—  Девочки, вы можете мне не верить, но этот самый красавчик, — Оливия ткнула пальцем в фото Гранта, — не имеет ко мне никакого отношения. Я ничего не знала о его существовании до тех пор, пока меня не вызвал на беседу мой босс, мистер Файзингер. Это было сегодня утром.

—  У тебя новый босс? — Делиз была не в курсе ее дел.

—  Да, вот уже три месяца. Лучше бы я уволилась сразу, как только он пришел.

—  Не надо торопиться, Оливия. — Делиз поискала глазами официантку и заказала минеральной воды без газа. — Уволиться ты всегда успеешь…

—  Так этот таинственный мистер — твое новое производственное задание? — прощебетала Рей. — Хотела бы я иметь такую проблему.

—  Ты не представляешь, что это за субъект, Рей! — прикрикнула на нее Делиз. — Ведь, я так понимаю, тебе надо написать о нем книгу?

Оливия устало кивнула. Лучше бы она сегодня не ходила на эту встречу, сослалась бы на состояние здоровья и уехала на родительскую ферму. Там, наверное, кукуруза уже вымахала в человеческий рост, по вечерам отец с матерью сидят на террасе и смотрят веселые новости из Лос-Анджелеса.

—  И как ты собираешься его разговорить? Вас уже представили друг другу?

—  Нет! — покачала головой Оливия. — У мистера Гранта сегодня день рождения, я должна воспользоваться этим и завязать с ним знакомство.

—  Да, хорошенький повод. — Делиз взяла фотографию в руку. — Плохо, что он так суров! — задумчиво произнесла она. — С другой стороны, внешне суровые мужчины зачастую чрезвычайно ранимы и вся эта броня серьезности не более чем защитная реакция. Надеюсь, ты уже определилась с подарком?

—  Подари ему часы! — посоветовала Рей. — Ведь он юрист, а юристы должны жить по строгому распорядку.

—  Неплохая идея, — заключила Делиз, наливая в стакан прозрачную воду, — но, боюсь, хорошие часы он приобрел сразу после получения первого гонорара. Такие мужчины обычно крайне серьезно относятся к своему внешнему виду и покупают самые дорогие и качественные вещи. Тем более они весьма щепетильны в выборе вещей, определяющих их внешний статус — галстуков, ремней, часов…

Господи, как она влипла! Связаться с привередой, помешанным на внешнем блеске. Нет, надо бежать к Файзингеру, пока еще не поздно…

—  Такие субъекты покупаются не на цену предмета, а на его скрытую суть. Понимаешь? — Делиз пила воду неторопливыми глотками, словно пробуя ее на вкус. Глядя на нее, Оливии тоже захотелось пить. — Желательно, чтобы эта вещица напомнила ему что-то важное, нечто такое, что много значило его в жизни.

—  Например, подари ему коробку конфет, которые он ел на своем первом свидании! — выпалила Рей.

—  А если свидание было неудачным? — парировала Оливия.

Она помнила свое первое свидание, случившееся в четырнадцать лет. Соседский мальчик Брюс Келли пригласил ее в кино. После этого они долго сидели в ближайшем кафе-мороженом, пили колу с вишневым пирогом, а потом Брюс, выкурив сигарету с травкой, начал распускать руки. Ей пришлось залепить ему пощечину, после чего бежать триста метров, не оглядываясь и слыша за спиной тяжелый топот обкурившегося влюбленного. С тех пор вид и вкус вишневого пирога всегда вызывал у нее приступ тошноты, как будто это она, а не Брюс выкурила ту злосчастную сигарету.

—  Ты права, Лив! — поддержала ее Делиз. — Тут нельзя дарить с бухты-барахты, надо точно знать, какая вещь ему приятна а какая вызовет отторжение? Ведь достаточно одной оплошности и можно испортить отношения на всю жизнь.

—  Да кто его знает, какие конфеты он ел на первом свидании? Может, там никаких конфет и не было?

—  Ну, так можно гадать до второго пришествия! — заключила Рей. — Никакого времени не хватит. Торжество начинается во сколько?

