Калкерни неуверенно кивнул:
— Хорошо. Но как это связано с хиральными сверхпроводниками, мистер Грейди?
Наступила пауза.
— Никак не связано.
Повисло напряженное молчание.
— Но на хиральные сверхпроводники я мог получить финансирование.
— Это же обман.
— Какое отвратительное слово. Любой человек, который может понять математические выкладки, изложенные в нашем бизнес-плане, сразу бы разобрался, что именно я предлагаю.
— Как я уже и говорил: обман.
Грейди невозмутимо взглянул на индуса:
— Тогда нас ждет самое скучное в мире судебное разбирательство. К тому же кто-то в правительстве явно заинтересовался моими вычислениями.
Калкерни повернулся к Олкоту:
— Ты знал об этом, Берт?
Тот поморщился:
— Не сразу, но в конце концов пришел к тому, что эти действия были необходимыми.
— Твоя профессиональная репутация…
— Во всем виноват я, — перебил его Грейди. — Профессор Олкот ни при чем. Но, как вы поймете, теперь это не имеет значения.
Олкот успокаивающе поднял руку:
— Со мной все будет в порядке, Сэм.
— Меня тревожит то, что мистер Грейди пользуется твоим авторитетом в академических кругах.
— Уверяю тебя, ни в коей мере. Скорее, даже наоборот.
Калкерни снова повернулся к Джону:
— Так что же вы делаете с этими сверхжидкостями?
Джонсон переводил взгляд с одного физика на другого:
— Сверхжидкости, барионная материя. Да у вас тут черт ногу сломит.
Грейди отхлебнул пива из литровой бутылки, после чего вытер бороду рукой в перчатке.
— Сверхжидкости — реально существующие субстанции, мистер Джонсон. Это такое состояние материи, в которой она ведет себя как жидкость с нулевой вязкостью и нулевой энтропией. Она и выглядит, как обычная жидкость, но при сверхнизких температурах течет без трения. Суть в том, что при некоторых экстремальных условиях стандартная модель физики рушится. Смотрите…
Грейди подошел к стеклянной панели, вмонтированной в одну из сторон башни, просунул руки в пару толстых серебристых перчаток, установленных в стекле, и открутил крышку с дымящегося керамического цилиндра, стоящего внутри. Затем он взял лабораторный стакан и осторожно стал наливать в него курящуюся прозрачную жидкость из сосуда.
— Это гелий-4 при температуре чуть ниже двух целых семнадцати сотых кельвинов [1 кельвин = -273 градуса по Цельсию.].
Джон поднял стакан и перенес его в сторону. Несмотря на толстое стекло, жидкость капала сквозь дно колбы так, словно там было отверстие. Попадая на поверхность ящика, она почти мгновенно испарялась.
Джонсон явно удивился:
— Черт побери, она же прямо сквозь стекло льется.
— Именно. В квантовом состоянии происходят странные вещи. Материя обдирается до самой сути. До уровня элементарных частиц. И те проскальзывают сквозь трещины обычной физики. — Он снова завинтил пробку на горлышке цилиндра. — Каждая частица гелия-4 является бозоном в силу своего нулевого спина. В точке лямбда его квантовые эффекты станут очевидными в макрокосмическом масштабе — то есть поведение отдельных атомов уже не будет влиять на свойство жидкости. Теория сверхтекучего вакуума — это один из подходов в теоретической физике, в котором само пространство-время рассматривается как сверхжидкость. Жидкость реальности.
Калкерни нахмурился:
— Теория сверхтекучего вакуума? Зачем… Что вы, собственно, пытаетесь сделать, мистер Грейди?
— Мы пытаемся отразить гравитационные волны, доктор Калкерни.
Тот на мгновение потерял дар речи, затем повернулся к Олкоту:
— Берт, он не шутит? И ты на это согласился?
Старик пожал плечами:
— Говорят, что на пенсии нужно быть активным.
Индус снова повернулся к Грейди:
— С чего вы решили, что это вообще возможно?
— Потому что увидел это здесь, — ответил Грейди, прижав палец к голове.
Калкерни уставился на него.
Джон поднял руку:
— Я понимаю, вы настроены скептично. И это справедливо. — Он махнул ладонью в сторону установки. — Сверхжидкость течет без трения. И сверхпроводники позволяют электронам течь без сопротивления. А мы взяли и подвесили графеновое кольцо в сверхжидкости.
— А почему графеновое?
— Это сверхпроводящая пленка, она воспроизводит прохождение электронов через практически абсолютный вакуум. Изолирует частицы от воздействия помех. К тому же при определенных условиях графен демонстрирует экзотические эффекты.
— Я по-прежнему не вижу, как это соотносится с целью вашего исследования, мистер Грейди.
— Ну да. Мне был нужен заряженный сверхпроводящий лист. Квантово-механическая нелокализуемость отрицательно заряженных куперовских пар, защищенных от локализующего воздействия декогеренции посредством энергетической щели, вынуждает эти пары испытывать негеодезическое движение в присутствии гравитационной волны.
