Изредка с материка прибывают старые катера, что в обмен на свежие продукты всегда готовы предложить кое-какие лекарства и одежду, запчасти к опреснителям и двигателям. Они же скупают рыбу — эти геномодифицированные твари водятся в огромных плавучих сетчатых загонах, что медленно двигаются по здешним водам, позволяя водорослям, насекомым и прочей съедобной хрени самой заплывать в пасти быстро жиреющих всеядных обитателей.

На островах настоящих — та же ситуация, хотя здесь считается, что жить на настоящей суше уже невыгодно. Пусть рост уровня воды замедлился, и теперь океан наступает лишь по паре сантиметров в год, все равно рано или поздно холм утонет. Где будут жить внуки? Поэтому жители земляных куч старательно собирают всякий годный хлам, чтобы однажды соорудить понтонный остров, мешками перетаскать на него родную землицу и пуститься в вечный круговой заплыв. А почему нет? Живут же соседи так!

И правда — живут. Причем по меркам здешних обитателей они живут неплохо. Они готовы так жить вечно. Готовы рожать в этих условиях детей. Готовы здесь умирать и уходить рыбе на корм — предварительно посетив их ритуальную мясорубку, конечно. Разве не вышибает трогательную слезу созерцание того, как помершую бабулю живенько так перемалывает в фарш здоровенная мясокрошилка, чтобы красным дождем пролить останки в бурлящую от перевозбужденных рыбин воду садка? Это ведь так мило… настоящий круговорот жизни…

Да. Они готовы жить так вечно.

И боятся только двух вещей — того, что вода поднимется еще выше, сокращая их территории и открывая дорогу штормам, что пока не могут сюда пробраться из-за стоящей на их пути невысокой гряды. И того, что в их дела будут мешаться ублюдочные внешники — под каковыми они воспринимают всех чужаков до единого, не делая различий между скорбно вопящими о великом потопе христианскими пасторами, посланцами от организаций по правам детей, требующих сейчас же отдать отпрысков в школу, и страховыми агентами, обещающими немедленные щедрые выплаты… Но это еще мелочь. А вот когда сюда приходят государственные или корпорационные силы… тогда жди настоящей беды.

Именно это и случилось — в затопленную долину явились силы реально монструозной, мать ее, корпорации. Новый благотворительный проект, спонсируемый этими дельцами и, вот уж редкость, действительно направленный на благо человечества. Не на благо здешних жителей, но на благо человечества. И кто здесь не человек, а гнида недостойная сего светлого звания?

Не то чтобы корпорации понадобилась вся долина. Нет. Для начала они нацелились на несколько бывших холмов, что еще торчали над водой. И тот, у чьего ушедшего под воду склона я притаился, был первым на очереди. Несколько крохотных дронов усердно собирали для меня информацию и проецировали ее на внутреннюю сторону забрала Ночной Гадюки. Я видел и слышал все, что происходило вокруг. И ничуть не удивился, когда веселое купание прямо надо мной внезапно прекратилось. Еще бы им не прекратить плескаться, когда над островком, утыканном сваями с поставленными на ним жилыми и техническими навесами, зависла здоровенная гондола огромного корпорационного дирижабля, что бросила зловещую тень не только на островок, но и на прибрежные воды.

Я сидел тихо, давая возможность колыхающейся надо мной маскировочной умной сети делать свое дело. Корпоративные безопасники не идеальны, но службу свое знают неплохо. Не стану предоставлять им лишние шансы.

На отделившейся от пассажирской гондолы платформе стояло трое. Все мужчины. Все средних лет. Все в дико выглядящих в этой местности дорогих деловых костюмах. Одинаковые галстуки. Одинаково уверенное выражение лиц. Такие, как они, всегда появляются незадолго до прибытия первых бульдозеров, что сокрушат и разровняют здешний уклад жизни. Такие, как они, нужны лишь для одной функции — дать понять всему миру, что пославшая их корпорация действует цивилизованно. Ведь мы не дикари. Мы не захватчики. Мы забираем на законных основаниях…

Посланцев ада встретила изначально враждебная группа старцев. За их спинами маячило несколько мужчин с допотопными ружьями, но всерьез их никто не принимал — не успеют и стволами дернуть в сторону юристов, как их тут же положат автоматические турели с дирижабля. Надо будет — все население островка вымрет за пару минут от пулевого обжорства. Но зачем лишние проблемы? В наше время бумажка с печатями убивает куда лучше, чем пуля.

