Диана Палмер

Укрощение холостяка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Тиффани заметила его издалека. Кинг сидел верхом на могучем черном жеребце, о котором говорили, что он когда-то убил человека. Сейчас всадник и конь смотрелись поистине царственно. Кингмэн Маршалл был уважаемым человеком в округе Джейкобсвилл, штат Техас. Его семья владела ранчо Лэриат еще со времен Гражданской войны [Война между Севером и Югом в 1861 — 1865 гг. — Здесь и далее прим. перев. // — Нет, сеньор, не знаю. Никто их не видел! // — Вызови полицию. // — Хорошо, сеньор! (исп.)].

Весна — время клеймения скота. Поэтому не удивительно, что владелец Лэриата уже спозаранку был в седле. Кинг вообще предпочитал работу на ранчо. В офисе компании его видели довольно редко.

В этом году скот сбивали в стада с помощью вертолетов и гнали в огромный загон, где животных сортировали и выбраковывали, а также отделяли телят от маток. Это был тяжелый физический труд, подчас просто опасный, поэтому Кинг не разрешал Тиффани даже близко подъезжать к загону, но она и не думала ему подчиняться.

Ей непременно нужно было отвлечь его внимание от стада… Если бы только он посмотрел в ее сторону…

Тиффани встала на шаткую перекладину ограждения, стараясь не задеть острые шипы колючей проволоки, и помахала Кингу своим белым стетсоном [Широкополая ковбойская шляпа // Тебя мне видеть довелось. // Где та перчатка лунного цвета // и первых рос? // Ты — лучшая из роз! // (Перевод с исп. Г. Шмакова)]. В коричневых брюках для верховой езды, розовой блузке и высоких черных сапогах Тиффани выглядела весьма элегантно. Она была, что называется, девушкой на выданье. Ее отец, Хэррисон Блэр, одобрял увлечение дочери Кингом — его другом и деловым партнером. Если бы они поженились, он посчитал бы это знаком свыше. Правда, оставалось убедить в том же Кинга, который избегал Тиффани, а временами был с нею даже откровенно резок. Вряд ли девушке, едва достигшей совершеннолетия, удастся заполучить такого мужчину. Но Тиффани была в себе уверена, недаром же она красива и умна.

У нее были длинные темные волосы, которые она упорно отказывалась стричь, нежное личико с большими зелеными глазами и матовой кожей, стройная фигура. С лица ее почти никогда не сходила радостная улыбка.

Любовь к жизни била в ней через край, и в этом, по словам Хэррисона, Тиффани походила на свою давно умершую мать.

— Кинг! — позвала она звонким голосом, далеко разнесшимся в утренней тишине.

Тот обернулся. Даже на расстоянии она увидела, как холоден был взгляд его светло-голубых глаз.

Кинг Маршалл был богат. Он много работал, но и жил широко. Тиффани знала, что у него были женщины, хотя он не афишировал свои связи. Кинг вел жизнь настоящего мужчины — ни намека на мальчишество. Его богатый папаша воспитывал единственного сына в строгости, требуя от него беспрекословного подчинения.

Кинг подъехал к ограде и снисходительно улыбнулся девушке. Он был великолепно сложен: широкие плечи, узкие бедра, стройные ноги. Под расстегнутой красной клетчатой рубашкой была видна загорелая грудь. Красивые сильные руки сжимали поводья. Вот если бы они так же крепко сжимали в объятиях ее, Тиффани! Но он почти всегда относился к ней как к ребенку, иногда слишком надоедливому.

— Что-то ты сегодня рано, малышка, — заметил Кинг низким грудным голосом, по-техасски чуть растягивая слова. Взгляд его светлых глаз из-под широкополой шляпы был пронзительным.

— Мне завтра исполняется двадцать один год, — с некоторым вызывом заявила Тиффани, — и по этому случаю будет большой прием. Приглашаю тебя, только не смей никого приводить. Будешь моим весь вечер. На день рождения принято дарить подарки, и ты будешь моим самым большим подарком.

Кинг снисходительно улыбнулся.

— Что ж ты меня раньше не предупредила, что я — подарок? Мне в субботу утром надо быть в Омахе.

— У тебя же есть самолет. Можешь на нем слетать.

— Мне и поспать когда-то надо, — пробормотал он.

