Мой молчаливый ответ на ожидающее молчание каким-то образом влияет на атмосферу в комнате, пыль и катышки с пиджаков завихряются у кондиционера и дергано танцуют в косом луче света из окна, воздух над столом — как над стаканом только что налитой сельтерской. Тренер с легким акцентом — ни британским, ни австралийским, — говорит Ч. Т., что собеседование с абитуриентом, пусть это обычно и приятная формальность, окажет более яркое впечатление, если дать абитуриенту говорить самому за себя. Правый и средний деканы склонились друг к другу, что-то тихо обсуждают, их тела образовали нечто вроде вигвама из кожи и волос. Полагаю, скорее всего, теннисный тренер перепутал «оказать впечатление» с «создать впечатление», хотя тогда «оказать влияние», пусть и более неуклюжий оборот, с фонетической точки зрения здесь более уместен как ошибка. Декан с плоским желтым лицом подался вперед, оскалил зубы, кажется изображает тревогу. Он сводит ладони над поверхностью конференц-стола. Его пальцы как будто спариваются, я же расцепляю свои серии из четырех «X» и крепко хватаюсь за края стула.

Нам нужно откровенно побеседовать о потенциальных проблемах, связанных с моим поступлением, им со мной, начинает говорить декан. Потом заводит речь об откровенности и ее значении.

— У моего отдела накопились некоторые вопросы касательно результатов твоих тестов, Хэл, — он смотрит на цветную таблицу стандартизированных оценок в траншее, образованной его руками. — Приемная комиссия ознакомилась с результатами тестов, которые, — уверен, ты сам знаешь и сможешь объяснить, — которые, скажем так… ниже среднего.

От меня ждут объяснений.

Очевидно, этот действительно весьма искренний желтый декан слева и есть глава приемной комиссии. И, несомненно, маленькая птичья фигурка справа, стало быть, Спортивная часть, потому что морщины на лице гривастого декана в центре сложились в нечто, отдаленно похожее на выражение обиды, которое словно говорит «Я-ем-какую-то-дрянь-и-чрезвычайно-рад-что-мне-есть-чем-ее-запить», — профессиональное выражение сомнения у научных работников. Стало быть, Незатейливая Верность Стандартам сидит в середине. Мой дядя смотрит на Спортивную часть так, словно сбит с толку. Слегка ерзает на стуле.

Несоответствие между цветом рук и цветом лица у Приемной комиссии просто поражает.

— …результат устных экзаменов немного ближе к нулю, чем мы привыкли видеть у абитуриентов, особенно по сравнению с академсправкой из образовательного учреждения, где занимают руководящие должности твоя мать и ее брат… — он читает прямо с листа в эллипсе рук, — …судя по которой, за последний год результаты, да, немного снизились, но под «снизились» я подразумеваю то, что они стали выдающимися, тогда как последние три года были просто невероятными.

— Запредельными.

— В большинстве учебных заведений не ставят пятерок с несколькими плюсами, — говорит Литературная кафедра, выражение лица декана невозможно интерпретировать.

— Такое… как бы это сказать… несоответствие, — говорит Приемная комиссия, его лицо выражает откровенность и обеспокоенность, — должен признаться, служит своего рода тревожным сигналом потенциальной озабоченности при рассмотрении твоей кандидатуры на поступление.

— Тем самым мы просим тебя объяснить это несоответствие, если не сказать прямо — жульничество, — у Учебной части тонкий голосок, довольно абсурдный, учитывая огромный размер головы.

— Конечно же, под «невероятными» вы имели в виду очень-очень-очень впечатляющие, а не буквально «невероятные», конечно же, — говорит Ч. Т., кажется, не спуская глаз с тренера, который стоит возле окна и потирает шею под затылком. Пейзаж за огромным стеклом скудный — лишь слепящий свет и жаркое марево над растрескавшейся землей.

— Кроме того, ты предоставил нам не две, как положено, а целых девять вступительных работ, некоторые из них объемом с целую монографию, и все без исключения… — новый лист, — оценены разными рецензентами как «блистательные»…

Литкафедра:

— В своей оценке я намеренно использовал эпитеты «лапидарный» и «утонченный».

— …но в таких областях и с такими темами, — уверен, ты их хорошо помнишь, Хэл: «Неоклассические допущения в современной прескриптивной грамматике», «Прикладное применение новых трансформаций Фурье в голографически-миметическом кинематографе», «Становление героического стазиса в эфирном интертейнменте»…

— «Грамматика Монтегю и семантика физической модальности»?

— «Человек, который начал подозревать, что он сделан из стекла»?

— «Третичный символизм в юстинианской эротике»?

Теперь широко обнажая дряблые десны:

— Достаточно сказать, что нас искренне и откровенно беспокоит, что обладатель таких плачевных результатов тестов — впрочем, наверняка объяснимых, — является единственным автором этих работ.

— Не уверен, понимает ли Хэл, на что вы намекаете, — говорит мой дядя. Декан посередине теребит лацканы пиджака, разглядывая удручающие данные на распечатках.

