Встряска она и есть Встряска. Кто-то от нее становится богаче, кто-то беднее. И редко кто остается в стороне.

Встряска…

На этот раз тоже она. Ее величество Встряска.

Сколько могущественных кланов поклоняется Снессе? Или иному другому богу, которому предсказано «падение»?

И все эти кланы имеют неплохие плюшки — зависящие от бога, но в любом случае «жирные» и многочисленные. И вот завтра тебе сообщают — так, мол, и так, ваш бог вот-вот падет, и вы останетесь у разбитого корыта. А ведь столько неимоверных усилий было положено на то, чтобы добиться благосклонности бога… столько золота затрачено, столько заданий выполнено, столь врагов уничтожено, столько молитв прочитано, храмов построено и прочих немалых жертв принесено…

И что? Все впустую? Помахать своему уходящему счастью ручкой? Погоревать да забыть?

Да ни за что!

Не дадим нашему богу пасть!

Война? Великолепно! Пусть будет война! Еще посмотрим, чей бог падет!

Тут не надо быть предсказателем или пресловутым Великим Оракулом, чтобы предугадать дальнейшее развитие событий — глобальная война. Не слишком долгая, но все в корне меняющая.

Как там говорилось? Кто был никем, тот станет всем! А кто был всем… тому прямая дорога в ад.

Черт… я могу осознать основы зарождающегося события, а вот охватить весь масштаб… тут надо быть супераналитиком. Я могу сказать только одно — прорва денег будет потрачена. Миллионы и миллионы. Если встречаются два прокачанных персонажа в схватке — они уже тратят как минимум десяток-другой свитков и крутых зелий. А еще затраты на дальнейший ремонт экипировки и оружия. Если воюют кланы — умножьте на сто или тысячу. Если воюют боги…

Хорошо хоть война начнется не прямо сейчас… это событие пока еще далекого будущего. И информация о нем столь свободно расползается на просто так — умные услышат, вдумаются, осознают, прикинут все «за» и «против». И начнут готовиться. Казначеи начнут лихорадочно прикидывать затраты, главы кланов начнут проводить собрания, искать союзников в грядущей войне и изучать потенциальных противников. И все это на фоне готовящегося путешествия к затерянному материку Зар’грааду.

А я… а я пойду куплю хорошего вина в ближайшем винном магазинчике, затем прикуплю несколько пакетов зефира… да и пойду, посижу у костерка рядом с Карстовыми пещерами.

Потому как сейчас мозг у меня несколько парализован. Того гляди Затухания на свою голову дождусь.

К тому же я обещал. Меня ждут.

Да и не об очередной грандиозной Встряске мне надо думать. А о том как заполучить еще пару вещей из Серебряной Легенды и о поднятии уровней для набора нужного количества пунктов маны.

Будет Встряска или нет — это еще боги надвое сказали. А вот поход на Зар’граад будет обязательно. Даже сроки утверждены. О нем и надо думать. О нем и надо мне переживать.

А после того как я успешно окажусь на Зар’грааде — да после этого хоть трава не расти!

Но сначала костер, зефир и вино победы…

Хмыкнув, я развернулся по направлению к ближайшей гостинице — надо бы немного разгрузиться.

Сделал шаг и, удивленно остановившись, уставился на странную компанию, неспешно бредущую по ночной Альгоре.

Впереди важно вышагивал широкоплечий стражник в начищенной до блеска кирасе и форменной шапке с нашитым серебряным значком с изображением герба города. Вслед за ним неуклюже семенила пара игроков в полосатых костюмах, тащившая обычные рабочие носилки — в таких бетонный раствор обычно таскают. Но в данных деревянных носилках был не бетон, а колыхающая желеобразная разноцветная масса. Приглядевшись, я понял, что это скопище слимов — всех цветов и размеров. От крохотного комка до солидных размеров арбуза. Вслед за носильщиками брел еще один игрок в таком же полосатом костюме, удерживающий на руках еще парочку слимов. Вот он приостановился, наклонился над установленной у пышного зеленого куста урны, заглянул внутрь и, вздохнув, опустил в широкую горловину ярко-зеленого слима. После чего выпрямился и поспешил вслед за товарищами. Позади него неспешно шагал еще один страж, преисполненный собственного достоинства и служебного рвения.

