Дэниел Эллсберг

Машина Судного дня: Откровения разработчика плана ядерной войны

Посвящается борцам за будущее человечества

Выпущенная на волю энергия атома изменила все, кроме нашего образа мышления, и это ведет нас к беспрецедентной катастрофе.

Альберг Эйнштейн, 1946 г.

Безумие отдельных людей — довольно редкое явление; но безумие групп, партий, наций и эпох — обычное дело.

Фридрих Ницше

Пролог

Весной 1961 г., когда мне только-только исполнилось 30 лет, я узнал, как может выглядеть конец нашего мира. Нет, не гибель Земли, не исчезновение человечества с лица планеты (как я ошибочно тогда полагал), а уничтожение большинства городов и населения Северного полушария. Что мне удалось увидеть в офисе Белого дома, так это один-единственный листок бумаги с простой диаграммой. На нем красовалась шапка «Совершенно секретно — чувствительная информация», а под ней значилось: «Лично президенту».

Пометка «лично» означала, что, по идее, документ должен прочитать только тот, кому он прямо адресован, т. е. президент в данном случае. На практике, однако, его читают также секретари и помощники, но это мизер по сравнению с десятками, а то и сотнями людей, которые обычно видят совершенно секретный документ, даже когда на нем есть надпись «чувствительная информация», предполагающая особый контроль по бюрократическим или политическим соображениям.

Позднее в период работы в Пентагоне в качестве специального помощника в штате министра обороны мне не раз доводилось читать телеграммы и меморандумы, адресованные лично кому-то, хотя я и не был адресатом. В то время для меня, как для консультанта Министерства обороны, знакомство с совершенно секретными документами было обычным делом, но информацию с пометкой «Лично президенту» я видел в первый и последний раз.

Ее показал мне мой друг и коллега Боб Комер, занимавший тогда пост заместителя советника президента по вопросам национальной безопасности. По титульному листу я понял, что это был ответ на вопрос, который президент Кеннеди адресовал Объединенному комитету начальников штабов (JCS) неделю назад. Комер сделал это потому, что именно я сформулировал вопрос, который он от имени президента передал в комитет.

Вопрос выглядел так: «Если ваши планы всеобщей [ядерной] войны пойдут как задумывалось, сколько людей погибнет в Советском Союзе и Китае?»

Ответ был представлен в форме диаграммы. На вертикальной оси откладывались потери в миллионах, а на горизонтальной — время в месяцах. Диаграмма представляла собой прямую линию, которая начиналась на вертикальной оси в точке, обозначавшей предполагаемое количество жертв в течение нескольких часов после нашего удара, а затем шла вверх и достигала максимума через шесть месяцев — условного предела потерь в результате ранений и радиоактивного заражения. Диаграмма далее воспроизведена по памяти — такое забыть невозможно.

Наименьшее число жертв в левой части Диаграммы составляло 275 млн, а справа, через шесть месяцев, оно увеличивалось до 325 млн.



Тем же утром я подготовил еще один вопрос, который предполагалось направить начальникам штабов за подписью президента. В нем запрашивались данные о глобальных потерях от наших ударов, не только в советско-китайском блоке, но и в других странах, которые должны пострадать в результате выпадения радиоактивных осадков. И вновь ответ не заставил себя ждать. Комер показал его мне примерно через неделю. На этот раз в документе приводилась таблица с пояснениями.

В соответствии с прогнозом в Восточной Европе в сумме должны были погибнуть еще 100 млн человек. Радиоактивное заражение могло погубить 100 млн человек и в Западной Европе в зависимости от направления ветра (по большому счету все определялось временем года). Так или иначе, независимо от времени года ожидалась гибель не менее 100 млн человек в нейтральных странах вблизи границ советского блока и Китая: в Финляндии, Австрии, Афганистане, Индии, Японии и др. Радиоактивное заражение после ядерных ударов по укрытиям для советских подводных лодок в Ленинграде должно было, например, полностью опустошить Финляндию.

Суммарные потери от первого американского удара по Советскому Союзу и странам Варшавского договора, а также по Китаю Объединенный комитет оценивал примерно в 600 млн человек. Это сотня холокостов.

Я хорошо помню чувства, захлестнувшие меня при виде этого листка бумаги с диаграммой. Я думал: «Такому листу бумаги не место на Земле. Он не должен был появиться на свет. Не в Америке. Нигде, никогда. Это картина самого большого зла за всю историю человечества. На Земле не должно произойти ничего такого, о чем в нем говорится».

Один из основных ожидаемых эффектов этого плана — отчасти желательный, отчасти (в союзных и нейтральных странах, а также в странах-сателлитах) нежелательный, но предсказуемый и приемлемый — так называемый «сопутствующий урон» был подытожен на втором листке бумаги, который я увидел неделю спустя весной 1961 г.: уничтожение более полумиллиарда человек.

С того дня главной целью моей жизни стало предотвращение реализации подобных планов.

Введение

На протяжении тех двух лет, когда я находился под обвинением в копировании совершенно секретных документов Пентагона, двух последующих лет, когда велось расследование Уотергейтского дела, а потом еще более 40 лет один вопрос так и не был предан огласке. В нашей команде защиты во время разбирательства в курсе дела, кроме меня, был лишь мой главный поверенный Леонард Боудин. Ни его помощники, ни мой соответчик Тони Руссо, ни моя жена Патриша ничего не знали об этом.

Во время судебного процесса в Лос-Анджелесе репортеры, в том числе и Питер Шрэг, писавший книгу об этом деле, неоднократно спрашивали меня: «Как долго вы копировали документы? Сколько времени на это ушло?» Я неизменно уходил от ответа и менял тему. Откровенное признание показало бы, что так много времени на копирование одних лишь документов Пентагона не требуется, и неизбежно привело бы к вопросу, на который мне не хотелось отвечать: «Что еще вы копировали?»

Дело в том, что с осени 1969 г. до момента моего ухода из корпорации RAND в августе 1970 г. я копировал все совершенно секретные документы, попадавшие в сейф моего офиса, а также документы из других сейфов (документы Пентагона объемом 7000 страниц — лишь часть снятых копий), общий объем скопированных документов составлял порядка 15 000 страниц. Копии делались в нескольких экземплярах. Я собирался раскрыть все, а не только документы Пентагона. Так вот, это самое намерение, а также характер других скопированных документов и держались в тайне с момента копирования до настоящего времени.

Многие из этих документов [Многие из этих документов См. National Security Study Memorandum 1 (NSSM-1), Vietnam Options paper, and others: ellsberg.net/Vietnam.] имели отношение к Вьетнаму, включая совершенно секретную работу, которую я выполнял в конце 1968 г. — начале 1969 г. для Генри Киссинджера после того, как избранный, но еще не вступивший в должность президент Ричард Никсон назначил его советником по национальной безопасности. Однако по большей части то, что я скопировал (так называемые «другие документы Пентагона»), состояло из моих заметок и исследований, связанных с секретными планами ядерной войны, системами управления и контроля ядерных вооружений, а также с ядерными кризисами. Это были стенографические выдержки и копии критически важных документов, прошлые планы ведения войны (ни один из них уже не был текущим на тот момент), телеграммы и результаты исследований, выполненных мною и другими, включая некоторые исследования по ядерной политике [включая некоторые исследования по ядерной политике National Security Study Memorandum 3 (NSSM-3), 1969, — все еще нерассекреченный документ, несмотря на неоднократные запросы неправительственной организации National Security Archive в соответствии с Законом о свободе информации.], осуществленные персоналом возглавляемого Киссинджером Совета национальной безопасности.

Большинство людей слышали обо мне в последние 47 лет лишь в связи с публикацией результатов исследования процесса принятия решений руководством США во время войны во Вьетнаме, которые получили название «документы Пентагона». Возможно, они знают также, что я получил доступ к этому исследованию, поскольку помогал в его проведении, и что до этого я занимался планами эскалации Вьетнамской войны в Пентагоне, а позднее работал на Госдепартамент в Южном Вьетнаме.

Менее известно, что задолго до всего этого я работал в качестве консультанта от корпорации RAND в структуре национальной безопасности США по совершенно другим вопросам: ядерное сдерживание и предотвращение или, если это вообще возможно, ограничение ядерного конфликта сверхдержав. Корпорация RAND — это некоммерческая организация, созданная в 1948 г. в основном для проведения закрытых исследований и аналитических изысканий в интересах военно-воздушных сил США.

Весной 1961 г. я подготовил проект секретного руководства [я подготовил проект секретного руководства Полный текст и сопроводительные примечания см. на ellsberg.net/BNSP.] по оперативному планированию в случае всеобщей ядерной войны, который министр обороны Роберт Макнамара распространил среди членов Объединенного комитета начальников штабов. В январе того же года я информировал Макджорджа Банди, только что вступившего в должность советника президента Кеннеди по национальной безопасности, о деталях и рисках существующей системы ядерного планирования. Именно после этого я получил в Белом доме доступ к упомянутой выше секретной оценке потерь от планировавшихся в то время ядерных ударов.