— А это меня не интересует. — Тиффани кокетливо взглянула на него из-под длинных ресниц. — Приходи, а то я засуну под платье подушку и скажу, что во всем виноват ты. Твоя репутация пострадает, тебя вымажут дегтем, вываляют в перьях и с позором изгонят…

Это заявление, а также озорные искорки в ее глазах невольно вызвали у Кинга веселый смех.

— Ну, ты и штучка! Меня должны наградить медалью, если мне удастся одолеть оборонительные укрепления.

Интересно, что навело его на эту мысль? Наверно, отец рассказал ему, что гордится тем, как сдержанно его дочь ведет себя с мужчинами.

— Ох уж эти мне маленькие девочки с их детскими причудами, — задумчиво произнес Кинг, закуривая. — Ладно, так уж и быть, заеду на часок. Потанцую с тобой и провозглашу тост в честь твоего совершеннолетия, а потом уеду. Не могу себе позволить зря терять время.

— Работа тебя погубит, — жалобно протянула Тиффани. — Тебе только тридцать четыре, а выглядишь на все сорок.

— Времена сейчас нелегкие, детка. Из-за низких цен и засухи мои финансовые дела пошатнулись, и я едва держусь на плаву.

— Все же ты мог бы изредка выкраивать время для небольшой передышки. Взять и уехать куда-нибудь и просто отдохнуть.

— К сожалению, я не могу позволить себе каникулы, особенно сейчас. А что ты наденешь завтра? — переменил он тему.

— У меня новое платье из белого шелка с низким вырезом. А в волосах — белая гардения.

Кинг поджал губы. Почему бы не подразнить ее немного?

— Похоже, меня подстерегает опасность?

— Да уж! — кокетливо отозвалась Тиффани. — Ты, может быть, наконец заметишь, что я уже взрослая.

Кинг нахмурился. Легкий флирт между ними стал уже привычным, но в последнее время он испытывал при этом непонятное волнение. Не понимая даже почему, он стал избегать малышку Блэр. Что-то его беспокоило, когда Тиффани попадалась ему на глаза. Она была слишком молода для него, к тому же — девственница, на что не раз намекал ее отец. Постоянная опека заботливого папаши привела к тому, что Тиффани выросла одновременно неприступной и неискушенной. Не следует подпускать ее слишком близко. Впрочем, Кинг Маршалл вообще никогда и никого к себе близко не подпускал, особенно женщин, и на то у него были веские причины. Еще с детства он не доверял женщинам — существам ненадежным и вероломным.

— К какому часу приезжать? — спросил он сдержанно.

— К семи.

— Ладно, я заеду. — Кинг надвинул на глаза шляпу. — Но только на часок.

— Отлично.

Не попрощавшись — это было в его стиле, — Кинг повернул коня и ускакал. Тиффани готова была запустить ему вдогонку что-нибудь тяжелое, таким он выглядел самонадеянным, даже надменным. Но как же он привлекателен! Ее охватывал трепет всякий раз, когда она видела высокую, стройную фигуру Кинга Маршалла.

Судорожно вздохнув, Тиффани вскочила в седло и направилась к дому. Почему она так боготворит этого человека? Что, если какая-нибудь красотка его заарканит, и он все-таки женится? Тогда я просто умру, думала девушка. Господи, сделай так, чтобы он женился на мне!

От этой мысли ее вдруг как током ударило. Спрашивается, с чего это зрелый мужчина с такой внешностью и жизненным опытом захочет жениться на молодой и неопытной девушке, как она? До этого момента Тиффани как-то не задавала себе этого вопроса, а может быть, просто не смела. Невыносимо даже думать, что они никогда не будут вместе. А если все-таки будут?

Проезжая по пастбищу, примыкавшему к владениям Кинга, Тиффани обратила внимание на пробивавшиеся сквозь сухую землю редкие кустики травы, больше похожие на колючую проволоку. Если не будет дождя, вся эта трава сгорит от жаркого солнца, и тогда нечем будет кормить скот. Тиффани была в курсе дел отца, ведь он владел огромными пастбищами. Она также знала, что, если к осени не будет запасено достаточно сена, Кингу придется закупать корма, чтобы его стада смогли пережить зиму. Цены на корма из-за засухи резко подскочили, и для Кинга это могло обернуться катастрофой.

