— Замолчи! — грозно прикрикнул на Птенца Дьяус.

Я слегка ошарашенно уставился на отца малыша и повернул на последнего взгляд. Тот опешил, как и я. Но, прежде чем он с новой силой закричит, я постарался обратить на себя его внимание, будто притягивая его взгляд пламенным сердцем. И Птенец обернулся — я знал, что он обернётся. Ещё с рождения сестры я запомнил, как обращаться с малышами: словами их вряд ли проймёшь, ведь есть выход гораздо проще.

Я улыбнулся. Искренне, от всего сердца. И Птенец подарил слабую улыбку мне.

— Можете улыбаться друг другу сколько угодно, это не отменяет абсурдности твоих слов, — взмахнул рукой Дьяус, привлекая моё внимание. — С чего ты взял, что я отпущу его с тобой, Проводник? Ты сам знаешь, насколько глупо это звучит.

— Потому что без благословения Богини мы все неизбежно погибнем.

Я сказал это со всей серьёзностью, с какой мог. На мгновение я успел ошарашить Дьяуса. Но лишь на мгновение.

— Какие слова!.. — поднявшись, распушил крылья тот. — Уведите его и бросьте в темницу к его друзьям. Он опасен, поэтому окружите его цепями, нейтрализующими магию.

— Н-нет, постойте! — подскочил я. — Мы можем договориться, я могу вам помочь, завоевать ваше до…

— Молчи, мне надоели речи безумного мальчишки! С чего я вообще стал слушать некрылатого?!

Воины уже было подобрались ко мне, и я даже не успел принять решение, отбиваться мне или сдаться, как вдруг послышались громкие шаги.

— Калатрея Дьяус! — воскликнул знакомый голос.

Я обернулся и увидел, как в проход влетел Муракара. За ним появились и стражи — его сопровождение.

— Чего тебе, Сторож Чумных?! — вскрикнул Дьяус. — Сейчас не до новостей!..

— Семья Посланника заболела!

Наседки заголосили, Птенец опешил, а Дьяус напряжённо сдвинул брови.

— Что ж, значит, их на Агнанеи и…

Не успел Дьяус договорить, как Муракара согнулся пополам. Его пронзил глубокий кашель, и уже мы все обомлели. Муракара чуть поднялся, взглянул на руку и побледнел.

— Сторож Чумных… заболел! — звонко крикнула Наседка.

— Зря Спящая ему доверилась! — запричитала вторая.

— Это был вопрос времени — когда он перезаражает всех нас! — обвинительно воскликнула третья в сторону Муракары.

Мой взгляд бегал между всеми присутствующими. Даже невозмутимые стражи закопошились, не зная, что делать.

— Молчать! — наконец-то собрался с мыслями Дьяус. — Воины! Уведите его. Нужно сослать его на Агнанеи вместе с семьёй Посланника.

Муракара даже не стал спорить. От хватки воинов он чертыхнулся, но не воспротивился. Похоже, он слишком хорошо понимал, чем может закончиться его бунт.

Я хотел вновь оглянуться на Дьяуса, как вдруг ощутил острое чувство. Я выловил взглядом маленькую фигуру Птенца. Тот тянул руки к Муракаре. Упорно не замечая ничего вокруг.

Пламенное сердце дрогнуло.

— Постойте! — воскликнул я, обращая внимание на себя. — Поднесите Птенца к Муракаре.

— Да ты безумнее, чем я думал! — ошарашенно воскликнул Дьяус.

Я так и знал, что никто меня не послушается. Придётся действовать самому.

Воспользовавшись общим замешательством, я метнулся к Птенцу. Воины не успели меня схватить: искры посыпались по их рукам и крыльям, и им пришлось отстраниться. Дьяусу помешали собственные большие крылья, зацепившиеся за кушетку. Наседки испуганно отшатнулись от меня, и я схватил Птенца в охапку. Тот же сперва напрягся, но позже я ощутил, как его перья сглаживаются, а тело послушно расслабляется.

Его взгляд. Такой добрый, такой нежный. Не хотелось его отпускать. Больше никогда. И даже не потому, что он наследник.

— Муракара, дай руку!

Тот, видимо почуяв что-то, потянулся ко мне лбом: после моего рывка стражи только усилили хватку. Я успел протянуть Птенца к его лбу, и ручка малыша коснулась большого носа Муракары.

Свечение. Оно затмило сам Игнис, и остальные посторонились. Только я продолжал держать Птенца, закрыв глаза, лишь бы не ослепнуть.

Мы очнулись от глубокого вздоха Муракары. Свет померк, и я наконец смог опустить Птенца. Тот свернулся калачиком в моих руках, и от его тепла я бы растаял, если бы не голос одного из воинов:

— Быть не может…

Муракара вновь вздохнул и выпрямился. Его тело налилось живостью и бодростью. Смятые перья на крыльях расправились.

— Он его… вылечил? — неуверенно прошептала Наседка.

— Птенец может победить чуму! — звонко воскликнула другая.

Присутствующие стали говорить наперебой, и я не успевал за ними следить. Только Дьяус молчал, глядя на меня испытующим взглядом. Я застыл, ожидая его вердикта.

