— У вампиров сильнейшая аллергическая реакция на такую воду, — добавил Пестряк. — Если они её проглотят, у них распухнет горло, закрыв дыхательные пути. Поэтому я всё время ношу морскую воду с собой.

— Но разве для этого им не нужно её проглотить? — спросила Валькирия.

— Ну да…

— А как вы заставите вампира проглотить воду, прежде чем он вас убьёт?

Пестряк моргнул и ничего не ответил.

— Не важно, — быстро сказала Валькирия. — Уверена, вы что-нибудь придумаете. Например, зальёте воду ему в рот, когда он соберётся вас укусить.

Плечи Пестряка поникли, и Валькирии стало неловко, что она нашла слабое место в его плане.

— Оставьте меня, — жалобно произнёс профессор.

— Простите… — начала Валькирия, но он поднял руку.

— Не надо извиняться. Я медицинский и научный гений, но определённо не тактический гений. Только подумай! Последние сто восемьдесят лет я не боялся вампиров, потому что на шее у меня висел пузырёк с солёной водой. Какой идиот!

Пестряк зашаркал прочь, а Скалдаггери похлопал Валькирию по плечу.

— Поздравляю, — сказал он. — Ты только что вернула ему трёхсотлетний невроз. На этом наша работа здесь закончена.

Валькирия последовала за детективом, чувствуя себя ужасно. Они прошли мимо двух ассистентов в белых лабораторных халатах, Стентора и Цивета, которые боролись в пустой комнате. Валькирия была здесь бесчисленное количество раз, и подобные зрелища не были редкостью. Ассистенты махнули им и продолжили бороться.

Валькирия первой спустилась по лестнице, подошла к экрану и шагнула наружу. Она спрыгнула со сцены, повернулась и стала ждать детектива. Он прошёл сквозь изображение двери, и мгновение спустя фильм зарябил, экран погас, и они оказались в полумраке. Скалдаггери спустился со сцены, и занавес у них за спиной начал закрываться.

— Кто звонил? — спросила Валькирия, стараясь забыть о случившемся у Пестряка.

— Великий Маг, — ответил Скалдаггери. — Снова проверял, как у нас дела. Желание найти барона делает его… довольно раздражительным.

— Он всегда раздражительный.

— Похоже, теперь его раздражение вышло на новый уровень.

— Как бы мне хотелось, чтобы Мериториус был жив. Он был хорошим Великим Магом. А Гилд… Он похож на политика, которому надо угодить людям.

Они вышли из кинотеатра на яркий солнечный свет, и Скалдаггери ничего не ответил, пока они не подошли к «Бентли».

— Мы должны встретиться с Танит в библиотеке, поэтому я отвезу тебя туда и присоединюсь к вам позже, если ты не против.

— Куда вы собрались?

— Никуда… Ничего особенного. У меня есть… кое-какие дела.

— Почему вы замешкались?

— Прости?

— Вы сделали паузу. У вас есть… кое-какие дела. Почему вы сделали паузу?

— Так получилось, я просто…

— Вы что-то задумали.

— Нет…

— Тогда почему вы замешкались?

— Садись в машину.

Валькирия села, и детектив уселся рядом с ней.

— Ремень безопасности, — приказал он.

— Почему вы замешкались?

Он опустил голову.

— Потому что я кое-что задумал.

— Почему я не могу поехать с вами?

— Потому что это нечто не совсем законное.

— Обещаете потом рассказать?

— Да.

— Тогда ладно. — Валькирия пристегнула ремень. — Поехали!

Валькирия вошла в многоквартирный дом и поднялась по лестнице, пройдя мимо мужчины, у которого не было тени. Она поднялась на третий этаж в тот самый момент, когда Чайна Печаль направлялась из библиотеки в свою квартиру.

— Валькирия, — сказала Чайна. — Как приятно снова тебя видеть. — На ней была светло-зелёная юбка и зелёный жакет ярче тысячи раздробленных изумрудов. На шее висело изысканное ожерелье.

— Какое красивое, — заметила Валькирия.

— Правда? Это ожерелье стоило жизни двум прекрасным мужчинам. Время от времени я надеваю его в память об их жертве. А иногда ношу его, потому что оно подходит к этой юбке. Зайдёшь?

— Конечно, — ответила Валькирия и вслед за Чайной прошла в квартиру, закрыв за собой дверь.

Валькирия ни за что бы в этом не призналась, но ей ужасно нравилась квартира Чайны. На полу лежал великолепный ковёр с замысловатым узором, убранство было элегантным и сдержанным, а вид Дублина из окон казался более красивым и романтичным, чем на самом деле.

— Что новенького? — спросила Чайна, взяла стопку писем и начала их просматривать.

— Ничего особенного. Но сегодня утром на меня напали.

— Правда?

— Вампир и его слуги.

— Терпеть их не могу, — сказала Чайна. — После их укуса заражённому приходится пережить две ночи бессмысленного рабства, и, если его не вылечить, он превратится в настоящего вампира. Ужасное состояние. Ты узнала его имя?

