Делла Сванхольм

Выбор за тобой

— Ну, это уж слишком! — пробормотала Джессика, и глаза ее сузились. Она гордо вздернула подбородок и решительно направилась в сторону незнакомца. — Что вы себе позволяете? — яростно воскликнула она. — Сначала разглядывали меня в Саду скульптур, а теперь преследуете в музее, не давая мне сосредоточиться и насладиться картинами. Если вы не прекратите так откровенно пялиться на меня, я вызову полицию! — Ее роскошные иссиня-черные волосы развевались, грудь вздымалась, а серебристо-серые глаза метали молнии.

Незнакомец не отводил от девушки восхищенного взгляда.

— Зенобия. Настоящая Зенобия, — прошептал он.

Джессика недоуменно уставилась на него и вытащила из сумочки мобильник, не зная, кого лучше вызвать — «Скорую помощь» или полицию.

— Не надо звонить в полицию! Извините меня, я должен был сначала представиться. — Он достал из кармана визитку и протянул ее Джессике.

Неохотно взяв визитку в руки, она прочитала вслух:

— Джон Нельсон, кинорежиссер.

— Тот самый Нельсон? — Она недоверчиво взглянула на него. — Знаменитый режиссер?

Он кивнул.

Глаза Джессики сузились.

— Я знаю ваши работы. Они мне нравятся. А вот вы… — Она замялась.

Но Нельсон как будто не обратил внимания на последние слова. Не сводя глаз с Джессики, он с жаром произнес:

— Я хочу, чтобы вы снялись в моем новом фильме. Я искал актрису на главную роль в картине «Царица Пальмиры», и вы идеальная Зенобия, если, конечно, понимаете, о чем идет речь.

На миг Джессике показалось, что она ослышалась. Но нет, все было реальностью — Музей изящных искусств Хьюстона, картины французских импрессионистов на стенах, она сама и режиссер Джон Нельсон. И то, что он только что произнес, обращаясь к ней, тоже было реальностью.

Джессика рассмеялась.

— Конечно, я читала о легендарной Зенобии, царице Пальмиры, которая героически боролась против Римской империи. Но я — Зенобия? Это просто смешно. — Она покачала головой. — Да я и не актриса вовсе. А в Голливуде, уверена, полно кинозвезд, которые прекрасно справятся с этой ролью. Только бросьте клич.

Он улыбнулся, и, увидев эту улыбку, Джессика окончательно убедилась, что перед ней тот самый Джон Нельсон, знаменитый кинорежиссер, фотографиями которого пестрел и Интернет, и глянцевые журналы от «Vanity Fair» до «Cosmopolitan».

О Джоне Нельсоне писали, что он один из самых талантливых американских режиссеров среднего поколения и для съемок в своих фильмах любит набирать непрофессионалов, потому что терпеть не может замыленные лица примелькавшихся на киноэкране и слишком хорошо известных актеров. Он часто бродит по улицам в поисках актеров на главные роли и, как правило, находит их в обычной толпе прохожих. Хотя некоторые после того, как снялись в его картинах, стали знаменитостями.

Неужели именно это произошло и с ней?

— В этом музее отличное кафе, как мне сказали. Мы могли бы там поговорить. Вы не возражаете? — пристально глядя на Джессику, предложил Нельсон.

Было в этом человеке что-то такое, какая-то удивительная одержимость, что заставило Джессику согласиться — почти помимо ее воли.

Они спустились в кафе. Джессика села напротив Нельсона и принялась внимательно разглядывать его. На вид ему было лет сорок. Высокий, светловолосый, спортивный. Теннис или гольф, подумала Джессика. Глаза у него были ярко-синими и очень пытливыми.

Из Интернета Джессика также знала, что Джон Нельсон — холостяк, один из самых завидных женихов Голливуда, что у него был бурный роман сначала с одной кинозвездой, потом — с другой. Любопытно, с какой из голливудских богинь он живет сейчас? И удается ли им нормально существовать под прицелом сотен фотокамер бесцеремонных папарацци, караулящих каждое их движение и готовых тут же растрезвонить об этом на весь мир?

Официантка принесла салат из морепродуктов и легкое белое вино.

— Вы будете чай или кофе? — обратился к ней Нельсон, когда ее тарелка опустела. — Или вы боитесь испортить вашу замечательную фигуру и сидите на диете?

— О нет, — рассмеялась Джессика. — Я люблю сладкое и к кофе обязательно закажу пирожное.

— Здорово! Сам я тоже люблю сладкое, — признался Нельсон. И попросил официантку: — Принесите нам два капучино и два эклера.

Глаза Джессики невольно расширились.

— Как вы угадали, что я люблю эклеры?

— Я не угадал, а просто назвал то, что любят все сладкоежки мира. И очень рад, что попал в точку. — Он пристально посмотрел на нее. — Кстати, я даже не знаю вашего имени…

— Джессика. Джессика Армстронг. — Она протянула ему руку.

— Очень приятно, Джессика. — Рука Нельсона была крепкой и теплой. — Я рад, что у нас с вами общая слабость. А если вы признаетесь, что любите кино, то тогда есть надежда, что я уговорю вас сняться в роли Зенобии.

— Нет-нет, — энергично замотала головой Джессика. — Никаких съемок, хотя я и очень люблю кино. Извините, мистер Нельсон, но мой ответ — нет. Даже несмотря на то, что, как я уже призналась, мне нравятся ваши фильмы.

— Но почему? — искренне удивился он. — Все хотят быть актрисами… мечтают об этом. А вы мне сразу говорите «нет»…

— Мне сложно говорить о других. Возможно, у них завышенная самооценка. Или они относятся к тому типу людей, кто считает, что главное наслаждение в жизни — это наслаждение славой. — Она слегка улыбнулась. — Кто-то бредит о миллионах, которые достаются великим актерам. Кому-то хочется видеть свое лицо на цветных афишах, расклеенных по всему миру. Не знаю, но мне лично сниматься некогда — я учусь в университете Райс. Да к тому же у меня очень строгие родители.

— Я понимаю, — протянул Джон. Его рука, державшая чашечку с кофе, застыла в воздухе. — И все же расскажите мне, пожалуйста, немного о себе.

— Боюсь вас огорчить, но в моей биографии нет ничего героического или таинственного. И хотя я принимала участие в нескольких школьных театральных постановках, особым успехом никогда не пользовалась. А что касается моей семьи, то отец работает в нефтяной компании, мать — домохозяйка. Мы довольно обеспеченная семья. У нас свой дом в пригороде Хьюстона — Бель-Эр. Я единственный ребенок у родителей. Еще у нас есть собака, йоркширский терьер Арчибалд — всеобщий любимец. В общем, обычная семья.

— А вам никто не говорил, что вы красавица? Откуда у вас такие черные волосы, такая яркая внешность?

— Красавица? Вы бы видели мою маму — вот кто настоящая красавица! Мой дедушка по маминой линии — мексиканец.

— А вот мои предки выходцы из Швеции и Голландии. А сколько вам лет, Джессика? — внезапно поинтересовался он.

— Двадцать. А моему отцу сорок.

— Почти мой ровесник, — вздохнул Джон и почему-то грустно посмотрел на нее. — Хотя, может, это поможет мне найти с ним общий язык и мы все вместе уговорим вас сниматься в моем фильме. — Он покачал головой: — Смешно, не правда ли? Все просто рвутся сниматься в кино. А вас надо уговаривать.

— Нет, не смешно. Дело в том, что я этого не хочу.

Возникла пауза. Джон нервно смял бумажную салфетку.

— Но… почему?

— Наверное, потому, что мне это просто не нужно.

— Вы, конечно, правы, — с сожалением произнес режиссер. — И хотя можно было бы увлечь вас разговорами на тему «звезда», «слава», «Голливуд», я этого делать не буду. Но, поверьте моему чутью, из вас может получиться хорошая актриса кино. Поэтому все-таки подумайте над моим предложением. — Нельсон посмотрел в ее серебристо-серые глаза. — Я предсказываю вам блестящее будущее, Джессика Армстронг!

Под его пронзительным взглядом она невольно смутилась, опустила глаза и посмотрела на часы.

— О, мне пора! — воскликнула она.

— Оставьте мне хотя бы номер вашего телефона! — попросил Джон.

Джессика на мгновение замялась. Но Нельсон не сводил с нее глаз, и наконец она произнесла:

— Ну хорошо. Записывайте.