Маррано всплеснул руками:
— Профессор, я ведь говорил вам, что этот парень попросту без разбора связывает все слова, которые приходят ему в голову.
Калкерни жестом руки прервал Маррано и снова внимательно посмотрел на Грейди:
— Продолжайте.
Грейди повел плечами:
— Окружающая несверхпроводящая ионная решетка локализована, а поэтому совершает геодезическое движение вместе с пространством-временем, в то время как куперовские пары совершают негеодезическое движение — ускоряясь тем самым относительно пространства-времени. Разница в движении приводит к разделению заряда, из-за чего, в свою очередь, электрически поляризуется графен, генерируя восстанавливающую электростатическую силу. Ее обратное воздействие на куперовские пары увеличивает массовые сверхпроводимости, генерируемые волной, — и создает отражение.
Калкерни поморщился:
— Мистер Грейди, если это действительно так, то почему конденсаты Бозе-Эйнштейна подчиняются геодезии? Я могу сбросить их в вакуумной камере, и они упадут вниз, как камень Галилея.
Схватив со стола листок бумаги, Грейди начал складывать его каким-то замысловатым образом, не прекращая при этом объяснений:
— Да, но длина волны де Бройля для конденсатов Бозе-Эйнштейна находится в пределах миллиметра, в то время как длина волны гравитационного поля фактически бесконечна, — а это значит, что сила притяжения способна ими управлять. Если длину волны де Бройля сделать больше длины волны гравитации, то мы в принципе сможем изолировать конденсаты Бозе-Эйнштейна от воздействия гравитационной волны.
— Согласен, но даже если и так, то это справедливо лишь для меняющихся во времени полей — а не статических, как у вас.
— Вы правы, но у меня и по этому поводу есть идея. — Джон уже держал в руках искусно сделанную бумажную сферу, поднял ее вверх и провел над ней ладонью. — Нейтронные звезды обладают мощнейшими магнитными полями. А сверхпроводники — вроде нашего графена — не пропускают магнитные поля. Но, к примеру, у нейтронной звезды, такой как альфа Кассиопея, в центре находится протонный сверхпроводник, и, тем не менее, она все же обладает магнитным полем.
Калкерни ничего не сказал, лишь воззрился на него.
— Я задался вопросом: как такое возможно? И нашел ответ: потому что сверхжидкости, содержащие заряженные частицы, также являются сверхпроводниками. И у такой комбинации есть несколько необычных эффектов. Добавьте сверхжидкость к сверхпроводнику, и граница сверхпроводимости сдвинется, значение кривой каппа изменится, и на новой границе сверхпроводимости возникнут по-настоящему экзотические явления. — Он похлопал рукой по боку массивной установки. — У меня была теория об искажении гравитационных волн на такой границе сверхпроводимости.
— Мистер Грейди, — Калкерни вздохнул, — я не вижу, чему, кроме бесполезной траты денег, может способствовать данное исследование.
Грейди пристально посмотрел на профессора:
— Хорошо… — Он повернулся к пухлому азиату и попросил: — Радж, прошу тебя, увеличь мощность.
— Без проблем. — Перкаса усмехнулся и направился к батарее конденсаторов на краю комнаты. Проходя рядом с гостями, он сказал: — Вам, парни, лучше бы отойти на шаг назад. Я сейчас подам полсотни мегаватт на эту штуку.
Калкерни бросил быстрый взгляд на Грейди:
— Этого же хватит, чтобы осветить небольшой город.
— Да. Я знаю, — кивнул Джон.
Прежде чем кто-то успел возразить, Перкаса поднял руку над светящейся клавишей:
— Внимание! Три, два, один… — Он ткнул в кнопку пальцем, и низкий гул охватил всю лабораторию. Сфера зловеще засветилась, когда начали ионизироваться частицы пыли; затем сияние погасло.
Грейди взял бутылку с пивом и занес ее горлышко над зевом длинной прозрачной трубы, которая, извиваясь, тянулась в середину этой чудовищной установки.
— Просто смотрите, — произнес он и вылил пиво прямо в воронку.
Все неотрывно следили за тем, как жидкость через пластиковую трубу растекается по вогнутой поверхности платформы…
А потом взлетает вверх.
Калкерни снял очки и, разинув рот, смотрел на то, что происходит перед его глазами:
— Господи боже мой…
«Падая» вверх, жидкость проходила некую невидимую точку, в которой природная гравитация возвращалась, после чего пиво фонтаном падало к земле — и тут же вновь попадало в изменяющееся поле. Жидкость начала подпрыгивать вверх-вниз, колеблясь между постоянно сужающимся расстоянием между верхней и нижней точками, пока не достигла равновесия. Вскоре она забурлила куполообразной мембраной на краю обоих гравитационных полей, напоминая «пивную шапку», кипящую на полюсе невидимого глобуса.