— Сумрак.

— Да, я знаю Сумрака. Он очень мстительный. У меня был помощник, который чем-то его рассердил. Сумрак выслеживал его много лет, но в конце концов всё-таки убил. И смерть не была мгновенной. Много крови, криков и… — Чайна замолчала и улыбнулась. — Прошу прощения. Должна признать, в последнее время у меня дурное настроение. Из-за этого Гротеска всё, над чем я так упорно трудилась — моя библиотека, коллекция, репутация, — может исчезнуть в мгновение ока.

— Со всем остальным миром, — напомнила ей Валькирия.

— Да. Это было бы обидно. — Чайна отложила письма в сторону. — Ты его уже видела? Барона?

— Пока нет.

Чайна села на роскошный и вместе с тем изящный диван.

— Необыкновенный человек. Он считает себя прямолинейным. Но это совершенно не так. Он так же заносчив, как Серпин, но тот был независимым и думал исключительно о своих интересах, в то время как барон исполнял свой долг бескорыстно и с непоколебимой слепой верой. То, что начал Серпин, Мститель хочет закончить. Для него возвращение Безликих — единственное, что имеет значение.

— Кажется, вы его хорошо знаете.

— Да. Разве Скалдаггери тебе не рассказывал? Я тоже поклонялась Безликим.

Кровь отхлынула от лица Валькирии.

— Что?

Чайна улыбнулась.

— Очевидно, он тебе не рассказывал. Мы с Блиссом выросли в семье, которая почитала тёмных богов. Мой брат отверг эти учения в раннем возрасте, а у меня на это ушло время. Пока я им поклонялась, я присоединилась к маленькой группе единомышленников, среди которых был барон. Помнишь, я говорила, что нет никого опаснее фанатика? Мы были опасны даже по меркам фанатиков.

— Я не знала…

Чайна пожала плечами.

— Я была молодой, глупой и высокомерной. Я изменилась. Я уже не такая глупая. — Она рассмеялась.

Валькирия заставила себя улыбнуться.

— И теперь ты снова задаёшься вопросом, можно ли мне доверять, — продолжала Чайна. — Когда Скалдаггери впервые упомянул обо мне, что он сказал?

— Он сказал, чтобы я вам не доверяла.

— Потому что я недостойна доверия, Валькирия. Я способна подвергнуть опасности тех, кто мне близок, ради своей выгоды. Я плохой человек, милая. Я не из хороших парней.

— Тогда почему он всё равно вам доверяет?

— Потому что он сам изменился, и он не лицемер. Он не станет осуждать меня за прошлые поступки, если только я снова не превращусь в того же человека, каким когда-то была. Война с Меволентом изменила всех, кто в ней участвовал. Мы обнаружили внутри себя нечто, в чём нам не хотелось бы признаться.

— И что обнаружил Скалдаггери?

— Гнев. Его семью убили у него на глазах, и, когда он вернулся из мёртвых, гнев вернулся вместе с ним. У большинства людей столь сильный гнев может гореть лишь до поры до времени. Но Скалдаггери — исключение из правил. Его гнев остался с ним.

— Что произошло?

— Он исчез. Если тебя интересует моё мнение, я думаю, он понял, на что способен и что у него есть выбор — позволить гневу поглотить себя или бороться. Поэтому он исчез. Его не было пять лет. Когда он вернулся, гнев был по-прежнему с ним, но появилось что-то ещё. Думаю, это было осознание. Новая цель. Он снова мог шутить, и это было здорово, потому что он один из немногих мужчин, способных меня рассмешить. Вскоре мы получили известие, что лорд Гнус пал, а потом Скалдаггери победил барона, и планы Меволента были разрушены.

— Куда он исчезал? На эти пять лет?

— Не знаю. Мы все думали, что он мёртв. Снова мёртв. Но он вернулся, когда мы в нём нуждались. Тут ты можешь на него рассчитывать — спасение в последнюю минуту. В этом он хорош.

В дверь постучали. Они встали и услышали в коридоре приглушённый голос, а потом громкий удар.

Чайна посмотрела на Валькирию.

— Иди в спальню, — быстро сказала она. — Не спорь со мной. Иди в спальню и закрой дверь.

Валькирия повиновалась, но оставила маленькую щёлочку, чтобы видеть, что происходит. Она увидела, как Чайна взяла телефон, а затем дверь квартиры распахнулась, и в комнату влетел худощавый человек в галстуке-бабочке. Он рухнул на пол и замер без движения.

В комнату шагнул незнакомец. Ему было лет за пятьдесят, у него были седые волосы и коротко подстриженная бородка. Тёмная одежда в военном стиле и начищенные до блеска ботинки. На поясе висела сабля.

— Привет, Чайна, — сказал он. — Рад тебя видеть.

— Барон Мститель, — медленно ответила Чайна и положила телефон. — Хотела бы я сказать то же самое. Зачем ты здесь?

— Хочешь сказать, что не знаешь?