Сначала я подумал, что это очередной маскарад. И только через пару секунд мой усталый мозг сообразил, что я вижу самых настоящих заключенных, брошенных на исправительные работы. Причем преступление не из обычных — ибо просто так в полосатую тюремную робу игроков не наряжают.

Чем занимаются наказанные игроки, мне понятно — рассаживают по мусорным урнам слимов, обожающих поедать этот самый мусор. Совсем недавно я проходил мимо такого же природного комбината по переработке мусора.

Интересно, что натворили эти преступники-игроки? Чем разгневали правление города?

Впрочем, мне сейчас не до этого.

Чуть отступив в сторону, я позволил «бравой» тройке медленно пройти мимо меня, невольно услышав обрывки их разговоров.

— Этот слим мне все рукава робы сожрал! — горько жаловался на судьбу последний из троицы, тот самый, что «рассаживал» слимов по урнам. Над его головой светился ник Кархайм.

— Имущество казенное, — меланхолично отозвался впереди идущий стражник. — Двадцать медяков уплатите за порчу.

— Но ведь я не виноват!

— Имущество казенное! Уплатите двадцать медяков по окончании наказания! — не терпящим возражения голосом повторил страж, наклоняясь над очередной урной и заглядывая внутрь. — И тут нет! Вот куда они деваются? Не уползают же! Неужто ворует кто? Так ненадобные они никому! Эх… Эй! Заключенный! Сажай сюда слима! И шибче, шибче! Нам еще две улицы обойти надо!

— Да сажаю, сажаю, — вздохнул Кархайм, «булькая» внутрь урны очередной колышащийся комок полупрозрачного желе. На этот раз ядовито желтого цвета.

— А потом на свалку, — продолжил стражник, покосившись на носилки. — Как раз Гигуша наплодил потомство.

— А я говорил! — грустно протянул другой заключенный, с ником Сворд. — Не надо было!

— Ты вообще молчи! — прошипел держащийся за задние ручки носилок заключенный Варамо. — Из-за тебя и вляпались!

— Это почему из-за меня? — запротестовал Сворд.

— Потому! Я что говорил перед судом? Надо чистосердечно покаяться! Так, мол, и так — по глупости совершили, простите уж, больше не повторится. А ты что сказал?!

— А я что сказал?

— Не помнишь? Кархайм! Напомни-ка! Ту самую суперречь Сворда! После которой судья дар речи потерял!

Подхватив с носилок еще парочку слимов, Кархайм вытянулся и затараторил:

— Мы не преступники! Мы способствовали сохранению редких видов существ, практически истребленных злобными игроками! И именно по этой причине принесли малыша в самое защищенное место и выпустили пастись!

— Тьфу! — басовито рыкнул Варамо. — Способствовали! Сохранению! Выпустили пастись! Лучше бы ты молчал, Сворд! Тоже мне Гринпис нашелся!

— Верно! — поддакнул Кархайм.

— И ты тоже молчи!

— А я-то что сделал?!

— А кто пытался убежать после вынесения приговора? Кто ломанулся к выходу?!

— Я пытался отвлечь на себя внимание, чтобы вы могли скрыться!

— Да конечно! Всего-то десять шагов ты и пробежал! А нам из-за этого еще по пять часов исправительных работ добавили! За попытку побега!

— А я говорил — не надо было браться за это дело! С самого начала! Я на зайцах больше заработаю!

— Вы работайте, а не разговаривайте! — заворчал стражник. — За мной! Шагом марш! Нам еще работать и работать! А этот где?! Куды делся?!

— Здесь, — отозвался последний страж, оборачиваясь через плечо. — Эй! А ну поспешай!

— Слушаюсь, великий хозяин! — послышался пронзительный и жалобный голос, доносящий откуда-то сзади. — Бегу! Поспешаю!

Голос мне показался крайне знакомым. Даже слишком знакомым и навевающим какие-то не слишком приятные воспоминания. Связанные с водой и огнем.