— Отдай его, — приказал он мне.

На этот раз ко мне подошёл сам Дьяус, протягивая руку. Я нехотя протянул ему малыша, но Птенец вцепился в меня крохотными пальчиками. Как жаль его отпускать в эти холодные объятия…

Я опустил взгляд на Птенца. Тот, будто что-то понимая, всё-таки разжал кулачок. Дьяус взял его в одну руку, осматривая. Птенец смотрел на него умоляюще, жалобно сжавшись в комочек. В глазах отца же не отражалось ничего. Две стекляшки. В них даже не виделось отражение сына.

Кивнув, словно что-то раздумал, Дьяус молча передал Птенца Наседкам и вновь поднял взгляд на меня.

— Так вот, значит, как ты собрался возрождать мир.

— У каждого из наследников есть свой дар, способный помочь его стране выжить и преодолеть трудности, — объяснил я. — Я не успел это объяснить. Похоже, дар Птенца — излечивать чуму. А возможно, и все болезни.

— Наконец-то твои слова начали обретать смысл, — надменно усмехнулся Дьяус.

— Я хочу вам помочь. И только. Я был рождён для этого.

Дьяус вскинул подбородок. Мимолётно посмотрев на Птенца, он вновь обратил свой взор на меня.

— Воины, освободите друзей Проводника. И выделите им покои на каждого. Сторож, подозрения в твоей болезни сняты. Теперь же расскажи Проводнику всё, что знаешь о чуме.

— Непременно, Калатрея Дьяус, — поклонился тот, когда воины его отпустили.

— А ты, Проводник, — посмотрел на меня Дьяус сверху вниз, — поможешь нам излечить чуму на Островах Уса. Тогда, возможно, поговорим и о твоей миссии.

Я лишь кивнул. Надеюсь, это сошло за безропотное согласие, ведь после всего случившегося благодарить Дьяуса не особо хотелось.

— Спящая будет гордиться нами, — гордо улыбнулся Дьяус.

* * *

— За всё время наших путешествий я ещё никогда не чувствовал себя таким униженным, — пробурчал себе под нос Захария. — Они бросили нас в эту дыру и заперли там, как…

— Ну хотя бы не принесли в жертву, — повела плечом Мира. — Со мной такое было. Хотя, признаться, это место ощущалось гораздо хуже…

— Не знаю, сколько мы пробыли внутри, но ощущалось как вечность! — возмутилась Гили, взмахивая руками.

Друзей вывели ко мне такими, будто они действительно провели в темнице годы: взъерошенных, грязных, в пыльной одежде и с глазами, суженными от света Игниса и полными растерянности. За мной вопросительным знаком изогнулся Муракара.

— Простите, — выдохнул я, распахивая руки для объятий. — Я сам не знал, что так получится.

— Не знал он… — усмехнулся Захария.

— Дурачок, — выдохнула Мира и кинулась ко мне в руки.

Её запах, её тепло, её свобода — эти ощущения никогда не смогут надоесть мне. За ней потянулись и Гили, и даже Захария, который скорее просто коснулся руками меня и Гили.

— Ваша дружба прекрасна, — проговорил вдруг Муракара, и мы расцепились, оборачиваясь к нему. — Хотел бы я иметь таких друзей.

Его лицо исказила печальная улыбка. Не успел я придумать, что ответить, как тот вздохнул и произнёс:

— Я благодарю тебя, Проводник, за решимость. — Он выглядел слегка пафосно, точно легионер перед гордым командиром отряда. — Если бы не ты, я бы сгнил на Агасе, как те, за кем я присматриваю. Я у тебя в долгу.

Он сложил крылья и слегка поклонился, и я оторопел. Я не был знаком с местной жестикуляцией, но в глубине души понял, что означало это движение.

— Н-не нужно, я бы сделал это в любом случае, — замотал головой я. — Тем более вы столько для нас сделали.

— Давайте просто работать вместе! — прервала наш обмен любезностями Гили. — Без этих «кто кому должен» и тому подобного.

— Тем не менее я запомню это, — снова сложил крылья Муракара, — и исполню свой долг.

Что ж, боюсь, переубедить его мне не удастся. Пускай тогда довольствуется своим выбором. Надеюсь, ему не придётся о нём вспомнить.

— Будь по-твоему, — сказал я, и мы выдвинулись к выходу. — Муракара, вам наказали нас просветить по поводу чумы.

— Я помню, — мрачно проговорил он. — Проще будет показать. Но пару слов я всё же скажу.

— Бр-р, уже страшно стало, — припрыгнула на копытцах Гили. — У нас в Берском Царстве такого давно не было…

— Поэтому стоит знать, что заболеть может каждый, кто находится рядом с чумным, — предупредил Муракара. — Ваше дыхание станет сбивчивым и тяжёлым, даже болезненным. Рот иссушится так, что вы не будете чувствовать даже вкус воды. Постоянный надрывный кашель, иногда нос заложен так, что через него невозможно продохнуть и почувствовать запах. Тело заломит, потом обездвижит. А от жара кажется, будто ты горишь.