в его испуганные глаза и вот так, не моргая в течение минуты, сканировала его мысли. В отличие от телепата человек с котелком постоянно моргал и со странным усердием почесывал левый локоть. Будь Ирвелин на месте телепата, она без сомнений оставила бы этого граффа на допрос.

— Вы свободны, — холодно объявила девушка-телепат.

Услышав вердикт, парень неуклюже натянул котелок и вприпрыжку побежал по лестнице к выходу.

Очередь двинулась, и следующим на проверку вышел сутулый самаритянин с бронзовой от загара кожей. Телепат вонзила свой взгляд в лучащегося добротой мужчину, и они простояли так же неподвижно положенное для сканирования время.