— Я тебе не хозяин! — заорал стражник. — А страж славного града Альгора! Живо! Р-работничек! Чего еле лапы переставляешь?!

— Сухо! — пожаловался тот же голос, в темноте мелькнула смутная и странно раскачивающаяся тень. — Лапы болят… камень твердый… руки устали… и рыбы нет!

— Мать твою! — завопил я, выпучившись на вынырнувшую из полусумрака корявую и смешную фигуру.

Лохр! Мой старый знакомый — все черты его морды я запомнил великолепно.

На тонкой шее массивный ошейник, на плечах болтается большая полосатая куртка от тюремной робы, доходящая лохру до самых коленей. Выражение морды крайне плаксивое и несчастное — большущие глаза прямо-таки на мокром месте.

— А ты не выражайся! — мрачно посоветовал последний стражник, покосившись в мою сторону. И тут же вновь переключился на едва ковыляющего по каменной мостовой лохра. — Живее! У-у-у, ворюга!

— О, добрый друг! — в свою очередь, завопил лохр, завидев и услышав мою скромную персону. — О! О! Спаси! Помоги!

— Что, здесь тоже рыбы нет? — с горестным вздохом поинтересовался я.

— Рыба есть! — засиял лохр, и тут же его уши горестно поникли. — Но брать нельзя…

— Уважаемый страж, — обратился я к конвоиру, — прощу прощения, можно ли узнать в чем обвиняют этого несчастного?

— А ты кто будешь? Его друг? — подозрительно прищурился страж.

— Можно и так сказать, — развел я руками. — Знаком с ним.

— Сей преступник повинен в краже и поедании рыбы прямо с рыночного лотка, — поведал мне страж грустную историю незадачливого преступника. — Схвачен на месте. Приговорен к пяти дням исправительных работ.

— А что так много-то? — поразился я.

— Свободу лохрам! — вякнул прижавшийся к моей ноге лохр.

— Молчи! — шикнул на него дюжий страж и пояснил, уже обращаясь ко мне: — Потому как он съел десяток рыбин до того, как был схвачен. Девять больших и дорогих. За это назначили два дня исправительных работ.

— А еще три за что? — поинтересовался я, искоса глядя на усевшегося у моих ног лохра-преступника, обхватившего мое колено и, судя по всему, не собирающегося его отпускать.

— Как оказалось, до происшествия на рынке сей преступник совершил еще одно злодеяние — похитил из выставленного на подоконник аквариума золотую рыбку и сожрал живьем! Старушка владелица от вида сего отвратительного деяния упала в обморок. Был приговорен к еще двум дням исправительных работ на благо города. Преступнику было предложено уплатить штраф, но он смог предложить в качестве платы только свою набедренную повязку, сняв ее прямо в зале суда… за что был приговорен к еще одному дню исправительных работ.

Лохр утвердительно икнул и погладил себя лапой по впалому животу.

— Ну ты даешь, — покрутил я головой. — Ну ты молодец… эксгибиционист болотный, блин!

— Пошли! — рявкнул страж. — Пр-реступник!

— Спаси! — с мольбой уставился на меня Лохр. — Помоги!

— Да как ты вообще здесь оказался?!

— Дом сгореть! Дым, огонь, жарко, сухо! Лохр бежать! Ведь рыбы там больше нет! Не знаю, почему дом сгореть… ты знаешь, почему мое любимый болото сгореть?

— Кхм… Могу ли я внести уплату за него? — скрипя зубами от одолевшей меня жадности, спросил я. Жадность пополам с чувством вины. Болотце-то не без моего участия превратилось в огненный филиал ада.

— Можно, — утвердительно ответил страж. — Завтра, в зале суда. Плата — десять золотых монет.

— А если прямо сейчас? Десять монет штрафа и еще три золотые монеты как пожертвование доблестным стражам великого города Альгоры.

— Это возможно, — после некоторого размышления ответил стражник, протягивая ко мне ладонь. — Плати!

— Пожалуйста, — покорился я неизбежному и отсчитал монеты. — Тринадцать монет.

