Дэвид Игнатиус

Совокупность лжи

Посвящается Еве

Предисловие автора

Описанные в книге события слишком похожи на реально происходящие в наши дни, но тем не менее это произведение целиком и полностью художественное. Персонажи романа, организации, в ней упомянутые, являются вымышленными. Я дал разведывательному ведомству Иордании название, совпадающее с настоящим, но лишь для колорита, а все остальное — выдумка. Я в большом долгу перед моими друзьями из самых разных стран, которые разделяют со мной смешанное чувство восхищения и отчаяния, возникающее при мысли о Ближнем Востоке, и которые в течение многих лет старались направить меня на путь истинный. Они, отважные, рискующие собой ради того, чтобы сделать жизнь в этой части света лучше, и есть настоящие герои книги.

Нескольким людям я хочу выразить особую благодарность. Джонатану Шиллеру, с которым мы дружим уже более сорока лет и который любезно предоставил мне рабочее место в своей юридической фирме «Бойе, Шиллер и Флекснер», где я долгими месяцами украдкой работал над книгой. Еве Игнатиус и Гаррету Иппсу, прочитавшим первые варианты рукописи. Моим несравненным литературным агентам, Рафаэлю Сагейлину, Бриджит Вагнер и Эбену Гильфенбауму, которые постоянно подбадривали и подгоняли меня. Бобу Букмэну из «Криэйтив артист эдженси», который дал мудрые советы по поводу сюжета и персонажей. Моему редактору Стерлингу Лоуренсу из издательства «Нортон», который проводил настоящие мастер-классы по писательскому искусству, покрывая поля рукописи едкими примечаниями. И наконец, моему другу и начальнику из «Вашингтон пост» Дональду Грэхэму.

Обман и введение противника в заблуждение всегда были одним из основополагающих принципов войны. Рюс де гер, военные хитрости, в том или ином виде фигурируют практически во всех историях войн, начиная с троянского коня, а может, и раньше. В эти игры играют столь долго, что в настоящее время непросто выдумать новые методы маскировки намерений и концентрации сил. Более того, при разработке и осуществлении подобных планов следует действовать с максимальной тщательностью. В противном случае люди не только не обманут врага, но и выставят себя на посмешище.

Лорд Исмэй, предисловие к книге «Человек, которого никогда не было», 1953

На то, чтобы найти правильное тело, ушел почти месяц. Роджер Феррис выдвигал совершенно четкие требования: мужчина тридцати с небольшим лет, физически крепкий, предпочтительно — светловолосый, но совершенно определенно — европеоид. Без очевидных следов физических травм и заболеваний. И конечно же, без пулевых ранений. Иначе впоследствии все окажется чересчур сложным.

Большую часть этого времени Феррис находился на задании, на Ближнем Востоке, так что со всеми тонкостями пришлось разбираться его боссу, Эду Хофману. А Хофман не мог поручить поиск тела своим коллегам без риска того, что они оповестят комитет конгресса или еще где-нибудь напортачат. Однако в наши дни вы без труда можете найти среди военных человека, который сделает для вас почти всё. Так что Хофман связался с одним амбициозным полковником из штаба Джей-2 в Командовании спецопераций на базе ВВС Мак-Дилл во Флориде, который уже помогал ему в других делах. Он объяснил, что ему нужна услуга, и на сей раз весьма странная. Нужен мужчина, белый, ростом примерно метр восемьдесят, среднего возраста, достаточно мускулистый, чтобы можно было поверить, что это оперативник, но не слишком, чтобы не быть похожим на простого стрелка. В идеале кандидат также не должен быть обрезанным. И он должен быть мертв.

Полковник нашел тело спустя три недели в морге на юге Флориды. Для этого он воспользовался услугами отставных офицеров, работающих частными охранниками и заявлявших, что они могут сделать буквально все. Найденный мужчина погиб за день до этого — он утонул, катаясь на доске у побережья Мексиканского залива. Он был юристом из Чикаго, а здесь проводил отпуск. Физически крепкий, шатен, без всяких болячек и с крайней плотью. Его звали Джеймс Борден, ему было (пока он не умер) тридцать шесть. Тело абсолютно подходило им по всем параметрам, за исключением одного — через два дня его должны были кремировать в Хайленд-парке в штате Иллинойс. Это было проблемой. Хофман спросил полковника, приходилось ли ему когда-нибудь инсценировать незаконное вторжение с подменой трупов. Полковник ответил, что нет, но он с энтузиазмом сделает все. В ЦРУ Хофман не часто слышал такие заявления.

