Ид Харш отреагировал на ее ответ с чем-то наподобие хитрой усмешки.

— Получается, и в действиях вчерашнего вора не было злого умысла?

— Этого я знать не могу, — утвердила Ирвелин.

Они долго переглядывались, прежде чем Ид Харш обратился к желтым плащам.

— Ребята, нашли что-нибудь?

— Ничего, детектив, — откликнулся из спальни первый, а второй вышел с балкона и замотал головой в знак солидарности.

— Тогда уходим. Здесь мы закончили.

Вернув бумаги за пазуху, Харш грузно поднялся.

— А как самочувствие у дворцового отражателя, на которого вчера напали? — спросила Ирвелин. Сыщик посмотрел на нее не то с изумлением, не то с досадой.

— В госпитале пришел в сознание. Но допрашивать его еще рано. До свидания, госпожа Баулин.

Не сказав больше ни слова, Ид Харш обошел Филиппа и направился к выходу. Желтые плащи ушли следом. Продолжая избегать взгляда Филиппа, Ирвелин занялась неотложным делом — начала раскладывать уличную обувь согласно сезонности. Иллюзионист подошел к окну и осторожно посмотрел вниз, на Робеспьеровскую. Вскоре он громко объявил «уехали» и вернулся в прихожую.

— Полагаю, нам стоит вернуться к Августу и Мире, — кратко сказал он.

Возражать Ирвелин не стала.

* * *

В квартире номер два левитант и штурвал накинулись на них с расспросами.

— Ирвелин, что желтые плащи хотели от тебя?

— Они ушли? Что вы им сказали?

— Они нашли вора?

— Вы не рассказали им про странное поведение моего сувенира?

Время, которое им пришлось провести в мучительном ожидании, не пошло на пользу обоим: Мира побледнела так, что почти слилась с цветом своих волос, а с Августа сошла его самоуверенная ухмылка. Все вместе они прошли в мастерскую, и Филипп первым взял слово.

— Желтые плащи ушли. Белый аурум до сих пор не найден. Про сувенир мы ничего не сказали. — Август и Мира выдохнули, а Филипп прибавил: — Однако, как выяснилось, у некоторых из нас есть секреты, которые неплохо было бы обнародовать.

Ирвелин ждала этих слов и уже приоткрыла рот, чтобы начать говорить, но Филипп вдруг опередил ее:

— Мира? — Он посмотрел на соседку многозначительно. — Скажи нам, что вчера ты делала во время шоу иллюзионистов?

На мгновение впав в ступор, Мира ответила:

— Смотрела шоу.

— Неправда, — заявил Филипп, сощурив глаза и приподняв подбородок выше, что сделало его выражение грозным. — На балконах тебя не было. Где ты была?

Август и Ирвелин тоже повернулись к Мире. Филипп оказался прав, что отразилось на ее виноватом лице. Опустив взгляд, она отошла к рабочему столу.

— Я не могу вам сказать.

Образовавшаяся тишина прерывалась лишь дребезжанием холодильника. Неужели Мира была как-то связана с кражей Белого аурума? Ирвелин не хотелось верить в это, но факты говорили сейчас против нее.

— Хочу прояснить ситуацию, — спокойным, но настойчивым голосом заговорил Филипп. — Мира. Возможно, сейчас в твоей спальне лежит то, что в настоящий момент разыскивают все оперативные силы Граффеории. И мы сможем тебе помочь только в том случае, если узнаем, где именно ты была во время его кражи.

Мира вздрогнула и закрыла лицо руками.

— Уверяю вас, — промолвила она, — с кражей Белого аурума я никак не связана. Здесь другое.

— И что же? — не отступал Филипп.

Какое-то время Мира стояла неподвижно. Август занял высокий стул напротив нее, Филипп обошел стол и остановился у стеллажа. Собравшись с духом, Мира опустила руки и коротко произнесла:

— Во дворце я столкнулась с Нильсом.

Для Ирвелин озвученная новость не возымела эффекта. Нильс? Кто это? Однако она не могла не заметить вмиг изменившиеся выражения Филиппа и Августа. Оба граффа с ошеломлением уставились на Миру. С лица Филиппа сошла вся краска, а его острые черты стали еще острее. Кажется, признание Миры в краже Белого аурума он воспринял бы куда лучше.

— Когда все гости пошли на балконы, я случайно увидела его в зале. Он был одним из официантов, — затараторила Мира, глядя на шершавую поверхность рабочего стола. — Я удивилась и подошла к нему, у нас даже разговор получился. Мне хотелось узнать, как у него дела. Он огрызался, конечно, постоянно норовил отойти. А потом случился тот оглушительный визг с улицы, и скоро все потемнело. Я растерялась, Нильс тоже. Пока было темно, мы не отходили друг от друга, а когда вернули свет, в дальнем конце галереи закричала какая-то женщина — наверное, увидела лежащего без сознания дворцового отражателя. Нильс сразу побежал на крик. Потом началась суматоха, забегали желтые плащи. С того момента Нильса я больше не видела. Что было дальше, вы знаете.

