Охваченный истерикой, старожил расхохотался, ударившись откинутой назад головой. ПМ, что он держал, притянул его взгляд. К горлу подступил комок, рука сама собой поднесла пистолет к подбородку.

Все эти выстрелы в тумане, автоматная очередь, прогнавшая мутанта, фигура посередине двора — все это был он сам. Перед глазами мелькал каждый из моментов, каждая безрезультатная попытка вырваться из леса. Что-то вспоминалось неохотно, всплывая из-под слоя сомнений в происходящем, что-то вспыхивало настолько ярко, что оставляло после себя разноцветные пятна.

Остаточные световые явления, прыгающие во мраке, сгруппировались, в висках закололо. На Равлика взирали глаза, те самые желтые глаза, прожигающие насквозь, от которых было невозможно оторваться.

Тело отозвалось болью, вернув сталкера в реальность. Дернувшись словно ошпаренный, он с удивлением обнаружил, как пляшет сжимаемый в руке пистолет, направленный в сторону леса. Безмолвие нарушалось биением собственного сердца. По лицу струился пот.

Спустя мгновение перед взором уже проносились деревья, кожу обжигал кустарник, ветки царапали одежду, ботинки хлюпали попадающимися под ноги скоплениями дождевой воды и грязи. Коряги только и успевали пролетать под бывалым, несущимся вперед не разбирая дороги.

Детектор заверещал, когда сталкер, хрипя, на всей скорости скатился в какой-то овраг. Пейзажи впереди смазало и перевернуло, оглушив Сергея.

Морщась от неприятных ощущений, разливающихся по конечностям, Равлик не сразу смог пошевелиться. Выкарабкавшись из оврага, он еще долго лежал, восстанавливая дыхание. А когда поднял голову, его взору открылась часть тускло желтеющего поля. Лес, редея, кончался у его окраин.

Пискнул в кармане КПК, поймав сигнал. Похлопав себя по куртке, Равлик спешно извлек машинку, будто опасаясь, что та вот-вот снова заглохнет. Простонав, уткнулся носом в сырую листву, успев считать с экрана время, близящееся к вечеру.

Сил идти не было.

* * *

Филя стоял на краю пологого склона оврага.

Под ногами из зарослей погнутые прутья да мотки ржавой проволоки, напоминая своим видом о некогда стоявших заграждениях. В низине журчал наполовину пересохший ручей, берущий начало из жерла тоннеля слева и бегущий по рельсам железной дороги. Пенясь и волнуя прибрежную траву, он протекал под колесами помятых и давно забытых вагонов, прыгал порожками через шпалы, что местами полностью были погружены в воду, а где-то проглядывали из занесенного песка и грунта. Прямо над тоннелем пестрели остатки кирпичного строения с частью проходящей здесь теплотрассы, прячущейся за густой растительностью.

Противоположный склон оврага плавно поднимался вверх, превращаясь в холмистую местность, раскинувшуюся до скалистых карьеров. Кое-где просматривались разбросанные невпопад бетонные плиты и валуны.

Ручей петлял меж холмами и вскоре терялся в роще, выросшей на самом большом скоплении бетонок. Казалось, для такого их количества необходимо было обрушить целое здание, не иначе.

Сверившись с картой в КПК, Филин развернулся и зашагал в сторону подстанции, где оставил Равлика. Ветерана он нашел там же. Прислонившись спиной к бетонным ребрам, выпирающим из стопки плит, тот цеплялся за угасающее сознание как мог. Лицо его блестело от пота, глаза закатывались, а рот хватал сухой воздух большими порциями.

— Равлик!

Молодой сталкер опустился рядом с новым знакомцем, потряс того за плечо, приводя в чувство.

— Осталось совсем немного! Я тут… написал кое-кому. — Лев помог Сергею, стиснувшему зубы, подняться на ноги.

— Не нужно было.

— Почему? — Филин бросил сконфуженный взгляд на ветерана.

— Потому что всем плевать. Никто не будет рисковать своей шкурой ради чужой.

— Зря ты так. — Парень проследил, как Равлик закинул за спину тощий рюкзак и автомат. — Откуда ты знаешь?

— Зона, — бросил в ответ бродяга и, нахмурив лоб, прислушался. — Кажется, взяли след…

Филя, обратив все внимание на стрекочущую округу, скоро понял, о чем речь. Собачий лай все это время не отставал от сталкеров, державших путь в научный городок. Псы словно осторожно изучали людей и обстановку с расстояния. Зона учила не только человека.

Пискнул КПК Филина, сигнализируя о новом сообщении.

— Вот, а ты говорил! Мне координаты тайника скинули. Тут недалеко, как раз по пути.

Сергей скептически поднял брови.

— Говорят, там и медикаменты, и оружие есть…

Вздохнув, Равлик покивал, направился в сторону оврага, прихрамывая. Оружие сейчас точно было не лишним, как, впрочем, и аптечка. Шанс добраться до лагеря, таким образом, возрастал в разы, но сталкер все же отдавал предпочтение бдительности, нежели воодушевлению. В отличие, к слову, от паренька, который настолько оживился, что принялся собирать с асфальта всякую мелочь.

