Но когда мы прошли двери дворца Ахасе, наши мысли мигом переключились на то, какое решение принять здесь, наверху. А это оказалось сложным, ведь стоило нам зайти в привычный зал, как голову разорвало от гула и криков.

В Вондерландии мне не приходилось видеть ничего подобного. Приближённые Спящей гордо восседали в своих высоких гнёздах, собираясь сотами в осиный улей. Они шумели, горланили, прикрикивали. Птичья трель их голосов превратилась в душераздирающие взвизги, кудахтанья, клёкот…

Нам не терпелось найти Захарию и Гили, и нам повезло: они оказались совсем рядом со входом, точно хотели побыстрее уйти. Я только зашёл, а уже разделял это желание…

— Что за ужас тут творится?! — воскликнул я, чуть ли не подбегая к ним.

— Ну… Довольно очевидно: они выясняют, кому здесь достанется власть. Делёжка, в общем, — пожал плечами Захария.

— Ты так спокоен… — пролепетала Гили, дёргая ушами. — У меня от этого галдежа уже голова кружится.

Что ж, немудрено: зверолюдские уши слышат гораздо лучше человеческих и испытывают сейчас гораздо больший, в разы больший спектр эмоций от этой какофонии.

— В связи с чем ответный вопрос к вам: чего это вы так долго делали внизу? — недовольно скрестил на груди руки Захария. — Гили тут чуть ли не помирает…

— Я… Я в порядке, п-правда, — растерянно ответила она и вдруг схватилась за голову.

— Всё ещё, — строго покачал головой Захария. — В общем, ничего тут не произошло. Они спорят не по первому и даже не по второму кругу. И пришли ровным счётом ни к чему.

Он приобнял Гили за плечи, и та, раскрасневшись, вздрогнула. Я же невольно улыбнулся, сам не понимая почему.

— Можем идти? — задал последний вопрос Захария.

— Да, конечно, — закивал я. — Отведи её на свежий воздух… А мы с Мирой будем что-нибудь решать.

Они быстро удалились, а я взглянул на Миру. Та негромко вздохнула.

— Ты же знаешь, что не обязан решать за птиц, что им делать?

— Знаю, — пробурчал я. — Но не могу же я их так оставить. Птенцу будет нечем править…

— Ты помогаешь им вовсе не поэтому, — прервала меня она, — а потому, что не можешь иначе. А ведь тебя никто даже не вознаградит за это…

— Ха, а разве тебе не нравится, какой я герой? — пытался перевести всё в шутку я, но Мира, естественно, прочитала меня как открытую книгу:

— Я могу думать что угодно, а тебе нужно выполнять свою миссию, — строго ответила она.

Я растерянно отстранился, и она, заметив это, тут же смягчилась:

— Я… Я не это имела в виду! Просто ты так надорвёшься, и ради чего?..

Я непонимающе застыл, склонив голову. Разве я не прав? Я должен помогать наследникам. А без меня тут, возможно, всё развалится задолго до того, как Птенец вообще сможет взойти на трон.

Похоже, Мира быстро увидела мою растерянность и вновь вздохнула — гораздо тяжелее, чем в первый раз. Осторожно положив руку мне на плечо, она подняла на меня нежный взгляд:

— Поговорим об этом потом. Сейчас поздно стоять и молчать.

С этим я мог согласиться. Кивнув, я направился к центру зала. Даже стража не стала меня останавливать: судя по напряжённым переглядываниям, поняли, что не стоит вмешиваться.

— Совет! Совет, у меня новости с Агнанеи!

Конечно же, никто не услышал. Мой крик растворился в хаотичном хоре споров. Что ж, выбора нет.

Я вздохнул и, прикрыв глаза, прислушался к огню. Пламя само знало, что делать, и всполохами вырвалось из плеч. Я открыл глаза и заметил искры, парящие вокруг меня.

И бум! Фейерверк. Лёгкий, но достаточно шумный, чтобы привлечь внимание. Естественно, паника не заставила себя ждать.

— Что это? Пожар?!

— Это ваши проделки! Кто-то хочет нас убить и получить всю власть!

— Это некрылатый!..

— Стража, взять его!

Воины замешкались, и я кивнул им, чтобы те не стали спешить. Поэтому я громко, как мог, заявил:

— Совет, я прошу прощения за недоразумение! Я сделал это, только чтобы привлечь ваше внимание. У меня новости с Агнанеи!

— Так что же ты молчал?!

— Давай, выкладывай!

— Глупый некрылатый, мог просто сказать страже…

Сомневаюсь, что стража смогла бы и посмела бы их прервать. Я выступил в центр зала, оглядываемый со всех сторон. От стольких взглядов кружилась голова, но сердце моё было твёрдым. Ещё задолго до путешествия я слишком хорошо научился сносить множество взглядов, направленных на себя.

— Совет, на Агнанеи поднялся бунт! Они хотят Птенца.

Конец ознакомительного фрагмента