— Нильс в белой ливрее? Не представляю, — отозвался Август.

Филипп молчал. Его лоб покрылся складками, а в потемневшие глаза страшно было смотреть. В нем словно вскипали старые как мир воспоминания, которые он тщательно старался забыть.

— А кто такой этот Нильс? — спросила Ирвелин осторожно.

— Эфемер, — сообщил Август, пододвигая к себе миску с анисовыми пряниками. — Он раньше жил в этом доме. Мы… общались.

— Поэтому я и не хотела вам говорить, — обращаясь в первую очередь к Филиппу, сказала Мира. — Я знала, как ты отреагируешь.

Ей никто не ответил. Филипп отвернулся к окну, занавешенному хлопковым тюлем, и долгое время всеобщее молчание прерывалось только чавканьем Августа.

— Мне тоже нужно кое в чем признаться.

Все внимание перешло на говорившую Ирвелин. Даже Филипп проявил признаки жизни, отвернувшись от окна.

— У нас сегодня что, день откровений? — с насмешкой бросил Август. — Имейте в виду, я не приготовился. Я чист, как утренний дождь. — Он смахнул с щек пряничные крошки. — Образно выражаясь.

Пропустив комментарий Августа мимо ушей, Ирвелин заговорила:

— Тринадцать лет назад я и мои родители уехали из Граффеории не по своей воле. Мы с мамой уехали вслед за отцом, которого… депортировали из королевства за совершенную им кражу. — Она сглотнула. — Тринадцать лет назад мой отец уже пытался украсть Белый аурум.

Говорить об этом оказалось сложнее, чем она ожидала. Ирвелин не нравилось выставлять семейные истории на общий суд, и, если бы не обстоятельства, которые загадочным образом перекликались с ее прошлым, она бы не откровенничала.

— Как я уже говорила, мой папа — ученый, — продолжала она, стараясь ни на кого не смотреть. — Некоторое время он работал наемным материализатором в одной производственной компании, которая выполняла заказы для Мартовского дворца. Потом он открыл свою лабораторию и стал совмещать науку и производство. Все свободное время он посвящал изучению редких артефактов. Папа часто говорил мне, что Белый аурум, вопреки убеждениям, до сих пор таит в себе много загадок. И у него была мечта. Своими руками, руками материализатора ощутить силу Белого аурума и провести с ним ряд экспериментов. Научных, разумеется.

— Зачем же он так рисковал? Ему можно было просто оформить специальное разрешение, — начал Филипп, но Ирвелин, кивнув, перебила его:

— Разрешение на пользование ценным объектом в научно-исследовательских целях, да. Он подавал заявку. Семнадцать раз. — Август присвистнул. — Папа получал отказ за отказом, однажды встал в очередь на аудиенцию к самому королю, где также получил отказ. Было время, когда он совсем потерял надежду, но потом выдумал план…

— Выходит, это ты вчера украла Белый аурум? Для своего отца? — вклинилась в ее рассказ Мира. Не оставляя Ирвелин возможности ответить, она, пребывая во внезапно охватившей ее горячке, продолжила: — Поэтому телепат и сканировал тебя так долго! Поэтому и желтые плащи пришли за тобой! Все сходится! — Мира вскочила и заметалась по мастерской, кидая в Ирвелин взгляды, полные осуждения. — Но как ты умудрилась стащить камень, находясь в момент кражи на балконе? У тебя был сообщник? Ну конечно! И именно он пробрался ко мне в квартиру, пока ты вместе с нами возвращалась из дворца, и заменил сувенир на подлинник. Само собой разумеется, прятать краденый аурум в своей квартире нельзя, ведь туда обязательно нагрянут с обыском плащи…

— Мира, угомонись! — резко оборвал ее Филипп.

Продолжая тяжело дышать, Мира замотала кудрявой головой от одного к другому:

— Вы что, не понимаете? Все сходится!

Поведение Миры ввело Ирвелин в оцепенение. Второй раз за это утро ее обвиняли в деянии, которого она не совершала.

— Ни я, ни мой папа ко вчерашнему преступлению отношения не имеем, — стараясь сохранить достоинство, произнесла Ирвелин спокойно.

Мира взглянула на нее с откровенным недоверием.

— Не слишком ли много совпадений, Ирвелин? Ты вернулась сюда, в Граффеорию, а спустя три дня из Мартовского дворца исчезает Белый аурум!

— Ты рассуждаешь прямо как тот детектив, — отметил Филипп.

— Неудивительно, Филипп, ведь по-другому здесь рассуждать сложно, — парировала Мира. — И зачем только было актерствовать, Ирвелин? Сегодня утром, когда мы показали тебе камень?!

— Мне кажется, Ирвелин не похожа на человека, который способен на подобное, — заявил Филипп, но в его голосе сквозило едва уловимым сомнением.

— Филипп! Она дочь преступника!

Восклицание Миры отскочило от стен и больно ударило прямо Ирвелин в уши. Никак не унимаясь, Мира кинулась к левитанту: