— Наверное, они делают это медленно, — предположила я. — Или под водой. Или ждут осени.

— Осени? — переспросил Джейми. — Что-то мне все-таки не хочется жить на юге. А в Бостоне жарко?

— В это время года — да. И жутко холодно зимой. Уверена, ты привыкнешь к жаре. И к насекомым.

Джейми стряхнул с плеча комара и глянул на берег.

— Может, привыкну, — сказал он, — а может, и нет, но пока…

Он крепко стиснул меня и перекатился по камню. Мы грациозно, как два полена, свалились в воду.

Мы снова лежали на камне, едва касаясь друг друга. Последние капли влаги высыхали на прохладной коже. На другой стороне речки ветви ив касались воды, а кроны чернели на фоне заходящего полумесяца. За ивами на долгие мили простирался девственный лес, ведь города пока ютились лишь на самом краю континента.

Джейми проследил за моим взглядом и угадал, о чем я задумалась.

— Совсем не похоже на то, где ты была в своем времени, да? — кивнул он на полную листвы темноту.

— Пожалуй. — Я сплела свои пальцы с его, рассеянно поглаживая широкие костяшки Джейми. — Дороги будут вымощены, но не булыжниками, а скорее покрыты твердым, гладким веществом… его изобретет шотландец по фамилии Макадам.

Джейми изумленно хмыкнул.

— Значит, в Америке будут жить шотландцы? Здорово.

Я вглядывалась в колеблющиеся тени, словно могла как по волшебству создать из них процветающие города, которые однажды здесь вырастут.

— В Америке будет полно разных людей. И они освоят все земли, отсюда до Западного побережья, которое назовут Калифорнией. А пока… — Я слегка вздрогнула, несмотря на теплый воздух. — Здесь только три тысячи миль дикой местности. И больше ничего.

— Ага, ничего, кроме тысяч кровожадных дикарей, — рассудительно заметил Джейми. — И странных злобных тварей.

— Ну да, — согласилась я. — Наверное.

Эти мысли выбивали меня из колеи. Конечно, в принципе я знала, что в лесах живут индейцы, медведи и прочите лесные обитатели, но сейчас перед нами стояла вполне реальная перспектива внезапно столкнуться с ними лицом к лицу.

— А что будет с индейцами? — полюбопытствовал Джейми, тоже всматриваясь во тьму, как будто пытался рассмотреть в тенях будущее. — Их победят и прогонят?

Я снова вздрогнула и поджала пальцы ног.

— Да, так и будет. Большинство убьют. Немало бросят в тюрьмы.

— Ну и хорошо.

— Как посмотреть, — сухо сказала я. — Не думаю, что индейцы с тобой согласятся.

— Пожалуй, — отозвался Джейми. — Но когда чертов демон попытается содрать с меня скальп, меня что-то не очень будет волновать его мнение, саксоночка.

— Нельзя так просто их обвинять, — возразила я.

— Очень даже можно. Если индеец сдерет с тебя скальп, то я еще как его обвиню, уж поверь.

— А тебе понравится, если вдруг появятся чужаки, которые будут убивать твой народ и лишат тебя родной земли, где вы жили испокон веков?

— Уже появились, — жестко сказал Джейми. — Иначе я по-прежнему жил бы в Шотландии, верно?

— Ну… — запнулась я. — В смысле… в таких обстоятельствах ты бы тоже сражался, так?

Джейми глубоко вздохнул.

— Если англичанин нападет на мой дом, — произнес он, — конечно, я с ним сражусь. И убью не моргнув глазом. Но я не буду сдирать с его головы кожу и размахивать ею как флагом. И причиндалы его есть не стану. Я не дикарь, саксоночка.

— Я и не говорила, что ты дикарь! Просто…

— Кроме того, — неумолимо продолжал он, — я не собираюсь убивать индейцев. Пусть только ко мне не лезут, тогда и я их ничуть не побеспокою.

— Уверена, их такая новость обрадует, — пробормотала я, решив, что на сегодня довольно уговоров.

Мы лежали, прижавшись друг к другу, и смотрели на звезды. Я вдруг почувствовала себя до слез счастливой — и одновременно напуганной. Сколько еще проживут наши чувства? Когда-то я считала, что вечно, но я была куда моложе…

Скоро, даст бог, мы осядем, найдем свой дом, начнем новую жизнь. Это предел моих мечтаний. Однако с моего возвращения прошло всего несколько месяцев. Каждое касание, каждое слово пока переплетались с воспоминаниями и отдавали ощущением первой встречи. Что случится, когда мы вновь друг к другу привыкнем, бок о бок погружаясь в рутину?

— Как думаешь, я тебе надоем? — пробормотал Джейми. — Когда мы осядем?

— Я только что подумала то же самое о тебе.

— Нет, — сказал он с улыбкой в голосе. — Мне-то ты точно не надоешь, саксоночка.