Что ж, если Кинг разорится, она пойдет работать и поддержит его. Одна только мысль о том, что она может помочь Маршаллу, заставила ее горько рассмеяться. Чтобы Кинг принял ее помощь? Да ему гордость не позволит!

Даже река Гуадалупе обмелела. Тиффани села на берегу в тени деревьев, задумчиво глядя на ее ленивое течение. У реки, как и у всей этой части штата Техас, было славное прошлое. По ее берегам археологи обнаружили следы древних индейских поселений, относившихся к тринадцатому веку, поэтому эти места были объявлены национальным заповедником.

А в более поздние времена торговцы, двигавшиеся в Сан-Антонио, переправлялись через реку на пароме. В соседнем Голиаде, всего через несколько дней после кровопролития в Аламо [Имеются в виду события, имевшие место во время войны за отторжение Техаса от Мексики (1835— 1836 гг.). Позднее Техас вошел в состав США в качестве одного из штатов. // оставьте открытым балкон. // Ест апельсины ребенок. // (С балкона мне виден он.) // В поле поет крестьянин. // (С балкона мне слышен он.) // (Перевод с исп. В. Андреева)], мексиканская армия учинила расправу над техасскими патриотами.

Глядя на расстилавшиеся перед ней просторы, Тиффани представляла себе и первых испанских переселенцев, и монахов, основавших здесь свои миссии, и мексиканскую армию во главе с гордым, заносчивым Санта Анна, и боровшихся до последнего солдата техасцев, первооткрывателей и поселенцев, индейцев и иммигрантов, ковбоев и скотовладельцев, мирных жителей и отчаянных головорезов.

Кинг очень хорошо вписался бы в такое прошлое, со вздохом подумала Тиффани. Правда, он пресыщен жизнью и избалован вниманием женщин. Но это из-за того, что он слишком богат и может как угодно распоряжаться своим временем. Тяжелее всего ему приходилось в пору клеймения скота, в остальное время он иногда работал в офисе, решая дела по телефону, но чаще разъезжал. Кинг так увлечен процессом зарабатывания денег, что порой забывает, как получать от них удовольствие.

Тиффани была довольна, что сумела уговорить Кинга приехать к ней на день рождения. И если бы не мысли о том, что ей, возможно, предстоит будущее без Кинга…

Поставив лошадь в конюшню, Тиффани направилась к дому и на пороге столкнулась с отцом.

Дом их был большой, приземистый. Рядом разбит сад, чуть дальше — внушительных размеров бассейн и гараж, в котором среди прочих машин стояли красный «ягуар» Тиффани и серый «мерседес» отца. Там и сям вокруг дома росли огромные дубы. Неподалеку протекала Гуадалупе, а вокруг, насколько хватало глаз, расстилались бескрайние желто-зеленые просторы Техаса.

— А вот и ты, — буркнул Хэррисон Блэр. У него были седые волосы и зеленые глаза. Несмотря на небольшой животик и сутулость, он выглядел довольно элегантно. — Я спешу на заседание правления. Послушай, звонили от поставщиков, там вроде не хватает сырных палочек…

— Я позвоню Летти. Она выручит, если я ее попрошу. — (Летти была крестной матерью Тиффани.) — Кинг придет на мою вечеринку, — похвасталась девушка. — Я загнала его в угол, и ему пришлось согласиться.

Хэррисон взглянул на дочь поверх очков. Чем-то отец напоминал Тиффани щенка бассета — возможно, глубокими складками вдоль щек, — но она, конечно, никогда бы не призналась в этом отцу. Она его обожала.

— Ты говоришь так, будто он дичь какая-нибудь. Будь поосторожней, дочка, не то загонишь его в дупло и больше не выманишь.

— Куда он денется! — с уверенностью молодости рассмеялась Тиффани. — Вот увидишь, я скоро смогу похвастаться бриллиантовым колечком. Ему не отвертеться. Просто он пока об этом еще не догадывается.

В ответ Хэррисон лишь покачал головой. Она так молода и еще не знает, что судьба часто одной рукой дает только для того, чтобы другой — отнять. Впрочем, у нее еще впереди много лет и будет время усвоить уроки судьбы. Пусть радуется жизни, пока молода. В глубине души Хэррисон был уверен, что Кинг никогда не женится на полудевочке-полуженщине, какой была его красивая дочь, и ей придется с этим смириться.