—  В семь вечера! — Оливия посмотрела на часы. Боже мой, сейчас уже половина второго, а у нее еще ничего не готово. Ни мыслей, даже ни тени мысли, ни слов. Мир катится в пропасть!

Оливия встала, решительно отодвинула стул. Делиз, глядя на нее, быстро допила минералку, Рей отставила тарелку с недоеденным печеньем.

Расплатившись, подружки вышли на Грейви-стрит — тихую, обсаженную вязами улочку, за заборами которой доживали свой тихий век потомки суровых пуритан и отважных пионеров-первопроходцев.

—  Может, вас отвезти? — поинтересовалась Делиз, позвякивая ключами от новенького «шевроле». — У меня полчаса свободного времени.

—  С удовольствием прокачусь на новенькой тачке! — радостно выдохнула Рей, садясь в машину. — Ах какие формы! Это не машина, а атлет с литым бицепсом…

—  Это не бицепс, а бампер! — поправила ее Делиз. — Лив, садись, мы тебя мигом доставим куда надо…

—  Нет, покорнейше благодарю! — Оливия отвесила полушутливый поклон. — Нам с вами сегодня не по пути!

Делиз распахнула дверцу, на мгновение положила свою теплую ладонь на руку Оливии и сделала несколько ободряющих хлопков.

—  Не беспокойся, если ты хочешь выполнить это дело на отлично — у тебя все получится! Я это знаю, и ты можешь даже не сомневаться. Тем более что, — она приблизилась и прижалась щекой к ее рассыпавшимся волосам, — мы всегда с тобой. Смелее, Лив! — Она легко опустилась в кожаное кресло, повернула ключ в замке зажигания. Машина бесшумно рванулась с места.

Оливия проводила ее взглядом, перешла на другую сторону и медленно побрела по тротуару, разглядывая себя в витринах небольших магазинчиков.

Сколько Оливия себя помнила, Грейви-стрит всегда была такой — тихой, уютной улочкой, заросшей деревьями и кустами. Она казалась длинной лишь потому, что здесь не было крупных магазинов, а только кафе, крохотные лавки, невысокие фасады частных домов. Одним словом, торжество частной собственности, не быстрых, но стабильных доходов. Когда-то Оливия бегала сюда в зоомагазин за кормом для кошек и хомячков. Тогда они жили через две улицы отсюда, на бульваре Конфедерации, и Оливия до сих пор помнила, как она рыдала, разглядывая в витрине чучела экзотических птиц, набитых опилками, дерматинового питона, и разнокалиберные блестящие клетки для содержания морских свинок и декоративных кроликов.

Тот самый магазин и теперь размещался там же, на углу Грейви-стрит и 12-й линии, и, проходя, мимо, Оливия остановилась, борясь с искушением зайти внутрь. На витрине стояла парочка клеток, правда теперь их стало меньше, остальное пространство было занято какими-то приспособлениями для охоты и ловли — капканами, силками, мышеловками, сачками с пузырящимися сетками. На мгновение Оливия сама ощутила себя птицей, попавшей в сетку, которая тем сильнее запутывалась, чем больше она делала попыток освободиться. И эта история с Майклом Грантом была лишним тому подтверждением.

В издательство Оливия вернулась без пяти два, так что если даже Файзингер захотел бы ее подловить на опоздании, ему бы это не удалось. Что-что, а трудовую дисциплину миссис Алонсо соблюдать умела.

Через несколько минут она уже сидела перед монитором, пытаясь отыскать в скупых строках интернетовских статей нечто, позволяющее отыскать ключ к биографии этого сухаря Гранта, который, казалось, был высечен из цельного куска камня. Ни трещинки, ни зазора, ни единого пятнышка, придающего образу Гранта многомерность и глубину.

Свою карьеру железобетонный адвокат начинал в штате Вашингтон, там он добился очевидных успехов, но затем отчего-то решил перебраться в Бейкерсфилд. Зато его компаньон Юджин Страйтер был родом из здешних мест, это, возможно, и стало причиной переезда Гранта в штат Калифорния. Правда, судя по заметкам, размещенным в Интернете, Юджин принимал участие в делах только формально. Во всяком случае, Оливия не нашла никакого упоминания о его участии в судебных заседаниях. Хотя, не исключено, что Юджин выполнял техническую сторону адвокатской работы — собирал материалы, вызывал клиентов, обеспечивал встречи, а все остальное, более важное, выполнял Грант.

