Большая Пег в линялом домашнем халате, удерживая в одной руке банку пива и дымящуюся сигарету, открывает сетчатую дверь и подозрительно глядит на сестру:

— Что-то случилось?

— Да вот, Джулз пропала…

Большая Пег открывает дверь шире:

— Заходи.

Мэри Пэт заходит в прихожую. Им с Пег настолько не о чем говорить, что они какое-то время просто молча смотрят друг на друга. Маколиффы вдевятером живут в четырехкомнатной квартире: длинный коридор от входа до кухни, с дверями, ведущими в гостиную и три спальни. Шум стоит такой оглушительный, что свои мысли не слышишь: «Твою мать, ты что, брала мои джинсы?» — «Не брала! Не брала!» — «Точно брала. Чую, как ты их пропердела!» — «Пошла на хрен!» — «Я тебя битой огрею!» — «Фигушки! У тебя ее нет». — «У Фредди есть». — «Мама! Скажи ей!»

Джейн Джо, она же Джей-Джей, вылетает из одной спальни и врывается в спальню напротив. Следом с такими же воплями несется ее сестренка Эллен. В комнате, куда они забежали, как будто извергается вулкан. Грохочут переворачиваемые вещи, стены дрожат от глухих ударов.

«Какого хрена вы две тут забыли?» — «Дай биту». — «Какую еще биту? А ну выметайтесь». — «Биту дай». — «Я тебе щас ею сам башку раскрошу». — «Дай мне биту, и я отстану». — «На фига она тебе?» — «Эллен врезать». Короткое молчание, затем: «Вон там, бери».

Эллен ревет в голос.

Большая Пег отводит Мэри Пэт на кухню и закрывает за ними дверь.

— Когда ты в последний раз ее видела? — спрашивает сестра.

— Вчера вечером, примерно в это же время.

— Ха! Мой Террорист, бывало, пропадал на две недели к ряду. И всегда возвращался.

«Да вернется он… Ничего с ней не случится… Куда они денутся…» Если Мэри Пэт еще раз когда-нибудь от кого-нибудь услышит нечто подобное, то точно съездит этому кому-нибудь по роже.

— Вот только Джулз не Терри. Ей всего семнадцать.

— Пегги!.. — вдруг орет сестра, и через полминуты на пороге возникает ее старшая дочь — Маленькая Пег, которая умудряется одновременно быть и дерганой, и заторможенной.

— Чё те?

— За языком следи. Поздоровайся с тетей.

— Привет, Мэри Пэт.

— Здравствуй, дорогая.

— Джулз видела? — спрашивает Большая Пег. — И смотри на тетю, когда с ней разговариваешь.

— В последнее время — нет. — Дергано-заторможенные глаза Маленькой Пег заторможено дергаются в сторону Мэри Пэт. — А чё такое?

— Да вот, она уже сутки дома не появлялась. — Мэри Пэт чувствует, как ее губы застыли в беспомощно-умоляющей улыбке. — Волнуюсь немного.

Взгляд у Маленькой Пег пустой, челюсть безвольно отвисла. Сейчас девушку можно принять за манекен в витрине «Кресгиз».

Мэри Пэт помнит, как время от времени сидела с ней, еще пятилетней. Та Маленькая Пег была веселой и сыпала искрами, будто порванный провод в грозу. Она лучилась радостью, каждый день был полон открытий. «Почему это все пропало? — задумывается Мэри Пэт. — Неужели из-за нас?»

— Значит, в последнее время не пересекались?

— Не-а.

— И давно?

— Видела ее в парке вчера вечером.

— В каком?

— В каком парке? В Коламбии.

— Когда?

— Не знаю… В одиннадцать? Может, в одиннадцать сорок пять… Точно не позже.

— Почему «точно»?

— Потому что мать выдерет меня, если я не появлюсь дома до полуночи.

Большая Пег с самодовольным видом кивает в знак подтверждения.

— Значит, ты ее видела где-то между одиннадцатью и двенадцатью?

— Ага.

— А с кем?

И вот эта дерганая девочка с потухшим взглядом, сухими русыми волосами и красными прыщами на лбу вдруг тушуется.

— Ну ты знаешь… — уклончиво произносит она.

— Не знаю.

— Ну ладно тебе, теть.

— Богом клянусь, не знаю. — Мэри Пэт придвигается к племяннице так близко, что видит в ее глазах свое отражение. — Рам там был?

Маленькая Пег кивает.

— А кто еще?

— Ты знаешь.

— Хватит это повторять.

Маленькая Пег смотрит на Большую. У матери раздулись ноздри, а тяжелое пыхтение перекрыло остальные шумы в квартире. Явный знак, еще с детства, что скоро грянет буря.

— Отвечай тете по-человечески!

Маленькая Пег поворачивает голову к Мэри Пэт, но смотрит в пол.

— Ну, это, Рам был с Джорджем Ди.

Большая Пег отвешивает дочери подзатыльник, та почти даже не дергается.

— Ты что тут плетешь?!

— В смысле с Джорджем Данбаром? — уточняет Мэри Пэт.

— Угу.

— Наркодилером?

Еще один подзатыльник от Большой Пег, по тому же месту, с той же силой.

— С тем самым?! Тем самым, который толкает дурь, от которой помер твой двоюродный братец Ноэл? И ты с этим козлом тусуешься?