Нельсон смотрел, как уходит Джессика — высокая, стройная и гибкая как лоза. В тот жаркий день она была одета просто — в белые шорты и белую футболку, но взгляды всех сидевших в кафе были прикованы именно к ней.

Только бы она позвонила и ответила согласием на мое предложение! — молился Нельсон.

Но Джессика так и не позвонила.

В течение двух следующих месяцев Джон Нельсон искал натуру для съемок. Сначала он ездил по арабским странам в сопровождении агентов. Потом, видя, что эти агенты мало на что способны, он махнул на них рукой и стал объезжать перспективные места сам. Он покрывал огромные расстояния на самолетах и джипах, трясся на спинах верблюдов, несколько раз даже заночевал в пустыне под открытым небом. Он объездил весь Аравийский полуостров, все арабские страны Африки. И все время ему что-то мешало: то пейзаж плохо сочетался с линией неба, то песок был не того оттенка, то характер местности не соответствовал его замыслам о картине. А если место вдруг оказывалось почти идеальным, то он с горечью убеждался, что погода тут слишком переменчива, чтобы можно было рассчитывать на хорошие съемки в течение хотя бы пары недель.

Наконец, когда он уже почти отчаялся, ему повезло. В Тунисе, недалеко от города Сус, он неожиданно встретил то, что искал все эти месяцы. Это была старая стоянка тунисских пиратов с укромной бухтой, от которой сразу же начинались величественные пески пустыни. Словно завороженный, Нельсон смотрел на расстилавшиеся перед ним барханы, на багровый солнечный шар, чуть подернутый кисеей пыли, который повис над раскаленными пространствами. И вдруг у подножия бархана возникла фигура всадника на верблюде. У него было почерневшее от загара, изрезанное глубокими морщинами лицо. Полы длинного бедуинского плаща почти касались песка.

Нельсон закрыл глаза и представил на его месте Рассела Кроу. Именно ему он хотел предложить роль римского императора Аврелиана. Ведь Нельсон впервые снимал исторический костюмный фильм и вопреки своим правилам решил пригласить одну настоящую звезду. Перед мысленным взором Нельсона пронесся Кроу на коне, окруженный свитой из преданных легионеров, колонны римского войска со знаменами и со значками в виде серебряных орлов — символов Рима. На этом фоне они смотрелись бы просто великолепно. Ничего другого искать было не надо.

Когда он открыл глаза, бедуина на верблюде уже не было. Он исчез так же внезапно, как и появился. Нельсон улыбнулся. Может быть, то был мираж?

Прямо там, стоя на песчаном склоне, он вытащил из кармана телефон и, чувствуя на своем лице обжигающее дыхание пустынного ветра, набрал номер помощника, ждущего его указаний в Лос-Анджелесе, и отдал распоряжение готовить декорации и костюмы для главных действующих лиц.

— Я немедленно займусь этим, босс, — ответил помощник. — Все будет сделано в срок.

— Кстати, Оливер, а девушка мне не звонила? Я имею в виду Джессику Армстронг.

— Нет, босс.

— Черт! — выдохнул Нельсон. — Ты уверен? — В следующую секунду он сам пожалел о своем вопросе, который вырвался у него почти помимо его воли. Во всем Голливуде, наверное, не существовало более четкого и ответственного человека, чем Оливер Давенпорт. Если он говорил «нет», это действительно означало «нет». Черт, почему он обидел Оливера?!

— Нет, босс, — мягким тоном произнес тот. Похоже, он прекрасно понял состояние Нельсона. — Она не звонила. Вы хотите, чтобы я разыскал ее?

— Нет, — скрипнул зубами Нельсон. — Я надеюсь, что она все-таки позвонит.

Но она все молчала.

Она продолжала молчать и тогда, когда Нельсон прилетел в Лос-Анджелес. Завершая последние приготовления к съемкам, Нельсон ежедневно получал сотни звонков на свой телефон. На некоторые из них отвечал он сам, другие переадресовывал Оливеру. Но среди сотен этих звонков не было того, которого он ждал больше всего — звонка от Джессики.

