Именно этот мужчина разрушил жизнь бабушки Тресси… Я сделала большой глоток новой порции коктейля и со стуком поставила стакан на поцарапанный деревянный стол.

— Зря он сюда пришел, — мрачно проговорила я, свирепо глядя на Рэя и поднимаясь на ноги.

Дана схватила меня за край футболки:

— Ты чего? Сядь обратно!

Однако во мне взыграли подпитанное алкоголем мужество и праведная решимость сообщить этому человеку, какую боль он причинил моей семье. С легкостью вырвавшись из захвата подруги, я направилась в противоположную часть бара, лавируя между столиками.

— Джори!

Посетители оторвались от своих напитков и гамбо [Гамбо — блюдо американской кухни, в частности юго-востока; густое рагу из морепродуктов с бамией и овощами.], учуяв переполох. Но не Рэй. Казалось, намечающаяся заварушка его никак не колышет. Когда я плюхнулась за столик напротив него, он вскинул голову и кисло спросил:

— Тебе чего?

Его голос вызывал черно-фиолетовые образы — грозовые тучи, которые нагоняет воющий ветер. Они были неясные, поскольку я впервые увидела этого типа. Чем дольше мне знаком человек, тем ярче и отчетливее становится цвет и форма его голоса.

Рэй состроил недовольную гримасу. Вокруг его рта углубились морщинки, выдающие пристрастие к табаку, глаза подозрительно сощурились:

— Я спокойно себе пью и никого не беспокою.

— Меня беспокоит одно только ваше присутствие! — рявкнула я.

— Да кто ты такая, черт возьми?

— Джори Траан.

Жесткий взгляд нисколько не изменился — мое имя ему ничего не говорило.

— Племянница Джексона Энсли.

У него дернулось правое веко, и, прервав зрительный контакт, он поднял руку, всматриваясь в толпу:

— Официантка!

— Ну конечно. Игнорируйте меня, жалкий трус.

— Я не трус!

— Трус и убийца. Вы выстрелили моему дяде в спину!

— Не я в него стрелял!

Я фыркнула. Куда больше меня впечатлило бы признание в содеянном и хотя бы малейшее раскаяние.

— Да вы еще и лжец.

— Он был мне корешем, с чего мне его убивать? — Рэй заговорил громче; посыпались лиловые квадраты. Народ уже наблюдал за нами в открытую. Вновь понизив голос и положив сжатые кулаки на покарябанный стол, Рэй добавил: — Хотя вряд ли кто-то в этом жалком городишке мне поверит.

Его возмущение лишь распалило мою злость.

— Улики говорят об обратном.

— Гребаные улики мне подбросили! Зачем мне убивать друга?

Его оправдания противоречили той обрывочной информации, что я знала. Это преступление стало одной из тех трагедий, о которых не любят говорить, но которые преследуют, сколько бы ты ни пытался забыть прошлое.

— А вот я слышала, что вы оба баловались наркотиками и он задолжал вам денег. Местный барыга, вы сбывали товар друзьям. У вас нашли пакетики марихуаны и пилюли. Ваши отпечатки обнаружили на всех бумажках для «косяков» в машине Джексона. Я уж не говорю о вашей толстовке, залитой его кровью.

Скуластое лицо мужчины окаменело; он передернул костлявым плечом, и я приметила на правом предплечье татуировку в виде колючей проволоки. Судя по неаккуратным линиям и пепельному цвету, мастер — скорее всего, сокамерник — не отличался особым талантом или сноровкой.

— Меня подставили, — повторил Рэй, насупившись, как ребенок. — Вскрыли машину и украли шмотье.

— Ну да, — протянула я. — Подставили вас… Все преступники так говорят.

— Я невиновен! У Джексона было полно недругов. Его смерть никого особо не огорчила.

Я неловко заерзала. Вероятно, впервые за вечер из уст Рэя прозвучала правда. Даже спустя годы до меня доходили неприятные слухи, а когда я спрашивала у дедушки Бадди и Ба, на самом ли деле дядя был плохим человеком, они странно переглядывались. Каждый раз при упоминании покойного племянника в их глазах мелькала мрачная тень и они спешили сменить тему.

— Я оказался не в то время и не в том месте. Этот городишко прогнил насквозь. Если родился в нищете, то в люди никак не пробиться: тебя будут винить во всех смертных грехах. — Рэй горько усмехнулся, вертя в руках бокал с пивом. — Я хотя бы выжил. Некоторые вообще исчезают с концами и уходят на корм аллигаторам.

Я резко вдохнула. Грудь прострелила острая боль. Дикон. Одно лишь воспоминание о нем вызывало в сознании темно-фиолетовые волны с белой пеной на гребне.

— Вы это о ком? О Кормье?

Рэй окинул бар диким, вороватым взглядом, словно жалея о сказанном.

— Говорите! — настаивала я, повысив голос. — Вам что-то известно об их исчезновении?

— Может, да, а может, нет.

«На корм аллигаторам» — повторялись в голове его слова, вызывая ужас. Только не мой Дикон! Только не такая жестокая смерть!