Несколько статей и интервью были посвящены учебе Гранта в университете: разумеется, он был капитаном бейсбольной команды, отлично учился, так что ему даже советовали заняться преподавательской деятельностью, но Майкл предпочел живую практику. Два года он работал а адвокатской конторе некоего Гленна Феджина в городе Спокан, а потом переехал сюда. Но зачем ему было приезжать сюда, если у него все было замечательно и на прежнем месте? Что заставило преуспевающего адвоката бросить насиженное место и ехать куда-то за тридевять земель, когда у него уже сложился круг клиентов, появилась известность, а следовательно, увеличились гонорары? Нет, в жизни Майкла Гранта определенно присутствовала некая тайна, но удастся ли кому-то ее разгадать?

Задумавшись о судьбе Гранта, Оливия перелистывала страницу за страницей, пока не ощутила холодок в груди, означающий одно: в поле ее зрения попала некая важная информация, которая требует тщательного анализа.

Оливия вернулась обратно: статья о процессе в Спокане, дело братьев Слимм, пострадавших в результате взрыва цистерны с газом, интервью с Грантом, взятое по следам победы над «Колумбийскими соколами», заметка об открытии юридической конторы «Грант и компаньоны», дело о тяжбе с деревообрабатывающим заводом мистера Паленты, еще одна статья о противостоянии Паленты и Гранта.

Дойдя до конца электронной страницы, Оливия щелкнула мышкой, перешла на следующую страницу, и тут ее пронзила догадка: вот откуда начинается мистер Грант и его биография! Вот она, поворотная точка в его судьбе, ее первая, вычищенная до блеска ступень.

Лихорадочно перелистывая прочитанные страницы, Оливия вернулась назад, чтобы прочесть все по порядку, медленно и неторопливо. Определенно, она нашла то, что поможет ей обратить на себя внимание, заставит твердолобого адвоката считаться с ее интересами. Благодаря этой статье она теперь знала, что подарит мистеру Гранту. Но это будут не часы, не галстук и не брючный ремень, о чем разглагольствовала Рей. Это будет совсем другая вещица, которая напомнит Майклу Гранту минуты его триумфа!

Оливия сложила в портфель добытые материалы, блокнот, диктофон и прочие предметы, необходимые для работы. Некоторое время она разглядывала его фотографию, не зная, брать ли ее с собой или оставить в офисе. Хотя нет, для установления контакта такая вещь очень даже может пригодиться.

В издательстве было принято перед уходом отмечаться у секретарши — мистер Файзингер хотел знать, где находятся его сотрудники. По просьбе Оливии напротив ее фамилии секретарша Ида написала скромное — «Прием у мистера Гранта».

Через десять минут ее «крайслер» притормозил у знакомого зоомагазина. Оливия сунула портфель под мышку, еще раз осмотрела оценивающим взглядом сверкающую витрину и решительным жестом открыла дверь. Знакомые и такие родные запахи — корма, шерсти и пуха — окружили ее со всех сторон. Теперь она была уверена, что находится на верном пути.

3

Самый известный клуб Бейкерсфилда находился в центре города, неподалеку от издательства, в котором работала Оливия.

Еще только подъезжая к стоянке клуба, она заприметила подержанный черно-серебристый «линкольн» своего старого знакомого Алана Бристона. Полноватый, жизнерадостный редактор Бристон два года сидел бок о бок в одном офисе с Оливией, но с приходом Файзингера ему пришлось уйти. Причиной увольнения стала жизнерадостность Алана и его неисправимая привычка улыбаться по поводу и без него. Файзингер, озабоченный делами издательства, поначалу пытался заставить Бристона быть серьезным. Несколько раз он делал ему внушение, предупреждал, чтобы Алан прекратил «скалить зубы», но разве мог побороть в себе жизнерадостный Бристон то, что было его неизменной сущностью, фундаментом его личности.

Теперь Алан работал в конкурирующем издательстве, готовил книги, посвященные криминальным расследованиям. И то, что Алан тоже был в числе приглашенных, говорило о многом.

