Женщины нервно переглянулись, в то время как Руш сел, самоотверженно выбрав место как можно ближе к подозреваемому.

Несмотря на цепи, не позволяющие покинуть камеру, не он, а Бакстер почувствовала себя в ловушке, когда за ними закрылась тяжелая дверь и она села напротив человека, который хоть и был лишен свободы, но по-прежнему представлял для нее угрозу.

Когда Масс увидел, как она оглядывает камеру, старательно избегая встречаться с ним взглядом, на его обезображенном лице проступила косая ухмылка.

Глава 5

Среда, 9 декабря 2015 года,

11 часов 22 минуты утра

— Я же говорила вам, что это пустая трата времени, — вздохнула Бакстер, когда они вышли во внутренний дворик крыла усиленного режима.

Во время получасового монолога Кертис Масс не предпринял ни малейшей попытки ответить хотя бы на один ее вопрос. У Эмили было такое ощущение, что она была в зоопарке и смотрела на какое-то животное в клетке — от злодея осталось одно лишь имя, порабощенная, сломленная тень чудовища-садиста, до сих пор заставлявшего ее вскакивать по ночам, питавшаяся жалкими остатками печальной репутации, которой он больше не соответствовал.

Волк уничтожил его раз и навсегда — тело и душу.

Она не могла сказать наверняка, почему он то и дело поглядывал на нее, — то ли знал, что она совершила, то ли просто понимал, что перед ним женщина, прославившаяся после его ареста. Так или иначе, она была рада, что все уже позади.

Розенталь поджидал их в «пузыре», зоне безопасности для персонала в дальнем конце блока. Теперь он уже шел им навстречу.

— Нам надо будет тщательно обыскать камеру Масса, — сказала Кертис.

На лице надзирателя, совсем еще неопытного, отразилось замешательство.

— Я… э-э-э… а начальник тюрьмы в курсе?

— Вы шутите? — в отчаянии спросила Бакстер.

— Я хочу выразить согласие с Бакстер в этом вопросе, — сказал Руш, — хотя и в более вежливых выражениях. Масс не имеет к нашему делу никакого отношения. Мы могли бы направить усилия на что-нибудь более полезное.

— Исходя из того, что мы только что увидели, я разделяю ваше мнение, — дипломатично начала Кертис, — но мы обязаны следовать строгому протоколу, и я не уеду отсюда до тех пор, пока мы не исключим малейшую возможность того, что Масс причастен к новым убийствам.

Потом повернулась к Розенталю и сказала:

— В камеру Масса… пожалуйста.

Доминик Баррелл, которого другие заключенные и надзиратели больше знали как Хвастуна, оказался в тюрьме после того, как избил до смерти совершенно незнакомого человека только за то, что тот на него «странно» посмотрел. Большую часть своего срока он отсидел в первом блоке, однако недавно, совершив два нападения на надзирателей, ничем не спровоцированных с их стороны, был переведен на строгий режим. С учетом его репутации и увлечения бодибилдингом, превратившегося в навязчивую страсть, его по возможности старались избегать, несмотря на невзрачную фигуру и 167 сантиметров роста.

Сидя на своих нарах, он увидел, что в пустую камеру Масса, располагавшуюся аккурат напротив его собственной, в сопровождении охраны вошли три человека. Когда они начали обыскивать помещение два на три метра, он совершенно утратил к ним интерес и продолжил разрезать свой матрац на длинные полоски ткани при помощи острой как бритва пластмасски, отломанной от какой-то упаковки.

Услышав, что надзиратели открыли дверь первой камеры, чтобы построить заключенных на ланч, он перевернул матрац и намотал длинную отпоротую полоску ткани на талию, спрятав ее под одеждой. Выйдя на галерею, Хвастун увидел, что от стоявшего впереди Масса его отделял только один человек. Когда надзиратель отправился дальше, он оттолкнул стоявшего между ними заключенного, и тот, вероятно, зная о репутации Баррелла, безропотно отошел в сторону.

Потом встал на цыпочки и прошептал знаменитому убийце на ухо:

— Летаниэл Масс?

Тот кивнул, но продолжал смотреть перед собой, чтобы никто не обратил на их разговор внимания.

— Мне нужно передать тебе привет.

— К-к-кой прив-вет? — с трудом вымолвил Масс.

Глянув вперед, чтобы проверить, где сейчас надзиратель, Баррелл положил Массу на плечо тяжелую руку и притянул его к себе так близко, что даже коснулся губами тоненьких волосков у того на ухе.

— Ты…

Масс повернул к нему голову, и в этот момент Хвастун обхватил его могучей рукой за шею и потащил в одну из пустых камер. Согласно неписанным тюремным правилам, заключенные, шагавшие впереди и позади него, сомкнули строй, не вмешиваясь в происходящее и не предпринимая попыток предупредить охрану.