— Не тусуюсь я с ним!

— Ты как с матерью разговариваешь?!

— Да не тусуюсь я с ним… — бормочет Маленькая Пег. — Джулз тусуется.

Мэри Пэт чувствует, как у нее внутри все сжимается — сердце, горло, даже желудок.

Несмотря на все их влияние, парням Марти Батлера так и не удалось взять под контроль наркотрафик в Южке. Видит бог, они пытались: есть масса историй, как мелких сошек находили закопанными на пляже Тенин или в пустых складах с торчащими из глаз спицами, но приток наркотиков не иссякал. Привозят их, конечно же, черные из Маттапана и Джамайка-Плейн, а также из дешевой застройки в Дорчестере, но своим «дурь» толкают белые — такие, как Джордж Данбар. Вот только никто из парней Батлера даже пальцем не тронет Джорджа, и это потому, как поговаривают, что его мать Лоррейн — подружка Марти Батлера. До Мэри Пэт доходили слухи, что Марти сам пару раз колотил Джорджа, даже фингал ему поставил, но парню хоть бы хны. И он такой не один.

— Это все равно что япошки с их камикадзе, — объяснил ей как-то Брайан Ши, когда она пришла просить его (и соответственно Марти) отомстить за смерть Ноэла. — Батя и дядья рассказывали: когда их много, даже самый мощный флот в мире их не остановит — несколько точно прорвутся. А мы всего лишь банда, Мэри Пэт. Мы не можем прищучить всех.

— Но вы ведь можете наказать тех, про кого точно знаете? — не унималась она.

— И наказываем, если ловим. Отбиваем всякую охоту продолжать. У некоторых — насовсем.

Вот только это не про Джорджа Данбара. Он неприкасаемый.

И стало быть, теперь этот безнаказанный торговец смертью крутится вокруг ее дочери?

Как можно мягче Мэри Пэт обращается к Маленькой Пег:

— А что общего у Джорджа и Джулз?

— Он и Рам хорошие друзья.

— В первый раз слышу.

— А еще он, ты знаешь…

— Так, я тебя предупреждала!.. — не выдерживает Мэри Пэт.

— Они гуляют с Брендой.

— В смысле «гуляют»?

— Он ее парень.

— С каких пор?

— Ну не знаю даже… Может, с начала лета?

— И ты видела их всех четверых в парке?

— Ну да. В смысле нет. Блин. — На мгновение Маленькая Пег выглядит совершенно растерянной. (Как подсказывает опыт Мэри Пэт, это знак, что человек запутался в своей же истории.) — Да и нет, в общем. Бренда с Джорджем типа поцапались, и она ушла, а затем Джулз ушла с Джорджем и Рамом. Я там еще позависала и тоже ушла.

— «Там» — это на пляже Карсон?

— На каком пляже? Говорю ж: в парке Коламбия.

— Бренда сказала, что они гуляли на пляже Карсон.

— Брехло.

Мать отвешивает ей очередной подзатыльник:

— За языком следи!

— Мы все были в парке Коламбия, — настаивает Маленькая Пег. — Там я Джулз и видела. Если они дальше двинули на Карсон, то не знаю, потому что сама пошла домой.

Мэри Пэт по-родительски переглядывается с Большой Пег: понятно, что вся история — вранье от начала до конца, но пока ребенок будет ее отстаивать. Давить дальше нет смысла: тогда Маленькая Пег совсем запрется, и правду из нее клещами будет не вытащить.

— Ладно, дорогая, спасибо, — говорит Мэри Пэт.

— Угу, — кивает Маленькая Пег.

— Все, иди, — отпускает ее мать.

Девушка уходит, и Большая Пег достает из холодильника две банки пива. Когда набор тем для беседы иссякает — меньше чем за минуту, — переходят к нависшей над районом туче, о которой все только и говорят.

Из старших детей у Большой Пег один уже окончил школу, остальные трое в старших классах. Жребий их миловал, и они продолжат учиться в Южке. Просто несказанное везение. Никакого Роксбери. Не нужно бояться чужих туалетов, коридоров и классов.

Оказывается, однако, что Большую Пег это вовсе не устраивает. Нет уж, дудки.

— Я их не отпущу, — говорит она.

— Куда?

Сестра отпивает пиво, одновременно кивая:

— В школу. Мы присоединяемся к бойкоту. Уиз в гробу перевернулась бы, если б увидела стадо черножопых в одном школьном коридоре со своей внучкой. Что, не так, скажешь?

Уиз, или Уиззи, они звали свою покойную маму. При жизни Луизу Флэнаган так могли называть только дети, и то за глаза.

— Спорить трудно, — признает Мэри Пэт. — Но как же их образование?

— Все у них будет нормально. Вот увидишь: месяц, максимум два — и город поймет, что мы не прогнемся! — Большая Пег заговорщицки подмигивает. — Чинуши еще пойдут на попятный.

Сами слова — и тон, каким они произнесены, — звучат громко, но пусто. И страх, который снедал Мэри Пэт весь день, возвращается.

Большая Пег видит, как глаза сестры наполняются слезами.

— Ну-ну, все будет хорошо.

Впервые за бог знает сколько времени Мэри Пэт смотрит сестре в глаза и хрипло шепчет: