Максимилиан сделал долгий выдох, успокаиваясь. Его трясло, в голове метались мысли одна ужаснее другой.

Что произошло? Почему именно он стал объектом такого пугающего внимания? Что если этот господин Рихтер не отстанет и последует за ними в Брасток?

В горле пересохло и ужасно захотелось пить, но Максимилиан не смел снимать маску, лишь сжал дрожащие пальцы в кулаки.

— Макси!

В отличие от него, старший брат явно пребывал на душевном подъеме, словно пережил захватывающее приключение.

— Макси! — воодушевленно повторил Роланд, скидывая личину. — Ты видел, как я его?

Он повторил свой жест с кинжалом, вновь приставляя его к горлу невидимого лейтенанта.

— Если бы он полез к тебе, Макси, во имя Света, я бы его…

Дверца распахнулась, в проеме появились родители — напряженная и встревоженная мать, хмурый и задумчивый отец.

— Убери оружие, — приказал глава семейства.

Роланд спрятал кинжал в ножны, с гордостью воскликнул:

— Отец! Ты видел, как я защитил Макси?

— Молодец, — сдержано похвалил сына Кастор. — Но впредь не смей доставать оружие без моего указания.

— Но отец! — возмущенно вскинулся Роланд. — Он угрожал Макси! Он хотел снять с него личину!

— И ты правильно сделал, что заступился, — качнул головой старший Авигнис. — Просто запомни — обнаженное оружие всегда зовет кровь. Порой, не вовремя вытащенный нож дает слишком хороший повод тому, кто по другую сторону лезвия. И если твой кинжал может оставаться в ножнах — пусть там и остается, ясно?

— Ясно, — буркнул Роланд.

Он разом поник, отвернулся к окну и обиженно засопел, давая понять, что у него имеется на этот счет свое мнение.

Отец нахмурился — обычно, он на корню пресекал подобное поведение. Но промолчал.

Слово взяла Ориана.

— Макси, дорогой, — она сняла с младшего сына маску и пытливо заглянула в глаза. — Ты в порядке?

Максимилиан с благодарностью встретил теплый взгляд матери, кивнул в ответ. Хотел сказать, что все хорошо, но отец его опередил, сказав:

— Конечно, он в порядке. Ничего ужасного не произошло.

Он протянул руку, сделал жест пальцами:

— Ну-ка, покажи амулет.

Максимилиан поспешно наклонился и вложил в раскрытую ладонь отца висящий на шее камушек. Старший Авигнис внимательно осмотрел амулет, наблюдая за поведением своего орденского перстня. Но медовый цвет янтаря остался неизменным, не засветился багровым, не подернулся черной паутиной.

Максимилиан, с тревогой наблюдающий за проверкой амулета, не сдержал облегченный вздох — камень был пуст, как и вначале путешествия. Значит, господин Рихтер не пытался сглазить его, навести порчу или подселить призрака-паразита. Но почему тогда он себя так странно вел?

— Ну вот, — отец отпустил амулет, отстранился. — Я же говорил, что все хорошо.

Он даже позволил себе проявление заботы, потрепав младшего сына по волосам и чуть улыбнувшись ему краем рта.

И странно — Максимилиану разом полегчало. Куда-то улетучилась липкая тревога, появилось чувство защищенности, вернулись уверенность и хорошее настроение.

Тем временем отец щелчком пальцев привлек внимание Роланда, сложил перед собой руки и сказал, переводя взгляд с одного сына на другого:

— Слушайте, дети мои, и слушайте внимательно. Мир стремительно погружается во мрак, и я, пожалуй, соглашусь с солдатом барона — наступили тяжелые времена, времена волков.

Глава семейства сделал жест в сторону окна, за которым опустилась непроглядная ночь.

— Вы уже достаточно взрослые, чтобы нести ответственность за себя и за семью, — продолжил отец. — Сегодня мы увидели, как легко нас могут настигнуть испытания. Помните — мы больше не дома, не под щитом имперской армии и церкви. Там, куда мы направляемся, вас должны одолевать лишь две добродетели — внимательность и осторожность. Отныне каждая оплошность, каждый проступок умножается во сто крат. И цена этих ошибок может превзойти наши возможности. Вы все поняли, дети мои?

Братья хором ответили: «Да, отец».

— Вот и хорошо, — Кастор тронул за рукав супругу, которая все это время беззвучно молилась. — Прочитайте Воззвание к Свету и закройте окна — нечего без нужды смотреть в темноту.

Прежде, чем дверца между отделениями закрылась, Роланд спросил:

— Отец, а что именно ты будешь делать в Брастоке?

Старший Авигнис, обычно, редко посвящал детей в подробности своей работы. Но на сей раз что-то изменилось, и он ответил коротко:

— Ловить ведьму.