Сквозь открытую дверь Масс поймал взгляд одного из заключенных, который просто стоял и бесстрастно смотрел, как того душат. Масс попытался крикнуть, но его искалеченная челюсть издала лишь какое-то бульканье, неспособное привлечь внимание тех, кто мог бы помочь.

Здоровяк разорвал на Массе верх комбинезона, Масс было подумал, что его хотят изнасиловать, но в этот момент почувствовал жало вонзающегося в грудь клинка и понял, что сейчас умрет.

До этого Масс только раз в жизни сталкивался с этим незнакомым чувством страха, к которому сейчас примешалось извращенное удовольствие — он наконец испытал то, что испытывали в последние мгновения жизни его бесчисленные жертвы, совершенно беспомощные в руках убийцы.

Кертис, Бакстер и Рушу дали понять, что они должны закончить бесплодный обыск камеры Масса до того, как заключенных поведут обедать. Когда двери второго этажа открылись, Розенталь проводил их на первый уровень, и они зашагали по дворику. Но не успели они дойти до красных железных ворот, как тишину над их головами рассек первый свист.

Трое надзирателей бросились вперед, пытаясь пробиться куда-то через вставших стеной заключенных, но сказать точно, что происходит, было нельзя. Опять кто-то свистнул, послышались панические призывы о помощи, а когда к всеобщему гаму присоединились и обитатели камер первого этажа, по пустому железному зданию нарастающим оглушительным эхом полетели возбужденные вопли.

— Надо вывести вас отсюда, — сказал Розенталь, вкладывая в свои слова всю храбрость, на какую только был способен.

Потом повернулся и вставил пластиковую карточку в щель электронного замка на стене. В ответ мигнул красный сигнал. Он повторил попытку.

— Черт!

— Похоже, у нас проблемы? — спросила Бакстер, следя одним глазом за тем, что происходит наверху.

— Система заблокировала все входы и выходы, — объяснил надзиратель, явно начиная паниковать.

— Отлично. И что полагается делать в подобной ситуации? — спокойно спросил Руш.

— Я н-н-не… — стал заикаться охранник.

Свист наверху приобрел какой-то отчаянный характер, вопли стали еще громче.

— Может, укрыться в «пузыре»? — предположила Бакстер.

Розенталь посмотрел на нее широко открытыми глазами и кивнул.

Гам перерос в крещендо, наверху подняли какого-то человека и швырнули его через ограждение галереи в пустоту. Обнаженное по пояс тело прорвало сетку у стены и рухнуло лицом вниз буквально в нескольких метрах от детектива и агентов.

Кертис вскрикнула, чем привлекла внимание заключенных наверху.

— Бежим! Быстрее! — сказала Бакстер, но застыла на месте, когда труп вдруг как-то неестественно дернулся в их сторону.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что веревка из связанных кусков ткани, свисающая с разодранной сети под потолком, обмотана вокруг окровавленной шеи жертвы. В этот момент самодельная бечевка туго натянулась, тело подпрыгнуло, а рядом с ним упало второе, более мускулистое.

— Он еще жив! — в ужасе воскликнул Розенталь, когда вторая жертва, выступавшая в роли противовеса, отчаянно заметалась, но совсем скоро затихла, задушенная трухлявой петлей.

— Вперед! Бегом! — скомандовала Бакстер, подталкивая Кертис и Розенталя за Рушем, который уже подбегал к двери «пузыря».

— Откройте! — завопил он.

Бунт набирал обороты, свист затих. Где-то наверху раздался жуткий крик, и во внутренний дворик полетел горящий матрац. Хаос подогревал возбуждение заключенных, действуя, как вкус свежей крови на акул.

Когда четверка подбежала к бронированной двери в «пузырь», первый арестант спустился вниз, цепляясь за порванную сетку.

— Откройте! — опять заорал Руш, бешено колотя по железной створке.

— Где ваша карточка? — спросила Бакстер Розенталя.

— Ничего не получится. Дверь надо открыть изнутри, — ответил тот, с трудом переводя дух.

Опасный спуск на их уровень совершили еще несколько заключенных, в то время как первый бросился великодушно открывать наугад камеры на первом этаже окровавленной магнитной картой.

Руш бросился к передней стене «пузыря» и увидел укрывшегося там надзирателя.

— Мы полицейские! — крикнул он через пуленепробиваемое стекло. — Открой дверь!

Насмерть перепуганный охранник покачал головой, сказал одними губами: «Я не могу, простите!» — и в отчаянии махнул на приближавшуюся группу самых опасных во всей стране злодеев.

— Открой, черт возьми, дверь! — закричал Руш.

Рядом с ним у окна выросла Бакстер.

— И что теперь? — как можно спокойнее спросила она.