Оставив портфель с подарком в гардеробе, Оливия поднялась на второй этаж, где, дожидаясь открытия церемонии, уже сновала публика со стаканами в руках. Бристон примостился в уголке, в одной руке он держал стакан с соком, а во второй — бутерброд с колбасой. Увидев Оливию, он так замахал рукой с зажатым в ней бутербродом, что кусочек колбасы едва не упал на пол.

—  Какими судьбами?! — громко заговорил Алан, обнимая Оливию одной рукой. — Неужели ваш босс заинтересовался Майклом Грантом?

—  А почему бы и нет? — улыбнулась Оливия. — Ты же знаешь, как Файзингер относится к людям?

—  О да! — захохотал Бристон. — Успел почувствовать на собственной шкуре.

—  Я полагаю, что в случае с тобой он просто ошибся. — Оливия извинилась и отошла в сторонку, чтобы взять со стола стакан сока со льдом.

Когда она вернулась, рядом с Аланом стоял высокий крепкий мужчина с пронзительно-синими глазами.

—  Уважаемый Майкл, позвольте вам представить, — Алан протянул руку в направлении Оливии, — мисс Алонсо, сотрудница издательства мистера Файзингера…

Незнакомец неторопливо повернулся к Оливии, рука у него была горячей и твердой, а глаза такими синими, что ей захотелось зажмуриться. Такая синева стояла в небе Бейкерсфилда в середине прошлого века, когда песчаные бури случались редко, а поля вокруг города были возделаны с тщательностью настоящих хозяев, искренне заботившихся о земле.

—  Очень рад! — неторопливо выговорил незнакомец, открыто глядя ей в глаза. — Вы тоже занимаетесь расследованиями? — равнодушно спросил он.

—  Нет, я готовлю биографии замечательных людей, — с вызовом сказала она — Оливии показалось, что собеседник слишком увлечен своими мыслями и что ее ответа он не слышит.

—  Вот как? — улыбнулся синеглазый собеседник. Оказывается, он все прекрасно слышал, но умел сыграть и равнодушие, и брезгливое безразличие. — Мне кажется, вам должно быть интересно только то, что непосредственно касается вас?

Оливия ничего не успела ответить: к незнакомцу подошел немолодой мужчина с глубокими залысинами и отвел его в сторонку.

—  Этот твой знакомый хам! — недовольно заметила Оливия. — Мог бы обойтись и без комментариев.

Не успела Оливия высказать свое недовольство, как мужчина снова вернулся к ним. Видя его смеющиеся пронзительно-синие глаза, Оливия демонстративно отвернулась.

—  Прошу простить меня, мисс Алонсо, сегодня такой день, что я не принадлежу сам себе! — Он перевел взгляд на Бристона. — Алан, я надеюсь, продолжить нашу беседу в другое время.

—  Разумеется, Майкл! Как только у тебя появится время, звони. Обязательно встретимся и поговорим…

—  Майкл? — недовольно протянула Оливия, как только мужчина отошел. — Я вижу, ты с этим типом на короткой ноге. Кто он — полицейский? Из прокуратуры?

Она знала интерес Алана к людям из правоохранительных структур, они всегда поставляли крайне интересную информацию. Некоторым из них Алан доплачивал из своих небольших доходов.

—  Нет, он адвокат. Очень хороший адвокат. Кстати, если ты здесь, то ты тоже должна его знать.

—  Как? — Оливия, наконец сообразила, с кем она сейчас говорила.

Она сунула руку в сумочку, достала фото Майкла Гранта, протянула его Алану.

—  Ну да! Это конечно же он, только вид у него здесь слишком усталый и суровый. Наверное, фотографировался сразу после процесса. А ты знаешь, что Майкл проиграл только три процесса за восемь лет своей юридической практики? Это бывает очень редко: обычно вначале адвокат больше проигрывает, чем выигрывает, но постепенно наращивает юридические бицепсы…

—  И бамперы! — прервала его Оливия, вспомнив смешную оговорку Рей.