У Джона на душе скребли кошки. Он продолжал ждать, веря и надеясь, но все было бесполезно. В какой-то момент он почувствовал, что начинает потихоньку сходить с ума. Да, было от чего потерять голову: график съемок утвержден, бюджет согласован, а главной героини нет.

Он не знал, что в это время Джессика была очень занята. Она прочитала всю литературу — научную и художественную о царице-воине из Пальмиры, бросившей вызов Римской империи. Кроме того, она занималась с серьезным педагогом и осваивала азы сценического искусства. Брала уроки дикции у диктора телевидения и даже училась танцевать фламенко. Ей не хотелось прийти на съемочную площадку абсолютно неподготовленной. С детства она стремилась к совершенству и каждое порученное ей дело привыкла выполнять на отлично.

И вот наступил день, когда Джессика почувствовала: она сможет сыграть роль Зенобии. Конечно, при условии, что ей поможет Нельсон.

Теперь ей предстояло сделать следующий шаг. И вечером за ужином она сообщила о заманчивом предложении сниматься в кино своим родителям.

Мать Джессики, Дорис Армстронг, была категорически против.

— Знаю я этих голливудских режиссеров! — зашумела она и решительно повернулась к мужу. — Это самые циничные манипуляторы людьми на свете, Генри. Они развратят нашу дочь, заманив ее несбыточными обещаниями, но в конце концов выбросят вон, заявив, что эту роль лучше сыграет какая-нибудь профессиональная актриса. Есть Анджелина Джоли, Пенелопа Крус, Натали Портман, наконец. Я имею в виду тот тип внешности, который требуется, чтобы актриса с успехом изображала великую правительницу древности.

— Мама, — укоризненно посмотрела на нее Джессика, — ты бы еще вспомнили Элизабет Тейлор.

— Элизабет Тейлор давно уже не играет и занимается только благотворительностью, — парировала Дорис, — но вот про всех остальных, кого я перечислила, этого сказать нельзя. — Она наклонилась к Джессике. — Пойми же, доченька, режиссеры не творцы. Это прежде всего бизнесмены. Им нужно, чтобы зрители раскупали билеты на их картины. Чтобы их картины были в конце концов проданы. А сделать это можно, только пригласив в картину звезд. Тех, чьи имена у всех на слуху.

— По-моему, Дорис, ты упустила главное, — вмешался Генри. До этого он спокойно сидел за столом, не произнося ни слова. — Ты забыла, кто снимает эту картину. Джон Нельсон, не так ли, Джессика?

Джессика подтвердила его слова кивком.

— А Нельсон известен как раз тем, что не делает ставку на звезд, а отыскивает для своих фильмов новые, никому не известные, свежие лица. Именно в этом состоит его изюминка как режиссера и его творческое кредо.

— В общем-то да, папа. Нельсон знаменит как раз тем, что берет никому не известных актеров, или вообще непрофессионалов и раскрывает в них те дарования, о которых они, быть может, и сами не подозревали. А зрителям это чрезвычайно интересно.

— Вот именно! — победно посмотрел на жену Генри. — В этом и состоит основной принцип работы Нельсона. В данном фильме ему тоже нужно новое лицо. Такое, как у нашей девочки. — Он с любовью посмотрел на Джессику.

— И все равно мы должны сначала познакомиться с Джоном Нельсоном. Составить о нем свое мнение. И только в том случае, если оно будет положительным, мы всерьез обдумаем его предложение. Но при этом мы обязательно поставим перед ним определенные условия. Иначе я не соглашусь. — Дорис посмотрела на мужа и дочь непреклонным взглядом и торжествующе выплыла из комнаты.

Джессика и Генри переглянулись.

— Ничего не поделаешь, Джессика. Мама крепкий орешек, — вздохнул Генри. — Иди звони своему режиссеру и приглашай его к нам в гости на ближайший уик-энд.


Джон Нельсон прибыл в дом Армстронгов в указанное время. Вел он себя безукоризненно. При этом он был чем-то неуловимо похож внешне на самого мистера Генри Армстронга и чем-то напоминал его младшего брата. Это окончательно растопило сердце Генри Армстронга, и между мужчинами практически мгновенно возникла взаимная симпатия.