* * *

Дождь, мелкий и холодный, серой дымкой застилал небольшой каменный форт и прилегающий поселок с безликими приземистыми домиками, жмущимися друг к другу испуганными овцами. Над узкими, утопающими в жирной грязи улицами торчали шесты с защитными знаками, вдалеке угадывались черные остовы от давнишнего пожарища. Желтым глазом моргал в вышине свет сторожевого маяка.

Со стороны внешних ворот показался странный караван из нескольких разрисованных кибиток, телег и одного большого фургона. Повозки ползли медленно и устало, поскрипывая расшатанными колесами, слабо мерцали фонари над козлами, а закутанные в плащи возницы казались призраками.

Процессия свернула на горбатый мост, ведущий к полукруглой площади перед воротами форта, и Максимилиан наконец рассмотрел рисунки на бортах и флагах. Удивленно охнул, чуть не выбив лбом витраж, торопливо перелез с шершавых досок строительных лесов на приставленную лесенку, съехав вниз. Перепрыгнув покрытые толстым слоем пыли деревянные панели, лежащие здесь еще со времен, когда строительством часовни хоть как-то занимались. Чуть не поскользнулся на мелких камушках, удержал равновесие, побежал к высокой арке выхода, затянутой потрепанной дерюгой. Прокричал громко и звонко:

— Роланд!

Миновав короткий коридор пристройки, Максимилиан оказался в прихожей довольно просторного двухэтажного дома, в котором они с семьей поселились после прибытия в Брасток. Когда-то здесь жил местный светочей [светочей — средний чин церковной иерархии, здесь — глава небольшого прихода], совмещающий клерикальную деятельность с лекарской, но несколько месяцев назад он бесследно пропал, и с тех пор дом пустовал. За порядком все это время следила пожилая пара из числа немногочисленных прихожан церкви Света Единого, теперь прислуживающая и помогающая новым хозяевам.

— Роланд! — вновь воскликнул Максимилиан, заглядывая в длинную комнату столовой.

— Зачем так громко, молодой господин? — недовольно пробасил дремлющий у входной двери охранник-кассариец. — Нету их.

— Нету? — Максимилиан затормозил на полпути на лестницу второго этажа. — И матушки нет?

— Госпожа с Паркой на базаре, — кассариец потянулся. — Господин Роланд с Эрганом за углем убыли.

— Ах да, — разочаровано протянул Максимилиан, коря себя за забывчивость. — Точно, за углем… Отец не возвращался?

Вопрос был риторическим, отец никогда не приходил так рано.

— Нет, не возвращался, — послушно отозвался телохранитель.

Максимилиан от досады чуть не затопал ногами, он должен хоть кому-то рассказать про то, что в поселок приехал цирк-шапито! Еще бы, первое развлечение за почти что двухнедельную скуку! Да еще такое!

За свою недолгую жизнь Максимилиан всего несколько раз бывал на выступлениях бродячих артистов. В основном, то были небольшие труппы из жонглеров, силачей, заклинателей змей и фокусников, но однажды отец взял их с Роландом на представление настоящего столичного цирка — и то была феерия впечатлений и восторгов! Летающие акробаты, заклинатели огня, дрессированные звери, борцы, канатоходцы, клоуны и настоящий маг и волшебник господин Бальзамо, умеющий летать и доставать из воздуха сладости.

А потом начались моровые поветрия, и гастролирующим артистам запретили въезжать в Стоунгард, последний крупный город некогда могучей Империи. Знакомые мальчишки рассказывали, что где-то за северными воротами есть специальный амфитеатр для подобных выступлений, но, само собой, Максимилиану там бывать не приходилось.

Следующие пару часов Максимилиан провел, словно на иголках. Что бы он ни делал, чем бы ни пытался себя занять, мысленно находился под ярким и разноцветным куполом, в окружении музыки и смеха, сладких жареных каштанов и румяных ароматных кренделей.

Он несколько раз поднимался в недостроенную часовню, из небольшого окошка смотрел, как вырастает потертый красно-желтый шатер, как рабочие разбирают повозки, вытаскивая реквизит в больших чемоданах, как выгрузили большие блестящие решетки, какие бывают в зверинцах. Но как Максимилиан ни всматривался, ни одного животного не увидел.

День клонился к вечеру, никто из старших так и не появился. Максимилиан выскакивал на каждый хлопок входной двери, но с досадой встречал лишь вернувшегося с очередного обхода охранника.

А до площади рукой подать, стоило лишь спуститься с холма и пересечь квартал по узкой улочке. Если бегом, то дело нескольких минут, можно запросто успеть обернуться туда и обратно. Первым увидеть, что за представление готовят артисты, а может и вовсе подсмотреть за репетицией. Или понаблюдать, как кормят животных, которым строили загон. Или даже угоститься сладостями, пока их не разобрали местные.

Это ведь не сложно сделать, никто ничего и не заметит.