— Вернусь к четырем. — Хэррисон наклонился и поцеловал дочь в щечку. — А шампанское у нас будет? — поинтересовался он. — Надеюсь, ты заказала, я не собираюсь выставлять свое — то, что приберег ко дню твоей свадьбы.

— Шампанское обязательно будет, — уверила она. — В конце концов, мне не каждый день исполняется двадцать один год.

— Как ты похожа на мать. — Хэррисон посмотрел на дочь с восхищением. — Она бы гордилась тобой.

— Наверно.

Мать Тиффани умерла давно, и воспоминания о ней были довольно смутными. Покойная миссис Блэр была обворожительной и жизнерадостной женщиной, по выражению Блэра — настоящий сапфир в обрамлении бриллиантов. После ее смерти Хэррисон больше не женился и вообще сторонился женского общества. Как-то он признался дочери, что настоящая любовь — вещь редкая, но их с ее матерью, видимо, благословил сам Бог.

— Сколько у нас будет гостей?

— Не так уж много. Человек сорок. Мои друзья и друзья Кинга. Хочу убедиться, что они совместимы, до того, как поведу Кинга к алтарю, — усмехнулась она.

Хэррисон разразился громким смехом. Она неисправима. Но деловой хваткой определенно пошла в меня, подумал он.

— Сомневаюсь, что у них много общего.

Тиффани поджала хорошенькие губки.

— Не сомневайся. Деньги и разведение скота всегда идут рука об руку, не так ли? Кроме того, среди друзей Кинга много политиков, которые гордятся тем, что умеют находить общий язык с потенциальными избирателями.

— Пожалуй, ты права.

Помахав на прощание, Тиффани пошла в дом заниматься сырными палочками и приготовлениями к банкету. Девушка научилась быть хорошей хозяйкой, к тому же она обожала вечеринки: было интересно наблюдать, как ведут себя люди в непринужденной обстановке. Настало время продемонстрировать Кингу как умение подбирать гостей, так и свои организационные способности.

Вместо обычного обеда предполагался фуршет с разнообразными закусками и бар с напитками — все должны танцевать, а не сидеть за столами и беспрестанно жевать, поэтому она наняла небольшой оркестр. Экономка велела нескольким ковбоям передвинуть мебель и расставить стулья, что они и делали с недовольным видом. Но стоило появиться Тиффани, как все они заулыбались. Большинство из них работали на ее отца еще с тех пор, когда она была маленькой девочкой, и, как и тогда, сейчас охотно выполняли ее капризы.

Тиффани побежала к себе, с волнением предвкушая предстоящий вечер. Обычно Кинг приходил к ним в дом только по делам или если его приглашали пропустить стаканчик-другой со знакомыми отца. На вечеринках он появлялся редко. Дай-то Бог, чтобы все прошло так, как она задумала. Тиффани давно взяла под прицел этого крупного зверя. Остается только заманить его и заставить сдаться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тиффани присмотрела это вечернее платье в одном из магазинчиков в Сан-Антонио. Оно понравилось девушке с первого взгляда, и она решила, что должна во что бы то ни стало его купить. Ее не остановило даже то, что пришлось потратить все деньги, которые она получила на карманные расходы на целый месяц. Покрой платья был простой и вместе с тем изысканный, как раз такой, чтобы Кинг понял, что она уже женщина. Глубокое декольте оставляло открытой немалую часть ее упругой, соблазнительной груди, а тонкие бретельки, усыпанные мелкими алмазами, были предназначены вовсе не для того, чтобы удерживать платье. Скорее они могли в любую минуту соскользнуть с плеч. Белый шелк облегал фигуру и ниспадал мягкими складками почти до полу, открывая лишь кончики белых шелковых босоножек с блестящими пряжками. Сложную высокую прическу Тиффани скрепила бриллиантовыми заколками. Последним штрихом была белая шелковая гардения. Эффект был поразительным: Тиффани выглядела одновременно и невинной, и соблазнительной. То, что надо.

Спускаясь по парадной, покрытой серым ковром лестнице, Тиффани слегка нервничала. Гости уже начали прибывать, большинство их было в возрасте Кинга: удачливые бизнесмены и политики под руку с элегантно одетыми женами или подругами. На какую-то долю секунды Тиффани почувствовала себя слишком юной и потому беззащитной. Но затем широко улыбнулась и принялась исполнять роль хозяйки.