—  Если говорить применительно к автомобилю, то да — бампер тоже необходим для движения вперед. Хотя у автомобиля это не самая главная деталь…

—  А что же главное в карьере Майкла Гранта? Кстати, ты не знаешь, что привело его к нам в Бейкерсфилд?

Людей в зале становилось все больше, толпа густела, собираясь у невысокой сцены, по которой суетливо прохаживался тот самый мужчина с залысинами, пять минут назад отводивший Майкла в сторонку, — судя по всему, это был распорядитель торжества.

—  К сожалению, я не так давно с ним знаком и не могу задавать такие вопросы. — Алан простодушно улыбнулся. — Хотя я не уверен, что он станет рассказывать об этом первому встречному.

—  Но ты же не первый встречный! — заметила Оливия. — И мне показалось, что он хорошо к тебе относится… О, извини…

Распорядитель сообщил, чтобы публика, желающая поздравить мистера Гранта, подходила ближе.

—  Ты, кстати, приготовил подарок?

Алан обернулся и похлопал пухлой ладонью по увесистой стопке книг, красиво завернутой в подарочную бумагу и перевязанную блестящими лентами.

—  Это наша лучшая серия, в последнее время я ее составляю и редактирую. Полагаю, Майклу понравится…

На сцену уже потянулись первые поздравляющие. Оливии надо было спешить. Она извинилась перед Аланом и побежала вниз. Теперь, глядя на все эти груды подарков, которые распорядитель складывал на столе, рядом с которым восседал немного смущенный виновник торжества, Оливия уже не знала, правильно ли она поступила. Грант не был обычным человеком, и взволнованная девушка не могла представить его реакцию на ее подношение. Возможно, надо было ограничиться чем-то нейтральным. К примеру, тем же галстуком. Хотя дарить галстук незнакомому мужчине — это ли не верх пошлости и безвкусия? А может, Грант и есть пошляк, не обладающий ни вкусом, ни оригинальностью. С какой это стати она решила, что он сумеет оценить ее необычный подарок.

Спустившись на первый этаж, Оливия взяла в гардеробе портфель, щелкнула замками и вынула увесистый пакет, завернутый в скромную вощеную бумагу. Может, надо было обвязать его ленточкой? Но бумагу все равно придется снимать, так зачем же здесь ленточки?

Когда Оливия вернулась в зал, подарков на столе скопилось столько, что это напоминало маленький Везувий, только без вулканического облачка наверху. По количеству подношений можно было понять, какой известностью пользуется Майкл Грант в городе. И непонятно почему. Во всяком случае, Оливия этого пока не понимала, хотя очень хотела разобраться.

Подойдя к краю сцены, она показала ведущему свой сверток, и он тут же объявил:

—  А сейчас уважаемого мистера Гранта поздравит сотрудник…

—  Издательство «Литтл»! — подсказала Оливия.

—  … издательства «Литтл»… Прошу!

По покатым ступенькам Оливия взбежала на сцену, видя перед собой только две синие путеводные звезды — глаза Гранта. Ей трудно было понять, как именно он смотрит на нее: может быть, правильно было сказать — с надеждой? Во всяком случае, его лицо напоминало ей лицо мальчика, который с нетерпением ожидает подарка, а его все не несут. Может быть, он мечтал об игрушечной железной дороге с бегающим паровозиком и полосатым шлагбаумом, а ему несли машины и мячи, самострелы и занудные книги, карты с описанием островов сокровищ и роликовые коньки. Приглашенные уже на исходе, а того — самого главного — подарка все нет и нет.

Выйдя на сцену, Оливия не стала тянуть время, а быстренько произнесла приветствие и решительно направилась к Гранту, который, любезно улыбаясь, тут же вскочил со своего трона.

—  Я думаю, эта вещь будет вам нужна всегда. И сегодня, и завтра, и через много лет! — сказала Оливия, снимая бумагу и протягивая подарок Гранту.

Поначалу от неожиданности он даже отдернул протянутую ладонь. Но тут же его лицо осветила такая улыбка, что Оливия поняла — она не прогадала.

Металлическая конструкция — клетка с густыми металлическими решетками и узким проходом, увенчанная воротами, которые опускаются вслед за забравшимся внутрь пленником, — это и был приготовленный Оливией подарок.