— Приемная комиссия хочет сказать, что строго с академической точки зрения тут видятся проблемы с поступлением, которые Хэлу следует помочь уладить. В первую очередь абитуриент для университета — это будущий студент. Мы не можем принять студента, если есть основания полагать, что у него котелок не варит и его успехи на поле не играют никакой роли.

— Декан Сойер, конечно, имеет в виду корт, Чак, — говорит Спортивная часть, вывернув голову так, чтобы одновременно обращаться еще и к Уайту, стоящему позади. — Не говоря уже о правилах ОНАНАСС [Ассоциация студенческого спорта Организации Независимых Американских Наций. // О нем была короткая публикация в узкоспециальном журнале «Законность» (Стуканов А. Дело ленинградских литераторов // Законность. 2004. № 8. С. 51–52), однако в ней оказалось много небрежностей и путаницы (в частности, само дело, следствие по которому длилось с февраля по июнь 1932 года, приписано к декабрю 1934-го). ]. Их следователи всегда ищут хотя бы малейший намек на мошенничество.

Университетский тренер по теннису смотрит на свои часы.

— Если допустить, что эти оценки по госэкзаменам отражают истинные способности абитуриента, — тихим серьезным фальцетом говорит Научная часть, все еще глядя на документы так, словно перед ним тарелка с чем-то несъедобным, — я вам так скажу: на мой взгляд, это нечестно. Нечестно по отношению к другим претендентам. Нечестно по отношению к университетскому сообществу, — он смотрит на меня. — И особенно нечестно по отношению к самому Хэлу. Принять юношу только за его спортивные достижения — значит использовать его. Мы постоянно находимся под сотней проверок. Если мы примем тебя с твоими госами, сынок, нас могут обвинить в том, что мы тебя используем.

Дядя Чарльз просит тренера Уайта спросить Спортивную часть, стали бы они чинить препятствия, если бы я, скажем, был привлекательным для спонсоров гениальным футболистом. Я чувствую знакомую панику из-за того, что меня могут неправильно понять, в груди все грохочет. Я прикладываю все усилия для того, чтобы молча сидеть на стуле, без выражения, мои глаза — два огромных бледных нуля. Мне обещали помочь пройти через все это.

Но у дяди подавленный вид, словно его загнали в угол. Когда его загоняют в угол, в голосе Ч. Т. появляется странный тембр, как будто он кричит, уходя вдаль.

— Оценки Хэла в ЭТА — и здесь я должен подчеркнуть, что это академия, а не какие-нибудь лагерь или фабрика, именно академия, она аккредитована Содружеством Массачусетс и Североамериканской ассоциацией спортивных академий, сосредоточена на воспитании игроков и студентов, основана выдающимся интеллектуалом, чье имя, полагаю, вам не нужно напоминать, по строгой оксбриджской модели обучения Квадривиум-Тривиум, оснащена всем нужным оборудованием и укомплектована сертифицированным персоналом, — показывают, что котелок у моего племянника варит так, что переварит все, что надо переварить в Пасифик-10, и что…

Делинт подходит к тренеру по теннису, который качает головой.

— …он сможет почувствовать во всем происходящем отчетливый привкус предвзятости к неприоритетным видам спорта, — говорит Ч. Т., закидывая сначала левую ногу на правую, потом правую на левую, пока я слушаю, невозмутимо и внимательно.

Теперь насыщенная тишина в комнате стала враждебной.

— Мне кажется, сейчас самое время дать слово абитуриенту самому говорить за себя, — очень тихо говорит Научная часть. — Это, кажется, невозможно, пока вы находитесь здесь, сэр.

Спортивная часть устало улыбается из-под ладони, которой массирует переносицу:

— Может, подождешь секунду за дверью, Чак?

— Тренер Уайт мог бы проводить мистера Тэвиса и его помощника в приемную, — говорит желтый декан, улыбаясь в мои рассеянные глаза.

— …убедили, что все было улажено заранее, учитывая… — говорит Ч. Т., пока его и Делинта ведут к двери. Тренер по теннису потягивает гипертрофированную руку.

— Мы все здесь друзья и коллеги, — говорит Спортивная часть.

Это конец. Мне вдруг приходит в голову, что знак EXIT для человека, родным языком которого является латынь, выглядел бы как подсвеченная красным надпись «ОН УХОДИТ». Я бы подчинился позыву броситься и опередить их по дороге к двери, если бы был уверен, что именно это в итоге увидят присутствующие. Делинт что-то шепчет тренеру по теннису. Доносятся звуки клавиатур и телефонных консолей, когда дверь ненадолго открывается, потом плотно закрывается. Я наедине с руководящими лицами.

— …не хотели никого оскорбить, — говорит Спортивная часть, на нем желто-коричневый летний пиджак и галстук в мелких завитушках, — речь идет не только о физических способностях, которые, поверь мне, мы уважаем и хотим видеть на своей стороне.