Притворялась она замечательно. Никто и не подозревал, что у нее дрожат колени. Очевидно, поэтому друг одного из молодых политиков, холостяк по имени Уайат Корбин, расценил ее улыбку как приглашение поухаживать и уже не отходил от нее весь вечер. Он был высок и довольно хорош собою, с копной рыжих волос, но простоват. В любом случае Тиффани нужен был только Кинг, и она изо всех сил старалась избавиться от непрошеного ухажера.

Но Уайат оказался упрям. Он все время приглашал ее танцевать, и, как на грех, именно в тот момент, когда они кружились под звуки веселого вальса, в зал вошел Кинг Маршалл.

Тиффани чуть было не вскрикнула от восторга. В черном смокинге и с бабочкой Кинг был просто неотразим. Черный цвет подчеркивал стройность его фигуры, а белая шелковая рубашка оттеняла его голубые глаза. Он чуть заметно улыбнулся Тиффани, а потом посвятил все свое внимание двум красивым дамам, пришедшим на вечеринку без кавалеров. Секретарша Кинга, Карла Старк, приглашения не получила: об этом Тиффани специально позаботилась. Об этой парочке и так ходили всякие сплетни, а соперничество было сегодня для Тиффани особенно нежелательным.

Девушка мило улыбнулась своему партнеру, а потом, точно рассчитав, наступила ему на ногу. Это было, конечно, нечестно, но из-за рыжего ухажера она, возможно, упустила свой шанс.

— О! — застонал Уайат.

— Ой, прости меня, — пробормотала Тиффани, захлопав ресницами. — Я наступила тебе на ногу.

— Я сам виноват — повернул не в ту сторону, — оправдывался Уайат, натянуто улыбаясь.

Очаровательный лгунишка, подумала про себя Тиффани и обернулась, чтобы взглянуть на Кинга. Но тот, оказалось, и не думал на нее смотреть, а оживленно беседовал с роскошной блондинкой, по всей вероятности дочерью какого-нибудь политика, которая улыбалась так, словно только что обнаружила под елкой самый замечательный в жизни подарок.

Ах, так! Что ж, поиграем в кошки-мышки, решила Тиффани и обратила на Уайата взор своих огромных зеленых глаз. Она стала расспрашивать его о том, чем он занимается, и ничего не подозревающий кавалер до конца вальса и весь следующий танец рассказывал ей о своей работе.

Между тем Кинг уже уселся с блондинкой на диван и вообще вел себя так, будто он здесь хозяин и должен развлекать гостей. Тиффани была вне себя от ярости. Это все же ее вечеринка! Интересно, кто привел сюда эту блондиночку?

— Наверно, придется хоть разок пригласить на танец Бекки, — вздохнул Уайат. — Она моя кузина. Извини, я оставлю тебя на минутку.

К удивлению Тиффани, он направился прямо к блондинке, прочно завладевшей вниманием Кинга. Они стали переговариваться шепотом, но Уайат, видимо, напрасно надеялся, что его кузина откажется от своего приза. Кинг наконец-то обратил свой насмешливый взор на Тиффани.

Передернув плечами, она повернулась к нему спиной.

Через минуту Уайат снова был рядом с Тиффани.

— Бекки не возражает против того, чтобы я ее бросил, — усмехнулся он. — Она решила испытать свои чары на одном богатом скотоводе. Вон, видишь? Это Кингмэн Маршалл.

— Правда? — Тиффани сделала удивленные глаза, но в душе ее бушевала буря. Долгожданный праздник был безнадежно испорчен.

— Зачем он здесь? — недоумевал Уайат.

— Пошли танцевать! — Тиффани схватила Уайата за руку и потащила в центр зала.

С этой минуты она уже не отпускала от себя Уайата, демонстративно не обращая внимания на Кинга, будто она вообще с ним не знакома. Пусть флиртует с другими женщинами! Пусть рвет на части ее сердце! Он никогда не узнает, как ей больно. Она скорее умрет, чем выдаст себя.

Тиффани улыбалась Уайату, отчаянно кокетничала с ним и была душой вечеринки. Она даже попросила Уайата помочь ей раздать именинный торт, который сама разрезала. Кинг, казалось, не замечал, что она игнорирует его. Но отец наблюдал за Тиффани с недоумением.