Я схватила Рэя за запястье:

— Если знаете что-то, говорите!

Он стряхнул мою руку и откинулся на спинку диванчика.

— Не трогай меня!

Меня бросило в жар. Вряд ли он что-то знал. Его намеки на Кормье — лишь очередная версия, коих я успела наслушаться за много лет. Семья бесследно исчезла в ту ночь, когда я пришла в их опустевший дом. Меня до сих пор преследовали воспоминания: пустые тарелки на столе, оставленная в духовке курица, цветы от бутоньерки под диваном…

У всех сложилось свое мнение насчет случившегося: одни говорили, что Кормье просто сбежали из страны из-за проблем с законом. Другие — что с семьей расправилась мафия, с которой связался Луи. Третьи утверждали, будто их видели на пляже Мексики — мол, наслаждаются жизнью на украденные деньги. С годами версии становились все более нелепыми.

Наконец я взяла себя в руки.

— По-моему, у вас разыгралось воображение — слишком много свободного времени было за решеткой.

— Свободного времени? — Рэй фыркнул. — В тюрьме ты пашешь, как ломовая лошадь. Я там работал на кухне по восемь часов в день, а вечерами драил полы.

— Не пытайтесь меня разжалобить. Вы разрушили жизнь моей бабушки! К вашему сведению, после смерти Джексона ее бросил муж и она потеряла связь с реальностью.

Рэй приложился к стакану. Его кадык запрыгал вверх-вниз.

— У всех свои проблемы. Моя жизнь тоже не сказка, знаешь ли. Я отмотал срок от звонка до звонка. Еще претензии будут?

Я склонила голову, изучая его грубые черты лица. Чего я добивалась этим разговором? Рэю наплевать на загубленную жизнь моей бабушки. Вероятно, алкоголь в крови велел мне во что бы то ни стало донести до него, как на нашей семье отразилось это давнее убийство. Я высказала все, что хотела. Больше обсуждать было нечего. Кроме одного:

— Когда вы уезжаете?

Он вопросительно приподнял тонкую с проседью бровь.

— Не хочу, чтобы на вас наткнулась моя бабушка.

— Опять же, это не твое дело. Впрочем, чего скрывать? Я сваливаю через пару дней. Сперва нужно обстряпать одно дельце, которое поможет мне встать на ноги. — Его глаза лукаво блеснули, а по бледному лицу скользнула хитрая усмешка. — Теперь, когда матушка покоится в земле, мне больше не нужно возвращаться в эту дыру.

— Вот и славно. Не из-за вашей мамы, — поспешила уточнить я. Мне с детства привили вежливость, да и не хотелось выглядеть бездушной тварью. — Хорошо, что уезжаете. Я об этом.

Я уже хотела подняться на ноги, когда заметила, что к нам приближается группа из четырех мужчин. В руках они сжимали бильярдные кии. Видимо, разговор на повышенных тонах привлек внимание задиристых завсегдатаев бара. Я частенько видела, как они цеплялись к людям по малейшему поводу, однако обычно ошивались в бильярдной, в задней части бара. Но сегодня мы пробудили зверя. Драчуны злобно смотрели в нашу сторону, а один из них угрожающе хлопнул кием по ладони.

— Рэй Стрикленд! — прорычал главный. Его тонкие губы сжались в полоску. — Не верится, что у тебя хватило наглости показаться здесь.

Рэй сжал в ладонях стакан с пивом. Мозолистые костяшки его пальцев побелели, на каждом суставе четко выделялись вытатуированные кресты.

— Я никому не мешаю.

Ко мне подошла Дана и, положив руку на плечо, прошептала:

— Идем!

— Он к тебе пристает? — спросил меня один из мужчин. Эдди Ягер!.. Мы учились в одной школе, только он был на несколько классов старше. Его часто вызывали к директору за драки и иные провинности.

— Не-а. Спасибо, Эдди. Парни, возвращайтесь к игре.

Я ненавидела Стрикленда за непоправимый вред, который он причинил моей семье, но, честно говоря, я сама к нему подошла. К тому же я терпеть не могла драки, особенно неравные. Несомненно, в тюрьме Рэй научился паре ловких приемов самозащиты, однако четверо на одного — это уже перебор. Ему определенно надерут зад, и я предпочла бы не видеть этого.

— Зачем ты сюда сунулся, Рэй? — спросил главарь, не желая легко сдаваться. — В уважаемом заведении зэкам не место.

— Я больше не зэк, — угрожающим тоном проговорил Рэй; его руки напряглись.

Мужчины обступили стол, перекрывая пути к отступлению. Заскрипели стулья — другие посетители поняли, что пахнет жареным, и поспешили удалиться от эпицентра взрыва. Дана крепче сжала мою руку и потянула в сторону:

— Идем.

Но не могла же я бросить Рэя на произвол судьбы! Не нужно было к нему подходить. Теперь из-за меня начнется драка.

— Он уже собирался уходить, — я кивнула на его почти пустой стакан, предлагая возможность с достоинством избежать опасности. — Не так ли, Рэй?