— Откуда ты знаешь?

— Раньше такого не было. Мы были женаты три года, и в последний день ты оставалась для меня такой же желанной, как в первый. Даже больше, наверное, — добавил он тихо, тоже вспоминая, как мы на прощание занимались любовью, прежде чем Джейми отправил меня в будущее сквозь камни.

Я наклонилась и поцеловала его. Теперь он был чистым и свежим, однако по-прежнему слегка пах былой страстью.

— Ты для меня тоже.

— Тогда не думай об этом, саксоночка, и я не стану. — Джейми погладил меня по волосам, убирая влажные кудри со лба. — Наверное, я всю жизнь буду тебя любить. Сколько я ни спал с тобой, ты все равно находишь чем удивить, как сегодня.

— Да? А что я сделала?

— Ну… хм… я не… то есть… — вдруг смутился он.

— М-м? — Я поцеловала кончик его уха.

— Когда я пришел… то, что ты делала… то есть… ты делала то, что я подумал?

Я улыбнулась, уткнувшись в его плечо.

— Зависит от того, что ты подумал.

Джейми перекатился на бок.

— Сама прекрасно знаешь.

Я коснулась его подбородка с выступившей щетиной.

— Да, я знаю. И ты прекрасно знаешь. Зачем спрашивать?

— Ну, я… я не думал, что женщины таким занимаются, вот и все.

— Занимаются. Мужчины тоже, — чуть улыбнулась я. — Ты точно. Сам говорил, что когда был в тюрьме…

— Это другое дело! — Джейми шевельнул губами, подбирая слова. — Я… тогда не было другого выхода. Не мог же я…

— А вне тюрьмы? — Я села и поправила влажную копну волос, поглядывая на него через плечо.

Кажется, Джейми покраснел.

— Ну… — буркнул он. — Ладно, признаю. А ты… того… часто? — Последнее слово вырвалось хрипом.

— Смотря что значит «часто». Я несколько лет пробыла вдовой, знаешь ли.

Джейми потер губы костяшками, глядя на меня с любопытством.

— Да, конечно. Просто… для меня новость, что женщины. — Его все больше охватывало восхищение. — А ты можешь… кончить? Без мужчины, в смысле?

Я расхохоталась, и мой смех эхом унесся прочь.

— С мужчиной куда приятней. — Я коснулась его груди, мягко обвела сосок пальцем, наблюдая, как Джейми покрывается мурашками. — Гораздо, — добавила я тихо.

— Это ведь хорошо?

Он был горяч — горячее, чем воздух вокруг нас, — и я сперва хотела отпрянуть, но сдержалась. Пот тут же заструился по коже.

— А мы еще никогда не занимались любовью вот так, — проговорил Джейми. — Да мы скользкие, как угри! Ты у меня из рук выскальзываешь… — Он медленно провел ладонями по моей спине, надавливая большими пальцами на позвоночник.

— Это потому, что в Шотландии слишком холодно и мы не потеем как свиньи. Слушай, а свиньи вообще потеют? Любопытно.

— Не знаю, я таким со свиньей не занимался. — Джейми лизнул мою грудь. — Знаешь, саксоночка, ты на вкус как форель.

— Как что?!

— Свежая, мягкая и самую малость соленая, — пояснил он, приподняв голову, и продолжил спускаться.

— Щекотно! — Я вздрагивала от касаний его языка.

— Ага, так и должно быть. И вообще, что-то не по душе мне мысль, что ты можешь совсем без меня получать удовольствие.

— Не могу… ах!

— М-м? — донеслось снизу.

Я откинулась на спину, выгибаясь.

— Я говорю… «ах», — слабо повторила я.

А потом еще некоторое время не могла связать и пары слов, пока Джейми не отстранился, переводя дух. Я бережно убрала влажные пряди с его лица, а он поцеловал мою руку.

— Мне кажется, что я Ева, — тихо сказала я, наблюдая, как месяц опускается за темный лес. — На краю райского сада.

Джейми коротко фыркнул.

— Тогда я, выходит, Адам. У райских врат. — Он с тоской глянул на неизведанную тьму вдали и прижался щекой к моему животу. — Жаль только, что не знаю, вхожу я туда или наоборот.

Я рассмеялась, чем удивила Джейми, а потом обхватила его лицо руками, побуждая мягко улечься на мое влажное от пота тело.

— Входишь. В конце концов, ангела с огненным мечом не видать.

Он опустился на меня, горячий, словно в лихорадке, и я вздрогнула.

— Вот как? Может, ты его просто не заметила? — пробормотал Джейми.

И меня пронзил огненный меч, напрочь оторвав от реальности. Мы вспыхнули вместе, как яркие звезды в ночном небе, а потом рухнули с небес, опаленные и обессиленные. И наш пепел растворился в теплых водах первобытного моря, бурлящего зарождающейся жизнью.