— Доброго славного дня, о жители острова двенадцать. — улыбнулся один из посланцев. — Вам уже отправляли оповещение о нашем прибытии и наших целях. Вы готовы покинуть остров? Нам пора начинать строительство…

— Мы не уйдем! — коротко произнес канонично седобородый дедок в затасканных шортах и с трепещущим на груди седым пухом. — Это наш дом! Вы — уходите!

— Мы здесь не для споров. Не для торгов. Но мы всегда готовы объяснить. Несколько островков этой долины, а именно, двенадцатый, шестнадцатый и семнадцатый, были выбраны мудрым правительством вашей славной страны в качестве опор будущей транспортной магистрали, что положит конец разрозненности страны, поможет объединить семьи, наладит грузовой и пассажирский потоки. Более того! Планом предусмотрено устройство особых зеленых зон вдоль этой магистрали! Те же самые огороды — только расположенные этажом выше. Больше земли, больше солнца, меньше сырости, больше здоровья и веселья.

— Уходите!

— План утвержден на самом верху. Все подписи поставлены. К завтрашнему утру сюда прибудет тяжелая техника, и этот остров, что содержит в себе превосходную прочную скальную сердцевину, начнет преображаться. Отныне это опора! Вы не сможете здесь остаться…

— Мы не уйдем! Вам придется убить нас всех!

— Ну что вы такое говорите! — в дело вступил второй юрист, доставая из блестящего кожаного портфеля пачку бумаг. — Все предусмотрено. Если к завтрашнему утру вы все еще будете здесь, сюда явятся правоохранительные силы вашей славной страны и… предпримут все необходимые меры для безопасной эвакуации гражданских с места строительства федерального значения… Понимаете? Так или иначе — вы уйдете. Но зачем доводить до крайностей?

В глазах старика заплескалась беспомощность. Он прекрасно знал, на что способны здешние «правоохранительные силы славной страны». И понимал, что лучше на самом деле уйти самим. Уйти молча. Уйти навсегда.

Повернувшись к сородичам, он замер, не в силах сказать ни единого слова. А те продолжали смотреть на него с суровой выжидательностью — большая часть здешних не знала общего языка и не поняла ни единого слова. Горстка дикарей еще не знала, что они уже проиграли. Старику предстояла сложная задача. Для начала убедить стариков. Затем надавить на женщин. Это еще полбеды. А вот как заставить подчиниться агрессивную молодежь?

Но чего старый вождь не знал, так это того, что ему не придется убеждать сородичей проявить покорность. И ему не придется покидать родной клочок суши. Но скоро он узнает… примерно через… бросив взгляд на мерцающие часы, я протяжно зевнул. Пока все идет по точно рассчитанному плану.

Пассажирский дрон с яркой подковообразной символикой атолла провалился сквозь облака, коротко обменялся данными с дирижаблем, предупреждая его о своей принадлежности и одновременно дублируя информацию на спутники. Упав почти до воды, транспорт открыл боковые створки, выпуская из пассажирского отсека трех… точно таких же юристов в дорогих деловых костюмах, при портфелях, галстуках и серьезных лицах. По выдвинувшемуся трапу они сошли на один из дощатых причалов и, неспешно шагая, добрались до места противоборства. Там они сходу взяли дело за рога.

— Вы ничего здесь не будете строить. — безапелляционно заявил один из новоприбывших, доставая из портфеля пачку бумаг и почти швыряя ее своему враждебному близнецу. — Никто не вправе лишать этих несчастных родины! Это попрание их гражданских прав! Оскорбление религиозных чувств! Лишение привычного образа жизни!

Пока один распинался на общем языке, зная, что каждое его слово и жест записываются и сразу же транслируется на новостные каналы, другой, на приличном местном языке, торопливо пояснял аборигенам, что они на их стороне, что их услуги не надо оплачивать, что им вообще ничего не надо делать — можете расходиться и возобновлять свои дикарские дела. Аборигены пока не верили, но с каждой секундой доверия прибавлялось.

— Вы… Да вы что!

Эти слова произнесли не юристы. И не дикари. Их буквально выкрикнула спущенная на руках охранника в экзоскелете девушка, что сердито одернула слишком задравшуюся короткую юбку и замерла в вызывающей позе:

— Вы с ума сошли?! Задумайтесь! Эта транспортная магистраль станет дешевым путем, доступным для каждого социального слоя! Тут несколько ярусов! Вакуумные линии, обычные рельсовые, автомобильные и даже пешеходные! Эта магистраль объединит десяток нищенствующих архипелагов, поможет обеспечить доступной медицинской помощью, резко удешевит стоимость любой доставки! Это не просто магистраль — это дорога жизни! И строится она не ради наживы — это гуманитарный проект мирового уровня! Разве можно быть против?