Они разработали операцию, по сути напоминавшую подтасовку карт. Один труп отправился в грузовом отсеке самолета в Форт-Майерс, другой — в О'Хэйр. Гробы были одинаковыми, но во втором лежало тело семидесятивосьмилетнего пенсионера, бывшего сотрудника страховой фирмы, умершего от сердечного приступа. Полковник отправил на похороны в Хайленд-парк сержанта, который должен был проследить за тем, чтобы в последний момент кому-нибудь не пришло в голову при всем народе открыть гроб. Конечно, они придумали страховочный вариант и на такой случай — рассказать что-нибудь об ужасной ошибке, которую допустила авиакомпания, перепутав два гроба при транспортировке, но поменять уже ничего нельзя, поскольку второе тело уже кремировано в Милуоки… Но этого не потребовалось.

Труп Джеймса Бордена не был идеален, но совсем чуть-чуть. Торс мускулистый, однако животик уже немного отвисает, да и на темени залысина. Кроме того, выяснилось, что у него было неопущение одного яичка. Чем больше Хофман размышлял по поводу этих несовершенств, тем больше они ему нравились. Это нормальные, обычные для человека небольшие отклонения, и за их счет обман станет куда более правдоподобным. В идеальной уловке всегда должны быть мелкие ошибки.

Теперь предстояло создать этому трупу историю. Он сменил имя, став вместо Джеймса Бордена Гарри Микером. Они сняли квартиру на имя Гарри Микера в Александрии, оформили на него домашний и мобильный телефоны. Взяв фотографию Бордена из его водительского удостоверения, выданного в Иллинойсе, они получили удостоверение личности из штата Виргиния, а затем и паспорт. Сотрудник вспомогательного отдела нанес на них все необходимые печати. Чтобы вставить в паспорт хорошую фотографию, коллега Хофмана Сами Азхар зашел на интернет-сайт фирмы, в которой работал Борден, и скачал его портрет, который фирма использовала для рекламных рассылок.

Легальной работой Гарри Микера стал пост в американском Управлении международного развития, поэтому пришлось изготовить идентификационную карточку ЮСЭЙД. Они также изготовили его визитные карточки, с личным добавочным номером на рабочем телефоне. Префикс был правильный, 712, но при звонке записанный звук звучал глухо, не как голос реального секретаря, а скорее как некоего человека, прикрывающего Микера. Они забронировали за Микером место на парковке у штаб-квартиры ЮСЭЙД в Рейган-билдинг на Пенсильвания-авеню и положили в его бумажник карточку с ее номером. Это было самым простым. Обычная процедура, когда ЦРУ создавало для сотрудника комплексное прикрытие. Теперь предстояло сделать из Гарри Микера реального человека.

Гарри была нужна одежда. Хофман совершенно игнорировал моду и надевал все, что покупала ему в «Таргете» жена, поэтому он не стал отправляться за такого рода покупками. Азхар направился в «Нордстром», чтобы подобрать одежду, соответствующую стилю жизни современного и легкого на подъем человека, типичного жителя Северной Виргинии. Одежда должна была быть стильной и удобной. Согласно разработанной легенде, Гарри Микер представлял собой многообещающего молодого сотрудника ЦРУ из Контртеррористического центра, располагавшегося в штаб-квартире в Лэнгли. Парень на средней ступени карьерной лестницы, старающийся поймать свой шанс, сообразительный, немного знающий арабский язык и смекалистый, — достаточно, чтобы возиться с деликатными поручениями. Они пока не знали точно, куда в конечном счете отправится это тело, но, скорее всего, это будет где-нибудь у северной границы Пакистана, а там бывает холодно. Поэтому Азхар купил блейзер из ткани средней плотности, широкие брюки в складку из шерстяной ткани фирмы «Докерс», белую рубашку, которую можно носить без галстука, и ботинки на рифленой резиновой подошве, в которых с одинаковым успехом можно было ходить и в городе и в горах. Всю одежду он несколько раз постирал, пока не сошел глянец новых вещей, но с ботинками дело обстояло сложнее. Они выглядели слишком новыми, даже после того, как их усиленно помяли. А нужно было, чтобы ботинки выглядели реально, так, будто в них не один день находились ноги, которые, между прочим, потеют. Азхар надел две пары носков, чтобы не стереть ноги, и неделю носил ботинки.