— Почему ты такого мнения о людях, а, Равлик? — Филя подобрал пыльный осколок ключа, повертел и сунул в карман: могло пригодиться для проверки аномалий на расстоянии. — Мне ты ведь доверяешь?

«Сама наивность», — подумал сталкер, но сказал другое:

— Доверие в Зоне — сложная штука, Филин. Она на многих вещах зиждется.

Они стали осторожно спускаться со склона к ручью, стараясь не зацепиться за проволочные мочала, еле различимые в травяных локонах.

— Например? — не унимался парень.

Когда сталкеры достигли воды, участились сигналы радиометра. Равлик приметил между двумя вагонами проложенный поперек ручья железный лист, наполовину утопший. Сергей направился к нему, кивнув на проем обвалившегося тоннеля.

— Взгляни туда. Что видишь?

Перехватив пистолет-пулемет, Лев окинул беглым взглядом рухнувшие своды, придавленные сверху комами почвы и булыжниками, из-под которых били, смеясь, струйки ручья.

— Камни, — пожал плечами Филя и поспешил догнать бывалого напарника, уже перебравшегося на противоположный берег.

— А знаешь, что вижу я?

Паренек чуть не врезался в Равлика, развернувшегося к нему лицом. Следя за жестами Сергея, Филин принялся внимательнее вглядываться в детали, подмечая то, чему раньше не придавал значения.

— Видишь, как все проломило вовнутрь? Явная черта гравитационной аномалии. Причем весьма мощной. Обрати также внимание на стены. Налет черный видишь? Так вот, это не мох, а «былье». Дрянь та еще.

Старожил, переведя дух, продолжил путь вдоль ручья. Филя — за ним.

— А еще из-под тоннеля весь мусор и грунт вымыло. А это означает, — Равлик остановился, закатал рукава и ступил на миниатюрную отмель из песка и грязи, — что в таких местах часто водится… улов.

Сталкер, осторожно присев, запустил руки в воду и, немного повозившись, вытащил окатанное стеклышко. Протянул Филину.

— «Тускляк». А вон то, — Сергей, кряхтя, поднялся с помощью подставившего плечо паренька, — я голыми руками брать не стану. Контейнер есть?

Лев отцепил с пояса небольшой тубус из металла и пластика, протянул Равлику.

— А это, Филя, «кровопийца», знакомься.

Сергей вскоре вернул контейнер, на дне которого плескался черный морщинистый комок. Протянув из любопытства к нему палец, молодой сталкер боязливо отдернул руку: артефакт ощетинился тонкими иглами, точно репей, норовя вцепиться в незащищенную кожу.

— Она что… кусается?

— Не то слово. — Сергей усмехнулся и разъяснил: — Кровь она пьет. В прямом смысле. Реагирует на тепло тела, цепляется к открытым участкам и начинает себя накачивать…

— Жуть.

Плотно закрыв контейнер и убрав его из опасений в рюкзак, чем вызвал у напарника улыбку, Филя протянул Равлику найденный первым «тускляк».

— Пусть этот твоим будет.

— Как скажешь, — не отказался сталкер и убрал артефакт во внутренний карман куртки.

Подобные экземпляры назывались в простонародье «бестолкушками». Стоимостью они похвастаться не могли, потому что такой товар мало кого интересовал, зато среди сталкеров имелся почти у каждого.

«Тускляк», например, умел тонизировать организм, сам при этом теряя в яркости и превращаясь в простую безделушку, из которой за периметром не брезговали делать украшения и сувениры. Давно было замечено, что появлялся артефакт недалеко от аномалий «кривда», которыми впоследствии мог быть «переработан» в «самородок» — ништяк поинтереснее. Существовало даже шуточное выражение: «оставить „тускляк“ на ночь», — что значило отложить все дела на неопределенный срок, ведь никто толком не знал, сколько времени требуется для превращения.

«Кровопийцу» же часто находили там, где росла аномалия «былье» — не то плесень, не то мхи, разлагающие любую органику. Поговаривали, что порождаемые «быльем» артефакты — это споры аномалии, через которые она «размножается». Несмотря на отталкивающую репутацию «кровопийцы», сталкеры и ей нашли применение, иногда выкачивая гной из запущенных ран за неимением альтернативы в походах.

— Вот на таких мелочах и строится доверие, — окончил «урок» бывалый. — Риск оправдывает средства, только когда за плечами есть опыт. А опыт многое что может подсказать.

Спустя пять минут сталкеры оказались у протоптанной тропы, которая делила местность примерно поровну. За ней желтели золотистые утесы карьеров, возвышающихся над прилегающими территориями. Сама дорога вела на юго-запад. Она спускалась восточнее со склона, однако сталкеры не могли видеть ее ранее из-за обилия растительности. Параллельно с ней шла теплотрасса, непрерывной лентой уходящая вдаль. Ее-то белые трубы, обклеенные свисающей местами стекловатой, и встретили путников, поднявшихся со дна оврага.