— Плата принята, — проворчал страж, пряча деньги в поясной кошель. — Он свободен. И то дело — работник с него никакой. Только о еде думать и может. Даже слима слопать пытался!

Ошейник на шее лохр мягко щелкнул, открылся и сам собой подлетел к стражнику, приклеившись к его широкому поясу. Ошейник непростой — с таким устройством на шее не убежишь. Ибо имеется и невидимый обычному глазу магический поводок. Игрокам такие, конечно, не надевают, а вот «местным» — иногда случается. Особенно если преступник — лохр-воришка.

— Спасибо! Спасибо! — заверещал лохр, подскакивая. — Спасибо, добрый друг! Спасибо!

Секунда — и тщедушная фигурка водяного создания оказалась у решетки дренажного колодца, приткнувшегося под дождевой трубой у стены дома.

Еще секунда, и глухо лязгнувшая решетка приподнялась и тут же вновь опустилась на свое место. А лохр бесследно исчез, канув в подземные катакомбы Альгоры. Из темного зева колодца донесся ликующий пронзительный вопль, стремительно удаляющийся и становящийся все невнятней:

— Култых-бултых! Я свободен! Култых-булты-ы-ых!

— Двадцать медяков, — глухо произнес страж, смотрящий в том же направлении, что и я, — на закрывшуюся дренажную решетку, из которой уже не доносилось ни звука.

— Ась?

— Я говорю — двадцать медяков. Столько стоит тюремная роба, унесенная преступником с собой. Плати!

— Вот черт!

— Двадцать медяков! Плати!

— Да-да, плачу… и рыдаю… чертов лохр с его рыбой!

Глава вторая

Костерок-костерок. Седри жадюга. Проклятый богом…

Как и планировал, первым делом я наведался в свою личную комнату и оставил там все лишнее. Например, медальон Грима, чьи свойства я так и не посмотрел.

Не из небрежности. Нет. Только из-за нежелания торопиться. Время поджимало — ведь я пообещал встретиться со своими недавними компаньонами по приключениям и посидеть у костра.

А посему торопиться я не стану. Выпью немного виртуального вина, потреплюсь, погляжу на всполохи цифрового костра и полюбуюсь на существующее лишь в моем усталом воображении звездное небо Вальдиры.

А потом вернусь в личную комнату и займусь делами. Которых, как всегда, просто немерено. И которые я всегда откладывал на потом.

Тщательный осмотр трофеев. Примерка снаряжения. Дальнейшее планирование и прочее, и прочее, и прочее… а пока душа желала только одного — небольшого отдыха. И противиться этому позыву я не мог — слишком уж сильно вымотала меня эта вылазка в Гнездилище и яростная схватка с оборотнем.

Я оставил при себе золотые монеты и, выйдя из гостиницы, заглянул в первый попавшийся на пути винный магазинчик, где купил десяток бутылок красного виноградного вина — молодого, сладкого и терпкого, как поведал мне продавец «местный». Вот и хорошо — то, что надо. Старое, горькое и кислое пусть пьют другие. В том же магазинчике приобрел несколько большущих пакетов зефира.

В быстром темпе добравшись до магической лавки, купил несколько свитков телепортации. Убедившись, что ничего не забыл, активировал один свиток и спустя мгновение оказался у входа в Гнездилище — шагах в двадцати от него. При одном только взгляде в ту сторону меня сразу же пробрал мороз по спине.

Несмотря на ночное время, тут практически ничего не изменилось. Все так же бойко шла торговля, сновали среди толпы игроки в белых плащах с алым крестом, звенели в воздухе призывные и рекламные выкрики. Кто-то горестно вопил, призывая добрых людей помочь и вернуть утерянную при гибели экипировку. Все как всегда.

Это объяснимо — Вальдира никогда не спит. А под землей все одно никогда не бывает дневного света. Плюс ночью возможны дополнительные плюшки или проблемы, или и то и другое вместе. Так, например, обитающие в подземелье монстры могут выбраться наружу, к вящей радости сидящих без дела игроков. Ночью всякое случается.