Что же с частной жизнью Гарри Микера? Феррис практически настоял на том, что Гарри Микер должен быть разведен, и это была вполне естественная мысль, которая возникла бы у любого, когда речь заходит о сотруднике ЦРУ. Итак, он бросил первую жену и сейчас находится в свободном полете. Чтобы сделать намек на это, Азхар изготовил письмо от некоего юриста, представляющего интересы «Эми», в котором юрист сообщал Микеру новый адрес бывшей жены для высылки алиментов, а также предостерегал его от попыток личных контактов с «Эми». То ли Микер дерьмо, то ли его жена нашла себе кого-то нового? В любом варианте это должно было сработать.

Что ж, теперь Гарри Микеру нужна подружка. Она должна быть хорошенькой, сексуальной и уравновешенной. Фильмы про Джеймса Бонда смотрели все, и джихадисты — не исключение, поэтому все люди считают, что у настоящего американского шпиона под рукой всегда должна быть хорошенькая «штучка». Хофман предложил фотографию блондинки с пышным бюстом в бикини, но Азхар возразил, что такие образы, наподобие Памелы Андерсон, — это чересчур. Да, девушка должна быть вполне сексуальной, но такой, о которой можно подумать, что она тоже может работать в Управлении. Феррис добавил к этому идеальный штрих — она должна быть афроамериканкой. Это несколько необычно и именно потому абсолютно правдоподобно. Хофман предложил кандидатуру своей секретарши, прелестной девушки с кожей цвета шоколада и ослепительной улыбкой. Он спросил ее, не возражает ли она против того, чтобы сфотографироваться в блузке с глубоким вырезом. Ее звали Дениз, что вполне укладывалось в их концепцию, и, когда фотография была готова, Хофман попросил ее подписать снимок: «Люблю тебя, милый. Дениз» — и нарисовать маленькое сердечко.

Феррис подумывал о том, чтобы сочинить для Микера любовное письмо, но затем решил, что это будет выглядеть надуманно. Ведь люди уже не пишут любовных писем на бумаге, они посылают их по электронной почте. Конечно, у Гарри Микера вряд ли будет при себе компьютер, но Азхар составил несколько текстовых сообщений и записал их в мобильный. Эти два сообщения были отправлены с телефона Дениз. Первое состояло из двух простых слов — «мой сладкий». «Возвращайся, милый, очень скучаю по тебе, целую» — было в следующем. Сексуально, но не грубо. Хофман сказал, что хорошо бы положить Гарри в бумажник презерватив, подразумевая, что он не прочь гульнуть на сторону, оказавшись вдали от дома.

Дело с мобильным оказалось хлопотным. Азхар ввел в него номера Дениз, штаб-квартиры ЮСЭЙД, а затем вписал имя и телефон еще одной воображаемой подружки, Шейлы, а также вымышленного друга Расти, не став выдумывать для него чего-то сложного и попросту вписав свой домашний номер. Чтобы подбросить кусок мяса для наживки, Азхар сделал несколько звонков на мобильный Микера с внутренних телефонов ЦРУ, в которых был хорошо известный префикс 482. Еще несколько приманок во «Входящие» и «Исходящие» — пара ресторанов в «Маклин», неподалеку от Управления, несколько номеров из Пентагона, номера посольств США, в Исламабаде и Тбилиси. Мобильный телефон — это своего рода цифровой дневник жизни любого человека. И не надо было долго возиться с телефоном Гарри Микера, чтобы заподозрить, что у этого человека была жизнь, полная секретов.