А Дорис Армстронг ослепила Нельсона своей красотой. Ее фантастические черные волосы, шелковым водопадом ниспадавшие чуть ли не до пояса, точеная фигура, большие черные живые глаза — все в ней дышало неизъяснимым очарованием. Только у такой красавицы и могла родиться дочка, которую он безошибочно выбрал на роль царицы Пальмиры.

Нельсон повернулся к девушке.

— Да, Джессика, вам придется много скакать на лошади.

— Лошади — это ерунда, — вступила в разговор Дорис. — Моя дочь уверенно сидит в седле с двух лет.

Какой очаровательный у нее голос! — подумал он. Он такой певучий, страстный… кажется, он идет откуда-то из самой глубины души.

— А как насчет езды на верблюде? — вкрадчиво спросил Джон Дорис.

— После лошадей на ранчо моего отца в окрестностях Эль-Пасо ей никакие верблюды не страшны! — победоносно парировала Дорис.

Нельсон взял бокал с шампанским, стоявший перед ним. Похоже, шампанское было налито как нельзя кстати.

— Значит, можно считать, что мы договорились? — Он посмотрел на родителей Джессики.

Дорис и ее муж обменялись быстрыми взглядами.

— Да, мистер Нельсон, — произнес наконец Генри. — Мы даем вам свое согласие на участие Джессики в съемках.

Нельсон встал и высоко поднял бокал с шампанским.

— За это стоит выпить!

Они чокнулись. Хрустальный звон бокалов показался Джону в этот момент самой сладкой музыкой на свете.

— Но вам еще предстоит уладить этот вопрос с руководством университета. Вам лично, — напомнил ему Генри. — Не забудьте, Джессика ведь учится. А съемки означают необходимость переноса графика занятий.

— Я постараюсь сделать так, чтобы все было улажено наилучшим образом, — пообещал Нельсон. — Определенный опыт у меня имеется — в своей прошлой картине я снимал одну студентку Гарварда, и мне пришлось довольно плотно общаться с руководством университета. Но все обошлось: она прекрасно сыграла свою роль и затем блестяще сдала все экзамены. Участие в картине как будто даже помогло ей в занятиях. — Он с нежностью посмотрел на Джессику. — Уверен, точно так же все произойдет и с вашей дочерью.

— Мы надеемся на вас, мистер Нельсон, — кивнул Генри. — Мы гордимся, что наша дочь является одной из лучших студенток университета Райса. И хотим, чтобы она и дальше продолжала учиться так же блестяще, как и раньше.

— Я сделаю все от меня зависящее, — вновь повторил Нельсон. — Но есть еще один момент…

— Какой же? — насторожилась Дорис.

— Нам, возможно, придется поехать в одну из арабских стран, скорее всего в Тунис… — Нельсон понимал, насколько остро люди реагируют на опасность терроризма, исходящую в основном из региона Ближнего Востока, и поэтому старался выбирать обтекаемые выражения — «возможно, придется поехать», «возможно, в Тунис», хотя натура для съемок была уже выбрана. И он прекрасно знал, что отступать уже поздно. И все же этот разговор требовалось вести как можно деликатней. — Там, в пустыне мой помощник нашел идеальное место для съемок…

— В пустыню с дочерью поеду я, — решительно заявила Дорис.

Она поглядела в глаза Джону и улыбнулась. Она чувствовала, что победа осталась за ней.


Ночью Джессика долго не могла уснуть. Вроде бы она приняла решение, а тут ее стали одолевать сомнения. А вдруг она не справится с ролью? А если профессиональные актеры встретят ее враждебно? Выскочка! — будут шептать они за ее спиной и завидовать. Ведь в Голливуде идут на все ради главной роли. Каждому актеру позарез нужна одна-единственная роль, после которой он проснется звездой.

И, конечно, Джессику волновало, как сложатся ее отношения с Нельсоном. Он, конечно, очень притягателен, и она уже почувствовала это на себе. А ведь работа над фильмом еще не началась. Только сейчас Джессика призналась себе, что все эти месяцы думала о Нельсоне, предпринимала множество усилий и труда, только чтобы он не разочаровался в ней. Она знала, что актерская судьба зависит от массы обстоятельств и, пока человеку не достанется хорошая роль, пока он не встретит режиссера, который сможет по-настоящему раскрыть его дарование, он часто вообще может не состояться.