Вот и сейчас наблюдалось какое-то странное оживление у входа в Гнездилище. Там и сям между камней торчали пылающие факелы, плюс над многими игроками-магами висели шары света, так что освещения хватало и я видел все в подробностях. И чем больше смотрел, тем больше удивлялся — полное впечатление, что у входа спешно формировалась боевая группа. Причем весь состав группы щеголял в белоснежных плащах с алым крестом — то есть группа создавалась сугубо клановая, без чужаков. И ребята собрались серьезные — воины в массивных доспехах, маги, лекари и еще несколько игроков, чьи классы я не смог угадать с первого взгляда. Всего рыл пятнадцать. Большие уровни. Слишком большие для этого данжа. Либо весь клан Алого Креста страдал бессонницей, либо что-то другое…

Несмотря на усталость, я заинтересовался. Спрашивать у собравшихся в подземелье было бесполезно — им не до этого, да и не любят кланы лишнего любопытства. К тому же, пока я хлопал глазами, группа слаженно перестроилась в боевой порядок и канула в черноту входа. Рейд начался. Зато чуть в стороне от входа, рядом с ярко пылающим костром, царило явное оживление, и, секунду подумав, я направил свои натруженные стопы в ту сторону. Любопытство — это не порок.

Подойдя ближе, я встал за спинами игроков и стал прислушиваться.

— …тут-то мы их и увидели! — возбужденно тараторил медноволосый эльф, явно повторяя эти слова не в первый раз.

— Увидели! — проворчал воин-человек, облаченный лишь в стандартный подгузник. — Гарпун в моем брюхе вы увидели! А не их!

— А потом твои пятки, улетающие в темноту. И твой вопль «мамочка!» услышали, — ехидно засмеялся эльф, от переизбытка чувств хлопая себя по коленям. Кстати, эльф был одет точно так же — то есть никак. Такой же подгузник.

— А ты бы не заорал? — смущенно пробормотал воин, поспешно отхлебывая из кожаного бурдюка. — Неожиданно так…

— Я тоже закричала. Перепугалась… — тихо произнесла светловолосая девушка в облегающем трико. — И подлечить не успела. Ты так быстро улетел! Р-раз! И нету! А потом нас самих того… загарпунили…

— Да что случилось-то, ребят? — пробасил подошедший гном с лопатообразной бородой. — О чем речь? На босса наткнулись?

— Да ни фига подобного! — с явной охотой ответил эльф, которому, судя по всему, не надоедало повторять одну и ту же историю бесконечное количество раз. — Босс… ха! На гребехроков! Вот на кого!

— На кого, на кого? На гребе… — запнулся гном на непривычном слове.

— На гребехроков! Жуть! Гарпуны! Яд! Броня! Призрачный свет! И агония!

— О как… — едва слышно пробурчал я себе под нос, лихорадочно вспоминая о гребехроках. Что-то в памяти крутилось.

Какие-то крайне редко встречающиеся моллюски. Хищные ракушки, проще говоря. На этом моя информация исчерпывалась, но я все еще не понимал охватившего всех ажиотажа. И почему вдруг клан Алого Креста рванул в подземелье такой большой группой? Не из-за ракушек же…

А дискуссия тем временем продолжалась, и я не преминул вслушаться. Несколько минут «согревания ушей», и я оказался в курсе случившегося. А уши отогрелись и стали мягкими, большими и свернулись от обилия информации… кхм…

Истина была в следующем: группа в восемь игроков отправилась в Гнездилище. Достаточно быстро они добрались до спуска на последний уровень и, в отличие от нас, таки решили попытать удачу и заглянуть на самое дно. За что и поплатились. У самого входа их уже ждал теплый прием. Причем не от кобольдов, а совсем от других, пришлых монстров. Началось все как в фильме ужасов — со страшных и крайне неожиданных спецэффектов. Из темноты вылетел тонкий гарпун и вонзился в живот впереди идущего воина. Сильный рывок, и вопящего воина утащило во тьму. Еще через секунду он помер, а из непроглядной темноты уже летели следующие гарпуны. Часть группы ломанулась вверх, остальные улетели на локацию возрождения. Больше всего всех испугала не гибель товарищей, а невидимость и внезапность противника.