В один из дней поздней осенью они принялись одевать труп. Это происходило в специально оборудованной холодной комнате, которую Хофман распорядился устроить в подземном помещении ЦРУ под поверхностью Северной стоянки. Кожа Гарри была цвета пожелтевшей слоновой кости или гаснущей неоновой лампы и ледяная на ощупь. Волосы слегка спутаны, поэтому их пришлось сбрить почти полностью, так что труп стал немного напоминать Брюса Уиллиса. Обнаженный Гарри лежал на каталке, со своим неопустившимся яичком и всем прочим.

— Боже, наденьте на этого парня хоть какую-то долбаную одежду! — сказал Хофман.

Он подразумевал короткие трусы, но Азхар дернул головой. «Думаю, нет», — сказал он. Они нашли застиранные «боксеры» и натянули их на тело. С минуту они думали, следует ли Гарри носить майку, потом решили, что это будет слишком изнеженно. Надеть на него рубашку и брюки было просто, но вот ботинки оказались еще одной проблемой. Ноги были холодными и твердыми от трупного окоченения и совершенно не гнулись в пальцах и голеностопе. Хофман послал секретаршу купить портативный фен, при помощи которого они слегка прогрели ступни, чтобы они хоть как-то сгибались.

Наконец настала очередь карманного мусора — всяких мелких бумажек в карманах и бумажнике, которые либо сделают Гарри Микера правдоподобным, либо выдадут его с головой. У них был чек из «Афганской долины», ресторана в «Маклин», куда часто ходили на ланч сотрудники ЦРУ, чек, проплаченный с карточки «Виза», оформленной на Микера. Хофман добавил еще один чек, из любимого ресторана сотрудников Управления, где их счета оплачивались как накладные расходы, — «Колвин ран таверн» Кинкида, в Тайсон-Корнер. Примерно двести долларов за обед на двоих. Возможно, у Гарри появились серьезные намерения относительно Дениз. Феррис добавил к этому карточку из ювелирного магазина в Фэйрфаксе с припиской от руки: «2 карата — 5000 баксов???» Гарри подумывал о том, чтобы обручиться, но денежный вопрос его беспокоил. Азхар присоветовал положить квитанцию из химчистки «Паркс фабрик кэа» в торговом центре «Маклин». Люди постоянно забывают забрать вещи из стирки, отправляясь в поездку. Да, и еще чек с заправки «Экссон» на шоссе 123, перед въездом в Управление. Хороший штрих. Как и купон на бесплатную мойку на заправке в Александрии, неподалеку от квартиры Гарри.

Хофман подумал, что у Гарри должен быть плеер, iPod, и они принялись спорить, какую музыку должен был предпочитать их воображаемый сотрудник. И тут Азхара осенило — в плеере не должно быть музыки, там должен быть курс арабского языка. Кто бы ни нашел тело, он часами будет вслушиваться в эти фразы, ища в них тайный код, пока не догадается, что это всего лишь курс разговорного арабского. Именно это должно было быть в плеере у амбициозного, заботящегося о самосовершенствовании оперативного сотрудника — до раздражения по-американски. У Хофмана оказался старый корешок билета с матча «Вашингтон Редскинс» в плей-офф, и он положил его Гарри в один из карманов куртки.

Финишные штрихи будут позднее. Документы, которые Гарри собирался передать своему связному в «Аль-Каеде». Фотографии и телеграммы, которые взорвутся, как виртуальные бомбы замедленного действия, когда они распространятся по Сети. Свидетельства того, что враг начинает разлагаться, его предают собственные сотрудники. Со всей тщательностью они создавали ядовитую пилюлю, аккуратно обернутую, выглядящую искушающе достоверно, так, чтобы враг сразу ее заглотил. Гарри Микер был этой пилюлей, которая могла отравить и взорвать все тело врага, от артерий до капилляров. Но сначала враги должны были поверить в эту ложь.

Глава 1

Берлин

Спустя четыре дня после взрыва заминированного автомобиля в Милане Роджер Феррис отправился в Берлин вместе с шефом иорданской разведки Хани Саламом. На базе в Аммане творился настоящий хаос: весь седьмой этаж стоял на ушах, крича и требуя хоть какой-то информации о подрывниках в Милане, которую директор смог бы представить президенту. Ну, да в штаб-квартире всегда вопят по любому поводу, подумал Феррис. Поездка с Хани куда важнее. И на этот раз он был прав.

Феррис слышал много историй о могуществе иорданского разведывательного ведомства. Но до поездки в Берлин ему еще не приходилось видеть его сотрудников в деле. Вербовка планировалась и готовилась месяцами, но на стадии выполнения оказывалась проще пареной репы. Проблема, имеющая единственное решение. Феррис не задумывался о том, сколь много сложных деталей не попадало в поле его зрения, лабиринт выглядел столь совершенным, что не приходило в голову спросить, не является ли он частью другого, куда более сложного. Путь к выходу был ярко освещен, так что вы даже и не думали о том, не вход ли это куда-то еще.

Они отправились в многоквартирный дом в восточном пригороде Берлина. Бледное октябрьское солнце придавало облакам металлический отблеск, квартал был окрашен в цвета грязно-коричневой штукатурки, масляных луж на выбоинах в асфальте и старых ржавых «трабантов», припаркованных у бордюра. Вдалеке посреди улицы несколько мальчишек турецкой внешности пинали футбольный мяч, доносился шум машин с Якобштрассе, находившейся в квартале отсюда. Кроме этого ничто не нарушало тишину. Впереди виднелся квартал мрачных многоквартирных домов, построенных десятилетия назад для рабочих близлежащего завода. Теперь они стали городскими руинами, пристанищем иммигрантов, незаконных поселенцев и немногих стареющих немцев, слишком оцепеневших или деморализованных, чтобы переехать отсюда. Из немногих открытых окон доносились запахи еды, но не шницелей и капусты, а чеснока и дешевого оливкового масла.

Феррис был ростом под метр восемьдесят, с блестящими черными волосами и мягкими чертами лица. Он часто улыбался, а искорка в его глазах создавала впечатление интереса даже тогда, когда этого и близко не было. Единственным изъяном в его внешности была хромота, результат ранения, случившегося полгода назад, когда в его машину, ехавшую к северу от Балада в Ираке, выстрелили из РПГ. Феррису повезло. Ногу изрешетило осколками, но он выжил в отличие от агента-иракца, который вел машину. Все говорят, что настоящие разведчики — неприметные люди, которых трудно выделить из толпы в людном месте. С этой точки зрения Феррис выбрал себе неправильную профессию. Он был жаден до нового и нетерпелив, всегда ища того, чего у него еще не было. И это тоже делало его заметным.

Он шел позади Хани и Марвана, его помощника. Аккуратно перешагивая через всевозможный хлам, рассыпанный вокруг переполненного мусорного бака, они направились к черному ходу. Стена была испещрена причудливо выписанными буквами граффити на смеси немецкого и турецкого языков. Слово рядом с дверью, похоже, означало «Аллах». А может, «АББА». Хани приложил палец к губам и показал на окна на третьем этаже. Сквозь коричневые занавески пробивался свет. Их цель дома, ничего странного. Люди Хани следили за квартирой несколько месяцев, и они не были склонны ошибаться.

Хани Салам был худощавым, элегантно одетым иорданцем с блестящими черными волосами, слишком черными для человека, которому уже под шестьдесят, но седина в усах выдавала его возраст. Он возглавлял Управление общей разведки — так называли иорданское разведывательное ведомство. Властный, учтиво говорящий мужчина; люди обычно почтительно обращались к нему, называя его Хани-паша. Феррис поначалу считал его опасным, но после пары недель общения стал воспринимать как эстрадного певца Дина Мартина, только в арабском обличье. Хани Салам был крут, от сверкающих ботинок и до дымчатых темных очков. Как и большинство преуспевающих людей на Востоке, он вел себя сдержанно и даже несколько застенчиво. Его изящные манеры напоминали британские, знакомые Феррису по семестру, давным-давно проведенному на стажировке в Сандхерсте. Но фундаментом характера этого человека был дух вождя племени бедуинов, великодушного, но скрытного. Такие люди никогда не расскажут вам всего, что они знают.